Страница 33 из 53
— Задавайте, — сказал я устало. У этого кузнечика была необычная манера говорить. Слова словно выталкивались им со скрипом и шелестом. Да и вообще, существом он был, судя по всему, довольно интересным.
— Вы прибыли сюда, чтобы украсть деньги из хранилища?
— Да, — сказал я. А про себя подумал, что эту головастую рыбину он называет «хранилищем»…
— Вас интересовал какой-то конкретный счёт или просто деньги?
— Нас интересовал конкретный счёт.
— Почему вас интересовал именно этот счёт, Ал?
— Потому что с него была оплачена провокация против плана. В клане считали, что если деньги исчезнут, то их хозяин так или иначе проявит себя.
— Какова ваша роль в похищении?
— Содействие моему товарищу. Помощь во всем.
— Кто отдал вам приказ — похитить деньги?
Здесь я замялся. Я знал, что они смогут так или иначе добыть эту информацию. Вытащив ее у меня из головы, либо же под пытками, сторонником которых, со слов кузнечика, являлся крысоголовый. Однако же, назвать имя — было в этом что-то слишком уж от предательства.
— Кто отдал приказ, Ал?
Я не стал сопротивляться.
— Мой начальник. Его зовут Шад.
Кузнечик удовлетворенно пошевелил усиками, а я чувствовал себя… довольно скверно. Хотелось закричать, что я не разведчик, что я обычный человек, что я не давал никаких клятв, что меня бросили — если проклятый кузнечик, конечно, не врет, что люди — мои сородичи, моя раса, — остались где-то далеко, в глубинах пространства, а я здесь совсем один…
Дальше последовали обстоятельные вопросы о том, как я попал в клан, чем занимался, о нашей войне с пожирателями и сообществом Цу, о моей родной планете, о товарищах по клану… Я отвечал автоматически. Мне было уже всё равно…
Что касается кузнечика, то, похоже, он был вполне удовлетворен беседой. Получив ответ на последний вопрос, он на некоторое время замолчал. Он рассматривал меня. Я рассматривал пол под ногами. Розовый.
— Что же, — сказал кузнечик после продолжительного молчания, — то, что вы отвечали, Ал, и то, как вы отвечали, мне понятно. Наверняка не все сказанное вами является отражением действительного положения вещей. Действительного положения вещей вы могли и не знать. Либо же заблуждаться по этому поводу. Но в вашей, Ал, искренности у меня сомнений нет. Следовательно, наша сделка состоялась, и она закончена. Чтобы подтвердить свое расположение к вам, я предоставлю вам еще одну информацию. Вне сделки. Она касается вашего товарища по имени Го.
— Что с Го? — спросил я, сразу напрягшись. Я как-то сошелся за последнее время с этим пернатым, и мне не хотелось, чтобы с ним произошло что-то непоправимое.
— Он поступил не очень разумно, — назидательно сказал кузнечик. — Совсем не разумно, я бы сказал. Сделал вещь, на которую не всякий решится.
— Он жив? — не выдержал я.
— Его тело живо и здорово, — ответил кузнечик, и в голосе его прозвучала, как мне показалось, досада. — Но что касается его сознания и его личности… Он всё стёр. Понимаете? Существа, которые принадлежат к его расе, могут проделать подобное. И он решился… Теперь его сознание совершенно чисто. Это выглядит как белый свет, Ал. Довольно страшная картина, — кузнечик издал возбужденный стрекот. — И мы ничего не можем с этим поделать. Восстановить нельзя, Ал. Всё удалено безвозвратно. Формально, существо, известное вам под именем Го — существует, но фактически его нет. Нам очень жаль, что так вышло.
Я молчал. Смотрел в розовый пол. Говорить этому кузнечику мне больше было нечего. Го фактически мертв. Судьба моя в руках существ, которые отнюдь не доброжелательно относятся ко мне. В лучшем случае я попаду на Землю. Да, теперь это действительно хороший вариант развития событий. В худшем… не знаю. Вероятно, меня скормят той самой рыбине, из сознания которой мы хотели украсть деньги. Так или иначе, Ал Кес, член могущественного галактического клана, больше не существует. Существует растерянный землянин, который не знает о своей будущей судьбе совершенно ничего.
Чертов кузнечик увидел моё отчаяние и, кажется, получал удовольствие от него.
— Общение с вами было приятно мне, Ал, — сказал он. — Я постараюсь, чтобы ваше будущее развивалось самым благоприятным для вас образом. А теперь — прощайте. У меня много работы.
