Нежна и опасна

Я пла­вала в го­рячеч­ном ма­реве, иног­да при­ходя в се­бя и за­мечая у сво­ей пос­те­ли то нез­на­комую жен­щи­ну в бе­лом ха­лате, то Оле­га, то ус­тавше­го Ки­рил­ла. В од­но из та­ких прос­ветле­ний я спро­сила:

— На ка­кой ма­шине ез­дит твой отец?

— На чёр­ной «А­уди А8», а что?

— Эта та, ко­торая с во­дите­лем?

— Да, это слу­жеб­ная ма­шина.

— Слу­жеб­ная… — пов­то­рила я.

— Гос­ду­мов­ская, — уточ­нил Ки­рилл.

Гос­ду­мов­ская.

Го­сударс­твен­ная Ду­ма.

ГД.

— А на ней на­писа­но, от­ку­да она? Че­ловек с ули­цы мо­жет по­нять, ко­му при­над­ле­жит та­кая ма­шина?

— Да, ко­неч­но. По но­мерам. А ес­ли че­ловек по­гуг­лит, то смо­жет да­же уз­нать, в ка­кой пар­тии сос­то­ит хо­зя­ин ма­шины. Все дан­ные есть в от­кры­том дос­ту­пе. А по­чему ты спра­шива­ешь?

— Прос­то так, спа­сибо…

Ва­силий Ива­нович не знал, что это был Ко­ханов­ский. Он обоз­вал кли­ен­та сог­ласно но­мер­но­го зна­ка слу­жеб­но­го ав­то­моби­ля, уво­зив­ше­го де­вочек на эк­зе­куцию. От мыс­ли, что Ва­силий Ива­нович не спе­ци­аль­но под­ло­жил ме­ня под от­ца и сы­на, ста­ло чуть лег­че.

***

Ког­да я нем­но­го ок­репла, ме­ня на­вес­тил Олег. Я за­мота­лась в плед и выш­ла на тер­ра­су. Усе­лась в пле­тёное крес­ло, сто­яв­шее на сол­нышке, а Олег сел нап­ро­тив. Он дос­тал си­гаре­ту, по­мял в паль­цах и за­курил, от­го­няя дым в сто­рону.

— Мы ра­зоб­ра­лись с Жан­ной, — ска­зал он, — и с тем по­лицей­ским, ко­торый слил ей дан­ные. С этой сто­роны те­бе боль­ше ни­чего не гро­зит. Ко­неч­но, фо­тог­ра­фии рас­пол­злись по все­му ин­терне­ту, но в це­лом они не но­сят ком­про­мети­ру­юще­го ха­рак­те­ра. Ни­каких го­лых тел, ни­чего про­вока­ци­он­но­го.

— Юрия Ге­ор­ги­еви­ча зас­та­ли с прос­ти­тут­кой — ни­чего про­вока­ци­он­но­го?

— Ну, во-пер­вых, вы там в при­лич­ном ви­де, а во-вто­рых, от­ку­да из­вес­тно, что ты прос­ти­тут­ка?

— Так спи­сок же.

— Ксе­роко­пия, сде­лан­ная с блок­нотно­го лис­та, где от ру­ки на­писа­но нес­коль­ко кли­чек? Это не мо­жет слу­жить до­каза­тель­ством.

— А ко­му нуж­ны до­каза­тель­ства, ког­да под­во­рачи­ва­ет­ся шанс об­лить грязью по­лити­ка?

— Здесь ты пра­ва, — Олег стрях­нул пе­пел в пус­той цве­точ­ный гор­шок. — Я уз­на­вал по сво­им ка­налам, Юрия Ге­ор­ги­еви­ча отоз­ва­ли из Ва­шин­гто­на. Но не ви­ни се­бя, это они пе­рес­тра­хова­лись: бо­ят­ся скан­да­ла. За пос­ледние ме­сяцы это тре­тий слу­чай, ког­да из­вес­тно­го че­лове­ка ло­вят с де­вуш­ка­ми из эс­корта. Го­рячая тем­ка. Од­на эс­кор­тни­ца да­же кни­гу на­писа­ла — по­хоже, бес­тсел­лер, я так и не смог ку­пить бу­маж­ный эк­зем­пляр. А те­бе ещё не пред­ла­гали на­писать ме­му­ары?

