Страница 14 из 53
Что-то вроде зачета я сдавал, спаррингуясь с очень злобной и верткой тварью, которая больше всего походила на громадную бронированную медузу. Она практически не имела уязвимых мест, но зато имела целый биологический арсенал — ядовитые колючки, которыми она выстреливала, лезвия на концах щупалец, а кроме того — она швырялась чем-то вроде шаровых молний и выпускала клубы какого-то отвратительно-вонючего газа.
Тварь, как я уже сказал, почти не имела уязвимых мест. Единственное место, которое слегка светилось, а значит — было уязвимым, находилось на брюхе за толщей брони. От этой машины убийства я спасался, замедляя время, что давало небольшую фору. Небольшую — потому что тварь передвигалась почти молниеносно, и если бы не способность замедлять время, то я не продержался бы и десяти секунд. Сам я был вооружен довольно удобной штукой — чем-то вроде копья — полутораметровое «древко» из очень легкого и чрезвычайно прочного металла, и примерно двадцатисантиметровый наконечник — острие, которое можно превращать в меч нажатием на паз посередине древка. Этим нехитрым оружием я сначала лишил тварь части щупалец, что сделало ее атаки намного менее эффективными. А затем начал долбить в то самое уязвимое место на брюхе. Это продолжалось довольно долго — броня была крепка. Но я все же пробился — копье вошло в раскрывшуюся желеобразную плоть, и тварь сначала встала на дыбы, а потом медленно осела. Что означало одно — зачет сдан. Впрочем, настоящие экзамены, в том числе и по рукопашному бою, были впереди. Если бы мне сказали тогда, что «медуза» на самом деле несерьезный противник по сравнению с другими, то я не поверил бы и, возможно, возмутился. Завалив «медузу», я гордился собой и своими успехами. Я считал, что серьезно прогрессирую. Сейчас не могу об этом вспоминать без улыбки.
Учили меня также отражать и ментальные атаки. Некоторым существам, для того, чтобы справиться с тобой, не нужны когти, мышцы, жала и броня. Они просто атакуют твой разум. Ты испытываешь страх, панику, апатию или сонливость. Можешь даже на время потерять рассудок или вырубиться. Можешь попасть под полный контроль, когда манипулятор управляет каждым твоим движением. Не очень приятно, скажу я вам. Что касается «ментального карате», то меня учили не только защите-блокировке, но и нападению. Не могу сказать, что преуспел в этом, однако азы усвоил неплохо, бывали ситуации, когда ментальные приемы спасали мне жизнь.
Что касается обучения… Должен отметить, что сам процесс «закачки» знания в голову обучаемого — не слишком-то приятен. Сначала в твою голову проникает что-то вроде тонкого, холодного и длинного зонда. По крайней мере, оно чувствуется как тонкое холодное и длинное. Болезненных ощущений при этом нет, но зато ощущаешь состояние жуткого, несравнимого ни с чем дискомфорта: в твое сознание, твое «Я», твою индивидуальность, которая только твоя — самая интимная сфера, которую только можно представить, в самое сокровенное — вдруг вторгается нечто внешнее, чужое. Это сложно перенести. Я, кажется, говорил о том, что это не больно?.. На самом деле это больно, но болит не тело, а сознание, личность. Спустя время, я узнал, что подобные воздействия используются и в несколько ином качестве. В качестве пытки. И очень мало кто из разумных существ может устоять. Так вот, про обучение… Сначала тонкий и холодный зонд «втыкается» в сознание, а через некоторое время он начинает работать чем-то вроде насоса (я опять использую здесь и ниже наиболее близкие понятия из нашего языка, на самом же деле описать происходящее почти невозможно). Этот насос накачивает в тебя нечто — накачивает со страшной силой, так что сознание искривляется и раздувается — словно под воздействием сильного ветра. А потом всё заканчивается. Ты знаешь и понимаешь то, чего не знал и не понимал раньше. Умеешь делать вещи, о которых и представления не имел. Становишься всё круче и круче, если говорить по-простому.
— У нас есть для тебя новое дело, — сказал куратор.
