Страница 54 из 72
— Тебе стоит покинуть Асмааль, — хрипло сказала она служанке, как только удобно устроилась на кровати, устало откинувшись на подушки.
— Но… Куда же я пойду? — растерялась девушка.
— В любом месте этого мира тебе сейчас будет безопаснее, чем здесь, — произнесла она, и грустная улыбка на миг осветила прекрасное лицо.
— Вы… Вы меня гоните? — в отчаянии прошептала служанка. — Но я хочу остаться с вами…
— Живым не место рядом с теми, для кого уже все в прошлом, а будущее не наступит никогда, — ответила ей майара.
Скорее всего, девушка действительно ушла. Последние часы, зная, что дни ее сочтены, Ноэлла писала и писала, щедро делясь с книгой своими страхами и переживаниями, коих было так много, что ни одному смертному не унести столь тяжкий груз.
Живот все тянуло. За окном раздались звуки, встревожившие усталую, измученную, беременную женщину. Она не могла поверить, что армия смогла добраться до замка столь быстро, хотя и не расстроилась. Асмааль давно перестал быть ее смыслом жизни. Если так суждено, пусть забирают вместе с телами его обитателей. Ей тоже осталось недолго, она чувствовала, но изо всех последних сил молила богов оставить жизнь невинному и такому желанному ребенку.
Боль скрутила неожиданно. Тело майары горело, словно в венах вскипала кровь, а мышцы пожирало пламя. На груди огненным цветком полыхала печать Малха. Дракон впервые оказался слишком далеко, и, по всей вероятности, ему грозила опасность.
Брачный браслет тоже причинял невыносимые страдания, сдавив кисть до посинения, ломая тонкую кость и разрывая сухожилие. Ритуальная вязь проявилась и почернела. Это означало одно — демон при смерти. Да за что же? За что? Что же такого Ноэлла сделала богам, что они послали ей такие испытания? Женщина, как и я, не верила в совпадения и хорошо понимала, что сейчас, где-то далеко сошлись в последней схватке ненавистный муж и отвергнутый любимый.
И как апогей ее мучениям, отошли воды. Ребенок решил появиться на свет, выбрав для этого самый тяжелый для его матери момент. И тогда майара закричала, выплескивая в пространство всю свою боль и отчаянье. Она снова и снова пыталась отдать любимому хоть толику своих сил, но натыкалась на стену. Атаназ закрылся от нее, причиняя еще больше страданий.
В перерывах между схватками Ноэлла опять писала, хотя почерк ее стал совсем нечитаемым. Приходилось разбирать каждую букву. А слезы все текли из моих глаз, делая мир размытым и несовершенным.
Брачная вязь вспыхнула и пропала, вместе с ней исчезла и печать Малха. Это означало одно — оба мужчины были мертвы. Майара не плакала. Плачут лишь те, в ком еще жива душа. Ее же душа умерла вместе с драконом, а горе выжгло ее до дна.
Последнее усилие, и крик младенца тихий, совсем слабый огласил спальню. А у матери не осталось сил даже взять малыша на руки и заглянуть в его глазки.
«Смерть пришла за мной, она стоит на пороге и смотрит в глаза. Надеясь на чудо, уповая на милость богов, молю своих потомков никогда, даже под страхом забвения, не отказывайтесь от своей любви. Не предавайте ее, берегите.
Любящая вас,
Ноэлла Воеллон».
Это были последние слова женщины, прожившей удивительную, полную страданий жизнь. И я не сдержалась. Ревела так, что начала задыхаться и жадно хватать ртом воздух.
— Лерка, ну будет тебе! — цепкие ручки обняли, и Вас прижался всем крошечным телом. От него пахло домом, Гаем, а еще цукатами и свежей сдобой. — Ноэлла давно почила, а ребенок выжил. Иначе бы тебя не было, глупенькая. Стоит ли убиваться?
Вроде и простые слова, но действовали они, как успокоительный отвар, как амулет от нервов. Я потерлась об Васа, еще раз вдохнула знакомый с детства аромат и выдохнула.
— Ну вот… — заворчал хран. — Как новую тунику справить, так нет вас, а как сопли вытирать, так пожалуйста.
И как тут не улыбнуться? Определенно, заслужил он свои три яблока!
— Скажи, ты ведь был рядом с Ноэллой в последние часы?
