Пересечь сплошную

— Добрый день. Лейтенант полиции Якимов, — безэмоционально выговорил сотрудник, цепким наметанным взглядом охватывая салон. Вовремя несообразившая о причине остановки, меланхоличная Валерия медленно возилась с ремнем. Наконец справившись, щелкнула замком и невозмутимо уставилась на гаишника. Вывести из душевного равновесия того тоже мало что могло. Проследив за Леркиными манипуляциями, он уныло заявил Стасу: — Водительское удостоверение предъявите, у вас пассажир не пристегнут.

Стас нервно оглянулся назад, осмотрел нас обеих, тщательно привязанных к сиденью.

— Где? — невинно попытался он прикинуться дурачком. — Пристегнуты же.

Инспектор Якимов состроил еще более скучающий вид.

— Девушка, которая слева, только что пристегнулась. Пройдемте для составления протокола.

Забрав у Назарова документы, отвернулся. Не найдя для себя больше ничего интересного, он собирался уже отойти, как Лера вдруг опомнилась.

— Кто? Я? — удивленно воскликнула она.

Жизненный интерес на мгновение вернулся к инспектору. Он удостоил Новикову еще одним взглядом.

— Если у вас есть документы, то можете и вы. Составим на вас протокол.

Лера демонстративно вздохнула, с возмущенным недовольством цыкнула и завозилась, собираясь выходить.

— Да не надо, — попытался остановить ее Стас, его документы все равно были на руках у инспектора, и ему в любом случае надо было за ними идти, но Лера уже хлопнула дверью.

Мы с Кириллом остались в салоне вдвоем. Он нервно еще немного постучал пальцами по панели, буркнул что-то неодобрительное в адрес ГИБДД и тоже вышел. Составление протокола дело не долгое, но и не секундное. Одной сидеть мне тоже наскучило.

На улице стояла все та же унылая слякоть. Стас сидел в инспекторской машине, штраф выписывали все же ему. Кирилл курил. Новикова, кутаясь в моднячее пальто, переминалась на высоких каблуках в придорожной луже и беседовала с лейтенантом Якимовым.

— Двадцать пять. На заочном, — донесся до меня мужской голос.

— Двадцать пя-я-ять... — Лерка слегка наклонила голову, окинула оценивающим взглядом инспектора, словно примеряя к нему озвученный возраст. — Хорошо. Скажите, как вы относитесь к такому явлению как «Студенческая семья»?

— Личное дело каждого. Всякие ситуации бывают. Вообще, нейтрально.

— Угу... Ясно. А вы считаете, что такие семьи в перспективе могут рассчитывать на долгосрочность и благополучность?

Что? Я даже головой тряхнула. Она что, опрашивает гаишника? Я оглянулась на Кирилла, тот, еле сдерживаясь, старался не рассмеяться.

— Вот отбитая, — еле слышно прошептала я, приближаясь к Крайнову.

— Ага, — кивнул он, в его взгляде плескалось восхищение. Еще бы! Зрелище!

Тем временем лейтенант, не снимая с лица абсолютную серьезную невозмутимость, отвечал:

— Тоже все сугубо индивидуально и не исключено.

— То есть, вы бы могли пойти на такое? Пока учитесь, — уточнила Лера, — на заочном. Когда вы планируете создать семью?

Гаишник — мальчик молодой, двадцати пяти лет отроду, услышав вопрос, видимо, все же немного растерял свое хладнокровие, слегка нервно качнулся. Его взгляд излишне заинтересованно пробежался по Валерии, как будто именно от нее поступило предложение на ней сейчас жениться.

Да. Спору нет. Там было на что посмотреть и, возможно, даже поразмышлять о целесообразности предложения. Как ни крути, она у нас деваха эффектная. Я заулыбалась, глядя на ситуацию, но спохватившись и опасаясь быть застигнутой, поспешила скрыться за спиной Кирилла, откуда наблюдала дальше. Лейтенант Якимов, на мгновение давший слабину, быстро собрался. Мрачность и серьезность вновь охватили его.

— Еще не планировал, — заявил он.

Его пространные неопределенные ответы мало что могли дать нам для статистики, но Лера упорно не отступала:

— Но вы считаете важным обстоятельством материальную базу? Квартиру, машину? Прочно встать на ноги, прежде чем жениться? Или что-то другое служит ориентиром?