— Кто?

— Кто-ни­будь из жур­на­лис­тов или из из­да­тель­ства. «Как я спа­ла с ми­нис­тром внут­ренних дел» или «Секс на за­седа­нии О­ОН». Уве­рен, ты мог­ла бы рас­счи­тывать на со­лид­ный го­норар.

Он улы­бал­ся.

— Нет, мне не пред­ла­гали, но я труб­ку не бе­ру. Там мно­го звон­ков от чу­жих лю­дей.

— Ну и пра­виль­но, пусть по­утих­нет. — Он по­мол­чал, за­тушил си­гаре­ту и до­бавил: — Я по­ка не за­кон­чил раз­би­рать­ся с де­лом тво­его от­ца, но не вол­нуй­ся, я о нём пом­ню. Ра­но или поз­дно я най­ду убий­цу.

— Спа­сибо, — ска­зала я. — Вы хо­роший че­ловек.

***

К при­ходу Ки­рил­ла я ус­пе­ла по­кидать свои ве­щи в сум­ки. Я всё для се­бя ре­шила. Не бы­ло ни­како­го смыс­ла ос­та­вать­ся с че­лове­ком, с ко­торым у нас не бы­ло вза­им­ной люб­ви. С са­мого на­чала я зна­ла, что мои чувс­тва к Ки­рил­лу слиш­ком сла­бые и про­тиво­речи­вые по срав­не­нию с тем шква­лом эмо­ций, ко­торый нак­ры­вал ме­ня при об­ще­нии с Мол­ча­новым. Но тог­да я на­де­ялась, что вре­мя и сов­мес­тное про­жива­ние нас сбли­зят. Я де­лала став­ку на его страсть и на свою пот­ребность быть лю­бимой и за­щищён­ной. Я да­же пы­талась ре­шить на­ши сек­су­аль­ные проб­ле­мы. К со­жале­нию, я не­до­оце­нила сте­пень его одер­жи­мос­ти Ле­ноч­кой. Мол­ча­нов упо­минал об этом, но я ока­залась са­мона­де­ян­ной ду­роч­кой. Я ве­рила в бу­дущее с Ки­рил­лом, по­ка не уви­дела, ка­кими гла­зами он смот­рел на Ле­ну.

Он при­шёл с ра­боты и нат­кнул­ся на сум­ки, сло­жен­ные в при­хожей.

— Ку­да это ты соб­ра­лась? — спро­сил он.

В его го­лосе зву­чала на­иг­ранность, став­шая уже при­выч­ной.

— Я ухо­жу. Се­год­ня. Прос­ти, но это окон­ча­тель­ное ре­шение.

Он взял ме­ня за ру­ку и уса­дил на ди­ван:

— Ты ещё не выз­до­рове­ла.

— Не­важ­но. Ки­рилл, я боль­ше не мо­гу быть с то­бой. Это всё бес­смыс­ленно.

— А до то­го, как ты пе­рес­па­ла с Мол­ча­новым, смысл был?

Я от­ве­ла взгляд. Об­суждать Мол­ча­нова у ме­ня бы­ло ещё мень­ше же­лания, чем пер­спек­ти­вы на­ших с Ки­рил­лом от­но­шений. Ес­ли бы я бы­ла чуть бо­лее жёс­тким или эго­ис­тичным че­лове­ком, я бы уш­ла не про­ща­ясь. Лишь страх при­чинить Ки­рил­лу боль ме­ня ос­та­нав­ли­вал. Он и так на­тер­пелся.

