Нежна и опасна

В один из зим­них суб­ботних ве­черов, ког­да под ти­хое бор­мо­тание те­леви­зора де­душ­ка вя­зал ры­болов­ные при­ман­ки, а я чи­тала оче­ред­ную кни­гу из биб­ли­оте­ки, пе­ред до­мом ос­та­новил­ся ав­то­мобиль. Мы оба выг­ля­нули в ок­но. Сквозь ме­тель мы уви­дели толь­ко свет фар и очер­та­ния ку­зова, но моя ус­нувшая чуй­ка встре­пену­лась и за­вопи­ла. Это был чёр­ный «Пор­ше» — единс­твен­ный ав­то­мобиль, на ко­тором ез­дил Мол­ча­нов. Сер­дце бе­шено зас­ту­чало. Пи­лот под­бе­жал ко мне и встал ря­дом, как те­лох­ра­нитель.

— О, Олег Иго­ревич при­ехал! — ожи­вил­ся де­душ­ка. — А я уже и сос­ку­чил­ся по не­му! Как раз в бань­ку схо­дим да по­ча­ёв­ни­ча­ем.

— Это не Олег Иго­ревич, — про­мол­ви­ла я, — это… Это…

Де­душ­ка по­чувс­тво­вал моё вол­не­ние.

— Это тот муж­чи­на, ко­торо­го ты лю­била, но вы не мог­ли быть вмес­те? — спро­сил он.

Я вспом­ни­ла наш раз­го­вор в гос­те­вой спаль­не Ма­шино­го пен­тха­уса. Я приз­на­лась де­душ­ке, что влю­билась в же­нато­го муж­чи­ну, а он ска­зал, что двой­ная жизнь — не для ме­ня. И спро­сил: «Вер­нёшь­ся в Ов­ся­нов­ку?». Тог­да я по­дума­ла, что это и прав­да вы­ход — вер­нуть­ся в по­сёлок, пой­ти ра­ботать в лес­пром­хоз, по­могать де­ду с ры­бал­кой. И вот те­перь я здесь — а пе­ред до­мом сто­ит ма­шина Па­ши Мол­ча­нова, и я не знаю, ку­да де­вать­ся от нах­лы­нув­шей ро­бос­ти и не­лов­кости.

Пос­лы­шал­ся стук в дверь. Пи­лот пря­нул уша­ми и глу­хо за­вор­чал. Я при­дер­жа­ла жи­вот­ное за хол­ку. Ещё наб­ро­сит­ся на ко­го-ни­будь — не­хоро­шо по­лучит­ся. Де­душ­ка от­крыл дверь, и в дом, нак­ло­нив­шись, что­бы не стук­нуть­ся го­ловой о при­толо­ку, за­шёл Мол­ча­нов. Он был в рас­пахну­той дуб­лёнке, под ней — тол­стый вя­заный сви­тер с гор­лом, на но­гах — тя­жёлые зим­ние бо­тин­ки. Лишь за­горе­лое ли­цо и вы­горев­шие на сол­нце во­лосы го­вори­ли о том, что че­ловек при­ехал с юга. В од­ной ру­ке он дер­жал ко­роб­ку с тор­том, а во вто­рой — бу­кет рос­кошных цве­тов.

Он ка­зал­ся та­ким не­ре­аль­ным, нез­дешним, что я нер­вно рас­сме­ялась. Пи­лот гав­кнул на про­бу. Я сжа­ла паль­ца­ми его пасть.

— Доб­рый ве­чер, — ска­зал Мол­ча­нов и про­тянул ру­ку де­душ­ке: — Я — Па­вел Пет­ро­вич Мол­ча­нов. Воз­можно, вы обо мне слы­шали. Я друг Ки­рил­ла Ко­ханов­ско­го и… Анин друг.