— Это мой долг. Но я ничем не мог ей помочь.
Вас погрустнел. Как бы он ни старался держаться молодцом, а события далекого прошлого тоже его волновали. До сих пор боль от потери жила в нем.
— Она писала про смерть на пороге. Кто-то вошел в ее спальню? — спросила я.
Хран вздрогнул и покосился на книгу, потом перевел взгляд на меня.
— Да. Вошел демон, его звали Коум Сеттар.
— И… Он… Убил ее? — слова давались с трудом. Внутри все бурлило, а слезы… Предательские слезы снова подступили слишком близко, размывая предметы вокруг.
— Дремучее ты создание! — покачал головой Вас. — Ноэлла и так умирала. Растратила свой огонь по капле. Демон лишь исполнил две ее просьбы.
— Какие?
— Он показал ей дочку и поклялся позаботиться о ребенке.
— Почему он это сделал, Вас? Ведь армия направлялась истребить элементалей!
— Армия, армия… — заворчал хран. — Это была настолько позорная кампания, что многие расы пожелали удалить все упоминания о ней из хроник. Ни один уважающий себя древний не признается в том, что когда-то участвовал в ней. Но тогда вокруг элементалей такой шум подняли, что правители просто посходили с ума. Демоны не исключение. Тем более, они винили майар в исчезновении своего императора. Коум Сеттар — воин. Его слово — это слово чести. Он присягал на верность Ринам, поэтому не мог оставить дочь своего императора — последнюю из Ринов на произвол судьбы.
— Ориан все же дочь демона? — почему-то мне не хотелось в это верить.
— Ох, Лерка! Нельзя быть такой наивной! Неужто ты думаешь, что император с Ноэллой в шахматы играли, уединившись после обряда от всего мира?
Ничего такого я не думала, мне просто обидно за майару стало. И за дракона тоже, если совсем честно признаться. Чем-то он мне нравился, а может быть, у нас с бабкой вкусы схожие. Хотелось считать себя потомком ледяного дракона, а не жалкого похитителя чужих любимых.
И все же что-то я упускала. Что-то важное, распыляясь на старую историю. Несомненно, она стоила внимания, но сейчас мне просто очень хотелось остаться в живых. Значит, любая мелочь может оказаться необходимой.
— Вас!
— Не рви ты душу ни себе, ни мне! — откликнулся хран с такой скорбью в голосе, что даже жалко его стало.
— Ты любил ее? — тихо спросила я.
— Ноэлла последнее, что связывало меня с домом, — почти шепотом ответил рогатик.
— Значит… Вы тоже оттуда? — вот уж не знала! Хотя, я про хранов узнала совсем недавно.
— Оттуда, — кивнул он. — Храны, Лерка, это искры живого огня истинных майар. Да, здесь тоже есть магия огня, но она совсем не такая. Безвкусная. Пустая. Поэтому, питаясь ею, ни один хран не обрел ни разума, ни голоса. Зато они помогают выжить детенышам древних рас, поглощая излишки их магии, вне зависимости от стихии.
Новые подробности ошеломили, лишили дара речи. Получается, храны не просто полезные магические сущности, они производные магии майар, фактически дети. И если они помогают, значит… Значит приход элементалей в этот мир был необходим и предопределен кем-то свыше! Следовательно, такие, как я, не могут навредить. Мы созданы, чтобы поддерживать гармонию и спасать. Как жаль, что местные жители этого не поняли и не оценили.
Все, что происходит, обязательно имеет свои причины — это закон. Закон всех миров. Теперь Вас стал еще роднее, как добрый дядюшка или старший, пусть и не особо разумный брат. А что? Если говорить от хорошего питания научился, это еще не означает, что способен мыслить на уровне с кормильцем.
Я бережно погладила рожки. Теплые и такие бархатные что ли.
— Ну, будет тебе, Лерка, — смутился хран.
И тут я всомнила, что меня волновало, но что-то постоянно отвлекало, не давая задать главный вопрос.
— Вас!
— Спрашивай уже. Вижу, извелась вся.
— Коум Сеттар родственник Эммерса?
— А то как же! Родной отец.
Вот тебе и здрасте..
— Это что же получается? Моя мать сестра моего жениха?
Даже сидеть после такой догадки не могла. Добралась до кровати и прямо в одежде вытянулась поверх одеяла.