Я молчал. Слушал со всей возможной почтительностью. Да, я был заинтригован. Очень.
— На одной из планет, которая входит в зону интересов клана, у наших предприятий возникли проблемы с безопасностью. Ты отправишься туда и поможешь. Используй все, чему научился здесь.
— Там есть члены клана? — поинтересовался я.
— Один член клана. И с ним — группа поддержки. Ты войдешь в группу. Будешь под началом члена клана. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал я. Здесь нужно отметить, что говорил куратор не слишком-то разборчиво — глотал гласные, не выговаривал шипящие, так что, для того, чтобы его понять было необходимо некоторое усилие. К слову, я был рад. Во-первых, увидеть члена клана. Для меня они уже казались какими-то полубогами. Во-вторых, мне хотелось пообщаться с живыми существами. Не с голографической блондинкой и невидимым куратором, который, возможно, находится за бог знает сколько световых лет от этого места. Увидеть живых и разумных существ. Еще мне хотелось бы, чтобы они походили на людей, хотя бы отдаленно, но я понимал, что шансы на это очень невелики. Спрашивать — на что похожи мои будущие коллеги, мне казалось неудобным.
— Отправишься сегодня, — сказал куратор. — Захватишь небольшой груз. Доставишь туда.
— Что за груз? — поинтересовался я, хотя это и не имело для меня большого значения. Груз так груз. Доставить так доставить. Моё дело маленькое. Во всяком случае — пока.
— Это существа, любовь которых является товаром, — заявил куратор.
Любят эти ребята витиеватые выражения, подумал я. Достаточно было сказать одно слово — проститутки. Значит, я должен везти партию проституток. Интересно, как они выглядят…
Кажется, куратор почувствовал мое неудовольствие.
— У тебя есть сомнения? — спросил он.
— Нет. Я готов выполнить приказ. Просто у нас на Земле…
— Что у вас на Земле?
— Отношение к людям, которые связаны с проституцией… не очень хорошее.
— Что ты понимаешь под этим словом — проституция? — спросил куратор, издав звук, который мой внутренний переводчик распознал как хихиканье.
Вкратце я обрисовал ситуацию с рынком сексуальных услуг на Земле. Хихиканье куратора усилилось.
— У нас все иначе, — сказал куратор. — Нет никакой нужды в доступных для спаривания существах. Совершенно никакой нужды. Что касается существ, которых повезешь ты. С ними никто не будет спариваться. Их будут любить. Взаимно. Понимаешь?
Я не понимал. Но сказал, что понимаю. Куратор не поверил мне. Проницательный.
— Ничего, со временем разберешься, — сказал он. — Очень немного времени нужно провести рядом с этими существами, чтобы понять.
Я согласился. А что еще оставалось делать?
— Любовь это ценность, — сказал куратор назидательно. — Истинная ценность, одна из немногих ценностей, которая подходит почти всем населяющим космос народам. Понимаешь теперь?
Я ответил утвердительно, хотя было не очень понятно, и куратор передал меня в руки голографической блондинке.
Их было шесть, и больше всего они были похожи на громадных тараканов. Те самые существа, любовь которых является товаром, и которых мне необходимо было доставить. Они были погружены в какой-то контейнер особой непроницаемости. Кроме того, они находились в состоянии, напоминающем анабиоз. Мне объяснили, что в искусственном анабиозе они проводят большую часть жизни, потому что в бодрствующем состоянии эти твари могут представлять серьезную опасность. Вернее, не они сами, а любовь, которую они распространяли вокруг себя. В самом буквальном смысле — они испускали из себя любовь, как скунс испускает запах. Приблизившись к контейнеру, я почти физически почувствовал эту волну любви и тепла. Черт побери! Эта волна буквально захлестнула меня! Очень сильное и очень приятное чувство. Но не очень уместное. С некоторым сожалением я поставил эмоциональный блок — в курс обучения входил такой способ защиты от несанкционированных эмоциональных воздействий. Не хватало еще влюбиться. В огромного таракана, ага… Я даже слегка испугался — на что же способны эти тараканы, когда они не спят?..