Нежна и опасна

Про­щание не бы­ло горь­ким. Мы рас­це­лова­лись с Ма­шей и об­ня­лись с Мол­ча­новым. Я да­же пох­ло­пала его по спи­не. Он был нап­ря­жён, как стру­на, но не сде­лал по­пыт­ки ук­ло­нить­ся. Вы­тер­пел пыт­ку до кон­ца.

То, что меж­ду на­ми про­изош­ло, ка­залось мне сном. В вос­по­мина­ни­ях я ви­дела нас со сто­роны: спле­тён­ные те­ла, рас­черчен­ные по­лоса­ми све­та и те­ни, сер­фер на сте­не, ле­денец, сос­коль­знув­ший с по­душ­ки и звон­ко уда­рив­ший­ся о су­хие по­лови­цы. Я пом­ни­ла зву­ки, за­пахи и кар­тинки. Я пом­ни­ла жар его губ, глад­кость силь­но­го те­ла и твёр­дость чле­на, про­ника­юще­го в мою влаж­ную глу­бину. Я пом­ни­ла, как кор­чи­лась в слад­ких су­доро­гах, вык­ри­кивая его имя. Я пом­ни­ла, что ис­пы­тала зап­ре­дель­ное нас­лажде­ние. Я пом­ни­ла всё — но это слу­чилось как буд­то не со мной. Пос­ле то­го, как я от­ка­залась рас­ска­зать о на­шей свя­зи ни­чего не по­доз­ре­ва­ющей Ма­ше, я из­ме­нилась. На­ив­ная ве­ра в то, что нас­то­ящая лю­бовь всё оп­равда­ет, угас­ла.

Нас­то­ящая лю­бовь ми­лосер­дна. Она не при­чиня­ет зла, не раз­ру­ша­ет и не уби­ва­ет.

У нас с Мол­ча­новым бы­ла нас­то­ящая лю­бовь.

Я пы­талась зас­нуть, но мне не нра­вилось, как пи­лоты ве­ли са­молёт. Дви­гате­ли гу­дели неп­ра­виль­но, мы про­вали­вались в воз­душные ямы, нас бол­та­ло, из вен­ти­ляции дул слиш­ком хо­лод­ный воз­дух. Я по­няла, по­чему Бо­рис Ми­хай­ло­вич пред­по­читал ле­тать с Мол­ча­новым. С ним по­лёт прев­ра­щал­ся в удо­воль­ствие, а без не­го — в му­чение. Хо­тя, воз­можно, по срав­не­нию с Бо­рисом Ми­хай­ло­вичем у ме­ня бы­ли до­пол­ни­тель­ные при­чины му­чить­ся.

Я са­ма от­ка­залась от сво­его счастья. И бы­ла уве­рена, что пос­ту­пила пра­виль­но.

Олег про­шёл ми­мо ме­ня с си­гаре­той во рту. Уви­дев, что я не сплю, он кив­нул в сто­рону хвос­та са­моле­та:

— Пой­дём по­курим?

Я гля­нула на Ки­рил­ла: он спал в на­уш­ни­ках. Ос­таль­ные нем­но­гочис­ленные пас­са­жиры за­нима­лись каж­дый сво­ими де­лами: чи­тали, пи­ли сок или ко­ка-ко­лу, смот­ре­ли ки­но. Я выб­ра­лась из крес­ла и пош­ла за Оле­гом в пус­той не­ос­ве­щен­ный ко­нец са­лона.

Мы се­ли в пос­леднем ря­ду, он за­курил, вы­пус­кая дым вверх.

— Что меж­ду ва­ми слу­чилось? — спро­сил он без пре­дис­ло­вий.

— Ни­чего. Прос­то ре­шили, что не сто­ит то­ропить­ся со свадь­бой.

— Да я не про вас с Ки­рил­лом. Я про те­бя и Мол­ча­нова.

Ну, ко­неч­но, как же я сра­зу не до­гада­лась! Я по­вер­ну­ла го­лову к Оле­гу:

— Всё-то вы за­меча­ете. Ни­чего не ус­коль­за­ет от ва­шего хищ­но­го взо­ра.

— Ну по­чему же хищ­но­го? Обыч­ный у ме­ня взор, прос­то вни­матель­ный. И па­мять хо­рошая.