— Иван Ни­кола­евич, — пред­ста­вил­ся дед и по­жал про­тяну­тую ру­ку. Его су­хие паль­цы уто­нули в смуг­лой ши­рокой ла­дони. Но де­душ­ку раз­ни­ца га­бари­тов не сму­тила, он сра­зу же взял оте­чес­кий тон: — Что ж, про­ходи, Па­вел, гос­тем бу­дешь. Аня, пос­тавь чай­ник.

Мол­ча­нов снял дуб­лёнку и шаг­нул к сто­лу. Пос­мотрел на ме­ня се­рыми гла­зами, в ко­торых не бы­ло при­выч­но­го ль­да, — лишь бар­хатная об­во­лаки­ва­ющая теп­ло­та и ра­дость уз­на­вания.

— Здравс­твуй, Аня, — ска­зал он мяг­ко и про­тянул мне цве­ты.

Он ка­зал­ся слиш­ком круп­ным, чу­жим и нез­на­комым. Мне тре­бова­лось вре­мя, что­бы осоз­нать, что это не сон, и за­ново при­вык­нуть к не­му. К его фи­зичес­ко­му при­сутс­твию в мо­ей но­вой жиз­ни. Я взя­ла цве­ты и ус­коль­зну­ла к пли­те, ста­ра­ясь не встре­чать­ся с ним взгля­дом. Мол­ча­нов сде­лал дви­жение в мою сто­рону:

— Да­вай я по­могу… — и осёк­ся, нат­кнув­шись на ос­ка­лен­ные зу­бы пса-под­рос­тка.

— Пи­лот, мес­то! — вос­клик­ну­ла я.

— Пи­лот? — уди­вил­ся Мол­ча­нов.

— Так-то хо­рошее со­бачье имя, — от­клик­нулся де­душ­ка.

— Так-то пи­лот — это я, — ска­зал Мол­ча­нов.

 

***

Мы пи­ли уже по треть­ей круж­ке чаю, а Мол­ча­нов всё рас­ска­зывал. О том, как рос с ма­мой, не зная об от­це ни­чего, кро­ме то­го, что тот был хо­рошим и чес­тным че­лове­ком. О том, как в пер­вом клас­се поз­на­комил­ся с Ки­рил­лом и его стар­шей сес­трой — доб­рой за­бот­ли­вой де­воч­кой. О том, как Ки­рилл уго­ворил от­ца не раз­лу­чать дру­зей и пе­ревес­ти Па­шу в элит­ную шко­лу. О том, как был сви­дете­лем лю­бов­ной тра­гедии Ки­рил­ла. О том, как вы­тас­ки­вал его из деп­рессии. О том, как учил­ся с ут­ра до но­чи и стал са­мым мо­лодым ко­ман­ди­ром воз­душно­го суд­на в ис­то­рии ави­аком­па­нии. О том, как, под­давшись им­пуль­су и ми­нут­но­му соб­лазну, же­нил­ся на Ле­не и по­терял друж­бу Ки­рил­ла. О том, как уз­нал об из­ме­не же­ны поч­ти од­новре­мен­но с из­вести­ем о смер­ти ма­тери, и со­вер­шил ещё один без­рассуд­ный пос­ту­пок. О том, как Ки­рилл по­жер­тво­вал сво­им биз­не­сом, что­бы вы­ручить дру­га из бе­ды. О том, как Ма­ша вы­хажи­вала его с та­кой бес­ко­неч­ной лю­бовью, на ко­торую не­воз­можно бы­ло не от­клик­нуть­ся. О том, как уз­нал, что ста­нет от­цом, и сде­лал Ма­ше пред­ло­жение — и в тот же ро­ковой ве­чер по­нял, что страс­тно лю­бит дру­гую жен­щи­ну.

О том, как пы­тал­ся удер­жать­ся в гра­ницах дол­га и чес­ти, но па­дал всё глуб­же и глубже в омут бо­лез­ненной страс­ти, об­ма­на, ли­цеме­рия и не­навис­ти к са­мому се­бе. О том, как лю­бимая жен­щи­на при­няла ре­шение за не­го, и да­ла ему шанс рас­стать­ся с не­вес­той дос­той­но — без под­лости, гря­зи и пре­датель­ства.