— Аня, — мяг­ко ска­зал Ки­рилл, бе­ря мои ру­ки в свои, — мы мно­го раз го­вори­ли на эту те­му. Нам не­зачем рас­ста­вать­ся. Ты, на­вер­ное, ду­ма­ешь, что мне сов­сем на те­бя пле­вать, раз я не ус­тро­ил сце­ну рев­ности. Но, по­верь, это не так! Мне горь­ко, что моя де­вуш­ка пе­рес­па­ла с мо­им дру­гом. Я не ожи­дал это­го ни от те­бя, ни от не­го. Но в жиз­ни вся­кое слу­ча­ет­ся, на­до уметь про­щать. У ме­ня нет сил на вас злить­ся, я дав­но пе­рего­рел…

Я пос­мотре­ла в грус­тные ка­рие гла­за. Ка­жет­ся, он го­ворил впол­не ис­крен­не, не по­нимая, как жал­ко это зву­чит. На миг мне за­хоте­лось ска­зать ему прав­ду: «Твой па­па имел ме­ня во все дыр­ки, по­это­му мы не мо­жем быть вмес­те». Но я ска­зала дру­гую прав­ду — та­кую же чес­тную, но не та­кую страш­ную:

— Ты лю­бишь Ле­ну. Ты дол­жен быть с ней, а не со мной.

Он вспы­лил:

— Хва­тит, Аня! Сколь­ко мож­но поп­ре­кать ме­ня жен­щи­ной, с ко­торой я не об­ща­юсь пят­надцать лет? Я хо­чу те­бя! И ес­ли ты мне не ве­ришь, то сей­час я те­бе до­кажу!

Он под­хва­тил ме­ня и по­нёс в спаль­ню. Я из­ви­валась в его силь­ных ру­ках, как по­лудох­лый чер­вяк.

— Не на­до, по­жалуй­ста, это ни­чего не из­ме­нит…

— А вот мы пос­мотрим!

— Нет!

Он опус­тил ме­ня на пос­тель и при­нял­ся це­ловать в шею:

— Как ещё я мо­гу до­казать свои чувс­тва к те­бе?

Я по­пыта­лась вы­вер­нуть­ся, но Ки­рилл пой­мал ме­ня и при­давил к пос­те­ли:

— Я так сос­ку­чил­ся по те­бе… Не соп­ро­тив­ляй­ся, Аня…

Его ше­пот об­жи­гал ко­жу, а ру­ки сколь­зи­ли по но­гам. Я ощу­тила се­бя в ло­вуш­ке. На се­кун­ду мне по­каза­лось, что я си­жу на кро­вати с за­вязан­ны­ми гла­зами, а нез­на­комый муж­чи­на ле­зет ког­тисты­ми паль­ца­ми мне в тру­сы. Я вздрог­ну­ла от гад­ли­вос­ти.

— Ки­рилл, пос­лу­шай, — ска­зала я. — Пос­лу­шай ме­ня!

Он при­под­нялся на лок­тях:

— Что? Те­бе же нра­вит­ся секс со мной… Я всё рав­но те­бя не от­пу­щу. Мне пле­вать на Ле­ну и на Мол­ча­нова, я хо­чу быть с то­бой. У ме­ня ни­кого нет, кро­ме те­бя! Ты нуж­на мне! Как ты не по­нима­ешь?!

— Дай мне ещё сут­ки, Ки­рилл, — поп­ро­сила я. — Все­го двад­цать че­тыре ча­са. Ес­ли зав­тра в это же вре­мя ты пов­то­ришь свои сло­ва, я ос­та­нусь с то­бой. До­гово­рились?

Он за­думал­ся:

— За­чем те­бе двад­цать че­тыре ча­са? Ни­чего не из­ме­нит­ся.

Я вста­ла с кро­вати:

— Я не знаю, из­ме­нит­ся или не из­ме­нит­ся. Но я хо­чу кое-что поп­ро­бовать.