Я вздох­ну­ла:

— Вы пом­ни­те, что я ска­зала вам в Тал­ли­не?

— Да, ты ска­зала, что Мол­ча­нов — твоё на­важ­де­ние. Твоя не­дос­ти­жимая меч­та.

— Нет боль­ше ни на­важ­де­ния, ни меч­ты. Иног­да об­сто­ятель­ства силь­нее чувств, на­до уметь это при­нимать.

Над под­го­лов­ни­ками стру­ил­ся си­гарет­ный дым. Я наб­лю­дала, как он мед­ленно уте­кал в вен­ти­ляцию.

— Я те­бя по­нимаю, — от­ве­тил Олег. — Я ду­мал точ­но так же, ког­да мне бы­ло двад­цать лет: об­сто­ятель­ства неп­ре­одо­лимой си­лы, всё тлен и бе­зыс­ходность.

В его го­лосе проз­ву­чала скры­тая нас­мешка. Я вски­нулась:

— Вы на­мека­ете, что я че­рес­чур дра­мати­зирую? А са­ми-то в со­рок лет жи­вёте один. Так и не же­нились пос­ле тал­лин­ско­го ро­мана.

— Ну и что? У ме­ня ин­те­рес­ная ра­бота, ро­дите­ли и сес­тра с дву­мя деть­ми. Друзья, охо­та и ры­бал­ка. Ес­ли ты ду­ма­ешь, что я счи­таю свою жизнь не­пол­но­цен­ной, то ты оши­ба­ешь­ся. Ме­ня всё ус­тра­ива­ет.

— И секс?

— А с сек­сом-то ка­кие проб­ле­мы?

— Вы ска­зали, что он у вас очень ред­ко.

— Аня, ты и прав­да хо­чешь об­су­дить со мной час­то­ту мо­его сек­са? — он не вы­дер­жал и рас­плыл­ся в оба­ятель­ной, но ехид­ной улыб­ке.

— Да, хо­чу, — чес­тно от­ве­тила я.

Ме­ня и прав­да ин­те­ресо­вал воп­рос его сек­са с Ма­шей. Ес­ли он с ней спит, то я хо­тела знать, как час­то. Не­уже­ли Ма­ша из­ме­ня­ет Мол­ча­нову? Мне нуж­но бы­ло это вы­яс­нить — для се­бя, для пол­но­цен­ной кар­тинки в го­лове.

— В мо­ей жиз­ни дос­та­точ­но сек­са. Столь­ко, сколь­ко мне нуж­но: раз в не­делю, два ра­за в не­делю, три ра­за в не­делю. А сло­во «ред­ко» от­но­силось к… той де­вуш­ке, — он так и не про­из­нёс имя Ма­ши, хо­тя на­вер­ня­ка знал, что я уже до­копа­лась, кто был его пер­вой лю­бовью. — Мы не встре­чались с тех пор, как она на­чала жить со сво­им бу­дущим му­жем. Я удов­летво­рил твоё лю­бопытс­тво?

Я кив­ну­ла.

Зна­чит, Ма­ша бы­ла вер­на Мол­ча­нову.

— Аня, мо­жет быть, я не дол­жен те­бе это­го го­ворить. Мо­жет быть, это дол­жна бы­ла ска­зать те­бе ма­ма. Или па­па… Но ты вы­рос­ла без ро­дите­лей, а я го­жусь те­бе в от­цы…

Он сму­тил­ся — впер­вые на мо­ей па­мяти.

— Что вы хо­тите ска­зать? Го­вори­те — я выс­лу­шаю.

— Лю­бовь — это часть жиз­ни. Пусть важ­ная и боль­шая, но всё же часть. Каж­дый че­ловек — и муж­чи­на, и жен­щи­на — мо­жет быть счас­тли­вым и без люб­ви. Не за­цик­ли­вай­ся. Учись, ра­ботай, поз­на­вай мир, раз­ви­вай се­бя, дру­жи и об­щай­ся с людь­ми. А лю­бовь при­дёт. Или не при­дёт. Но ес­ли ты бу­дешь счас­тли­вой — шан­сов, что она при­дёт, боль­ше, — Олег обод­ря­юще улыб­нулся.

— Я по­няла. Спа­сибо. Имен­но этим я и со­бира­юсь за­нять­ся.