Тут же появились несколько вооруженных крысоголовых. Меня вывели и снова загрузили в уже известный мне транспорт.
Мы поехали. Голова моя была совершенно пустая, как будто кузнечик действительно выкачал из моего мозга всё что мог. Крайне неприятное ощущение. Мы ехали долго — наверное, около часа. Крысологовые молчали, время от времени кидая на меня неприязненные взгляды. Ещё бы, ведь несколько их сородичей погибли в перестрелке. Наверное, дай им волю, так и вовсе бы сожрали меня…
В конце-концов мы прибыли. Совершенно безлюдное место, приземистое грязно-серое здание — просто коробка из серого материала, не видно ни окон, ни дверей. Дверь, впрочем, нашлась довольно быстро — когда мы подошли, кусок стены выдвинулся и отъехал. Меня втолкнули в узкий и тесный коридор, где царил полумрак.
— Вперед, — сказал мне крысоголовый и ткнул стволом в спину. Мелькнула шальная мысль — а не попытать ли счастья? Не попытаться ли сбежать? Замедлить время я смогу. Вырвать ствол у крысоголового — в этом нет ничего сложного. А когда заполучу ствол — повоюю немного, их здесь всего четверо… Но мысль быстро исчезла. Наверное, у них здесь все предусмотрено. И крысоголовых намного больше, чем четыре. Да и… если даже мне удастся перебить эту четверку, то куда бежать? Здесь мне бежать некуда, деньги мои изъяли, транспортная система меня блокирует… В любом случае, эта планета станет для меня тюрьмой. При том, что с большой долей вероятности, я погибну при попытке к бегству.
В общем, меня провели по узкому коридору, втолкнули в открытую дверь, которая тут же закрылась с неприятным писком, и я оказался в крошечной комнатке — примерно три на пять шагов. Из удобств здесь имелась прикрепленная к стене скамеечка — довольно высоко прикрепленная, так что приходилось на нее взбираться, и рассчитанная явно не на людей. Еще имелась дырка в полу, назначение которой было вполне понятно. Что же, я в камере… Интересно, а чем здесь кормят?.. Голод внезапно проснулся и заявил о себе. Пить тоже хотелось. Я решил подождать, авось мои тюремщики принесут что-нибудь на обед… Тюремщики, однако, не торопились. Может быть, они неправильно представляли себе мои физиологические потребности, а скорее всего, им было просто плевать. Так или иначе, я с горем пополам пристроился на скамеечке и задремал. Не знаю, сколько мне удалось продремать, мои внутренние часы явно сбоили, но очнулся я от того, что дверь открылась всё с тем же неприятным писком.
Мне всё же принесли поесть. Сосуд с водой и небольшую емкость с какой-то субстанцией. Ни ложки, и ничего, ее напоминающего. Чудесный сервис, как в лучших отелях… Студенистая белая субстанция, которую принесли мне на обед, не имела ни вкуса, ни запаха. Я выпил большую ее часть и запил остатками воды. После обеда я почувствовал себя явно лучше. Силы частично вернулись, да и расположение духа перестало быть таким… похоронным. Может быть, этот кузнечик всё наврал. И меня не оставили. Вполне возможно, что меня попытаются вытащить. Пока я жив, пока есть хоть малейший шанс на удачу — падать духом не нужно!
Крысоголовый через некоторое время заявился в камеру и забрал посуду. Не говоря ни слова, он удалился, а я начал «прогулку» — три шага вперед и три шага назад. После прогулки я снова завалился на скамеечку и уснул. Проспал в этот раз я довольно долго, а когда проснулся — снова устроил прогулку. А затем — крысоголовый снова принес еду. Одним словом, здешняя жизнь не отличалась большим разнообразием.
Так я провел довольно много времени. Может быть, неделю по земным меркам. Потом мне объяснили, что я просто ждал своей очереди. Находясь в этой одиночной камере, я старался не падать духом. Что получалось у меня не очень хорошо. Часы надежды сменялись часами отчаяния, и чем больше времени проходило, тем длиннее становились часы отчаяния. Порой я даже кричал, ругался и колотил в дверь. Мои тюремщики, впрочем, никак на это не реагировали. Им было всё равно. Они просто приносили мне еду через равные промежутки времени, и на этом моё взаимодействие с ними заканчивалось. Что же, не самый худший вариант. Хуже определенно могло быть…