— Так вы рас­ста­лись? — спро­сил де­душ­ка.

— Да. Нес­коль­ко спо­кой­ных ме­сяцев на­еди­не друг с дру­гом по­каза­ли нам, что мы всег­да бы­ли лишь друзь­ями. Не сто­ило нам пе­рехо­дить грань друж­бы. Мы просто вернулись к прежним отношениям.

— А ре­бёнок?

Мол­ча­нов улыб­нулся:

— Аню­та ро­дилась ме­сяц на­зад. Здесь, в Пи­тере. Креп­кая здо­ровая де­воч­ка.

— Али­мен­ты на Анюту пла­тишь? — стро­го спро­сил дед.

— Нет, — за­мял­ся Мол­ча­нов. — Я пе­репи­сал на дочь свою часть биз­не­са. Мне при­над­ле­жало со­рок де­вять про­цен­тов ус­тавно­го ка­пита­ла в «Сталь­Им­порте», и я ре­шил по­дарить эти день­ги до­чери. Зная, как ус­пешно её дя­дя уп­равля­ет ком­па­ни­ей, я не сом­не­ва­юсь, что её бу­дущее фи­нан­со­во обес­пе­чено.

— Хм, — кряк­нул дед. — А сам-то на что жить пла­ниру­ешь? Где ра­бота­ешь?

— По­ка ниг­де, — приз­нался Мол­ча­нов. — Я уво­лил­ся из час­тной ави­аком­па­нии: пла­тили хорошо, но это бы­ла ка­тор­жная ра­бота. Не хо­чу, что­бы моя же­на не­деля­ми жи­ла од­на. Пла­нирую вер­нуть­ся в Пул­ко­во или… по­ис­кать ра­боту в Пет­ро­завод­ском а­эро­пор­ту.

— В Пет­ро­завод­ске? А как ты бу­дешь из Ле­нин­гра­да до­бирать­ся?

— Ну по­чему же из Ле­нин­гра­да? Мо­жет, я из Ов­ся­нов­ки бу­ду до­бирать­ся? Тут же не­дале­ко, все­го час ез­ды…

Я не вы­дер­жа­ла и сдав­ленно хи­хик­ну­ла. Пред­ста­вила, как Мол­ча­нов на сво­ём кру­том «Пор­ше» го­ня­ет по лес­ным ав­тос­тра­дам.

— Так что же ты… — по­пытал­ся сфор­му­лиро­вать дед, — со­бира­ешь­ся обос­но­вать­ся в Ов­ся­нов­ке?

— В Ов­ся­нов­ке. В Санкт-Пе­тер­бурге. В Мос­кве. В Ам­стер­да­ме. В Шан­хае. Не­важ­но где — глав­ное, с кем. Я ведь не в гос­ти при­ехал, Иван Ни­кола­евич…

Де­душ­ка под­нял од­ну бровь. Я опус­ти­ла го­лову. Щё­ки за­пыла­ли. Мол­ча­нов дос­тал из кар­ма­на се­реб­ря­ный пер­сте­нёк с би­рюзой и про­тянул на ла­дони:

— Аня, я люб­лю те­бя боль­ше жиз­ни, — ска­зал он дрог­нувшим го­лосом. — Это коль­цо мо­ей ма­тери, единс­твен­ный по­дарок от­ца. В при­сутс­твии тво­его де­душ­ки я про­шу те­бя: ока­жи мне честь, стань мо­ей же­ной.

Гла­за за­щипа­ло. Пи­лот заг­ля­нул мне в ли­цо и зас­ку­лил. Де­душ­ка каш­ля­нул. Я под­ня­ла го­лову, ощу­щая, как по ще­кам ка­тят­ся слё­зы, и ска­зала:

— Да, Па­ша. Я ста­ну тво­ей же­ной.