— Другое, — не задумываясь, ответил лейтенант.

Они — Лерка и Якимов — смотрели друг другу в глаза. В какой-то момент это мне даже показалось странным. Слишком долго смотрели, и открыто, и молча.

— У меня есть машина, — наконец добавил он. —  И квартира тоже.

Лера улыбнулась и вдруг смущенно опустила глаза. Во что они там играли взглядами? Я посмотрела на Кирилла, его все еще происходящее забавляло. Во второй раз за день я уже убедилась, что ревность для него чувство неизведанное. Прямо здесь, сейчас, эти двое одними лишь гляделками неизвестно что вытворяли, а ему смешно. Странные у Крайнова с Новиковой отношения.

— Благодарю, — небрежно бросила напоследок Лера инспектору, — вы очень помогли, — и, изящно маневрируя средь луж на своих высоких каблуках, легкой походкой поплыла к нашей машине.

— Не за что, — ответил тот вдогонку и, перехватив кистью полосатую палку, едва раскачивая ею на ремешке, двинулся вдоль обочины, выглядывая следующую дорожную жертву.

Вскоре вернулся и Стас. Мы ехали дальше. Впереди мальчишки брызгали слюной, исходя злостью на сотрудников. Рядом сидящая Лера задумчиво проговорила:

— Симпатичный. Жаль, что гаишник.

Это была первая фраза, которую она соизволила выдать лично мне. Этот Якимов, судя по всему, сумел чем-то задеть вечно примороженную Новикову. И, честно, в этот момент она мне вдруг показалась такой земной и обычной, и... нормальной.

Глава 6. За 25 дней до конца света

МалышЬ. Да, именно так, с большой буквы и с мягким знаком на конце. Потому что это имя собственное и оно для девочки. Вообще, я никогда не понимала всех этих Заек, Рыбок, Лапочек, Крошек и прочий, слащавый до скрежета зубов, зоопарк, но вот так называл свою девушку Стас. МалышЬ.

В следующий раз, когда мы снова все собрались, мне посчастливилось обозреть, наконец, объект, ради которого Назаров безвылазно, по свои огромные уши, торчал в телефоне. Яна и в самом деле была очень крохотной и миниатюрной. В сравнении с моим ростом в метр семьдесят, ее, едва чуть больше полутора, реально невольно хотелось обозвать Малышом. И да, она, несомненно, была прям “девочка–девочка”. Милая детская мордашка, сюсюкающие розовые губки, как будто в вечно надутой обиде. На фоне Стаса его подружка выглядела прекрасной Дюймовочкой, а он, конечно, не Квазимодо и не Чудовище, но и на прекрасного принца тянул слабо. Пара выглядела немного странно или, точнее сказать, не очень гармонично. И Яна, похоже, прекрасно осознавала, что со своей ангельской внешностью могла бы подле себя иметь и что-то более привлекательное, нежели Назаров. Что-то такое-эдакое сказочное, брутальное, сошедшее с какой-нибудь книжной обложки про неземную любовь. Стас же мог похвастаться, разве что ушами, размер которых был немногим меньше, чем у эльфов. Сомнительное все же достоинство.

Союз этих двоих олицетворял явно такой тип, где один любит, а другой позволяет любить. Не трудно догадаться, что одолжение делала Стасу Яна, а Стаса вроде как это и не особо напрягало. Он безропотно потакал ее капризам, довольствуясь при этом снисходительным отношением к себе. Беспрекословно, по первому щелчку, бежал то за коктейлем, то за мороженым. Он даже сахар в чае своему Малышу ложечкой мешал! А после этого благосклонно чмокал беспомощного ангела в подставленную щечку. При всем при этом, счастливо и глупо улыбался и снова суетился, спрашивая, чем бы ей еще угодить.

А, впрочем, я, наверное, придиралась. В целом такие отношения хоть и выглядели со стороны наигранно слащаво, но в то же время умиляли. И, чего греха таить, наблюдая идиллию, было даже чуть-чуть завидно, особенно мне, полгода находившейся вдали от своего парня. Я с каждым днем все больше и больше скучала по Юрке. А Стаса подружка, такое ощущение, как раз и играла на публику, заставляя всех восторгаться «О, Боже какой мужч..., кхм подкаблучник». Да, подкаблучник — все же точнее и уместнее было здесь такое определение.