Степь 2

– Только ты не нашего поля ягода как я погляжу. Не вижу я в тебе никакого ведьминого дара.

– А у меня его и нет, – жёстко отрезала царская дочь, от её речей ещё больше запутавшаяся и ни на шаг не продвинувшаяся в понимании происходящего.

– Вот и я не пойму, – задумчиво уставилась на неё Апити, – кого они из тебя-то растят?

Райс хотела было огрызнуться, на такое неуважение, но тут её как обухом брякнули по голове. Она даже замерла на несколько ударов сумасшедшего сердца с открытым ртом и изумлёнными глазами. На царскую дочь наконец-то снизошло озарение, будто что щёлкнуло в мозгах. Рыжая сразу успокоилась, сгладила свою ершистость, выпрямилась приняв царскую осанку на сколько позволяло подвешенное состояние. Затем неспешно сунув руки в верхние петли расслаблено повисла.

– Не могла сразу об этом спросить? – пренебрежительно попеняла она, ни с того ни с сего делая Апити виноватой ни пойми в чём, – а то ходит всё вокруг да около.

– Не поняла? – обалдела в ответ от такого поворота белобрысая, совсем уходя от роли наставницы, при этом вынимая одну руку из петли и отмахиваясь от летающих пред глазами «надоедок» с зелёными пузами, – вокруг чего хожу?

Рыжая продолжая висеть на руках медленно повернулась всем туловищем и с ехидной улыбочкой ещё раз представилась:

– Меня. Кличут. Райс, бестолковка ты белобрысая, – проговорила она, выделяя каждое сказанное слово.

– Ну. И. Что, – передразнила её Апити, не понимая причин столь резкого изменения в соседке.

– Я дочь царицы Тиоранты. Небось слыхала о такой, безродная? Притом единственная дочь, оттого любимая. Поэтому делай выводы.

На что Апити сложив губки трубочкой и распахнув серые глаза тихо присвистнула.

– А растят из меня завтрашнюю царицу степей. Так что имей в виду на будущее.

Райс прямо загордилась своим открытием, хотя сама в это не верила до конца, но в её интонации звякнула нотка зазнайства и высокомерного чванства. Правда реакция соседки вновь опустила её на грешную землю, вернее в отхожее место, где они на пару и плавали:

– Хреново тебе придётся подруга, врагу не позавидуешь.

Царская дочь чуть не подавилась услышанным. Но Апити тут же пояснила:

– У меня горка пониже да лужа по жиже, и то не знаю, как карабкаться. Из нашей ведьминой шоблы лишь одна из трёх поднимается и проходит испытания в здравом разуме и твёрдой памяти. Многие не выдерживают. А у тебя гора куда покруче моей. Сколько интересно из ваших доверху доползут? Хотя ведь Матерь у нас единственная, а значит из всех только одна и выползет.

– Что значит из нас? – тут же взъелась рыжая, – думаешь, кроме меня ещё кто-то будет?

– А то, как же, – прибила её потенциальная ведьма, – много ты знаешь цариц, что стали преемницами своих мам? Я, например, ни одной не знаю. Хотя, по правде сказать, я не сильна в вашей родословной. Но даже коли тебя допустили до этого, неужели ты думаешь, что только на тебя будет ставка? А коли не сдюжишь, что ж теперь степи без царицы оставаться и пропадать-пропадом?

Райс принялась лихорадочно перебирать в голове всё что об этом знает или слышала. Но не найдя в памяти ни одной родственной преемственности, насколько помнила рассказы о бывших царицах, тут же заочно зверски окрысилась на всех высокородных дев, перебирая теоретических конкуренток из числа вспомнившихся и крутящихся при мамином дворе.

В конечном итоге всё же вынуждено сдалась обстоятельствам, соглашаясь хоть и нехотя, что белобрысая всезнайка в принципе права, от чего спесь с гордыней несколько схлынули, а сама Райс понурила голову, закусив губу. На краю сознания в обрывках памяти она даже вспомнила о запрете родственной преемственности, правда, абсолютно не помня по какой причине.

В голове как зайцы запрыгали разные мысли по поводу и без повода, и от этого «зайцескока» рыжая вообще перестала что-либо соображать. Голова закружилась, отчего опять пристала мерзкая тошнота. Прекратив следить за скачущими мыслями и сконцентрировавшись на подавлении блевотного недуга, она несколько успокоилась и смогла заставить себя думать собрано и здраво.

– Ты ведь мне поможешь? – жалостно спросила рыжая, поймав себя на каверзной мысли, что если останется в одиночестве, то пропадёт тут с концами, даже не выбравшись из этого говна.

– Как? – со смехом поинтересовалась Апити.

– Ну, – тут Райс задумалась на мгновение, – «каком» каким-нибудь. Я ж ни ухом не рылом во всём этом. Хоть объясни, как тут что.

– Ну, коли только в этом, – пожала плечами «бывалая» соседка.

Она вкратце поведала новенькой о девяти кругах каверзных испытаний, что обязана пройти любая «особая», вот только что конкретно эти круги собой представляли толком тоже не знала. Так лишь в общих чертах. Слышала только, что при прохождении каждого круга дева получает какую-нибудь особенность или наоборот, как теперь избавляется от чего-то ненужного.

В конечном итоге закончив своё словоблудие после многих ничего не объясняющих слов, белобрысая честно призналась, что сама мало что знает. Эти колдовские круги окутаны тайной, и наставница по поводу их всегда одно и то же талдычила, мол, попадёшь на них, сама узнаешь.

Замолчали обе. Каждая задумалась о своём. О чём размышляла Апити сказать было трудно по её безразличному виду. Мысли же Райс заклубились в голове мрачными тучами о себе любимой. Обо всем, что было, есть, и будет. Она вдруг вспомнила маму в ту роковую пьянку с ближницами. Припомнила её напряжённое лицо, измученное чем-то тягостным. Её вид ни то усталый, ни то болезненный, и по всей видимости не спавшая всю ночь.

Кутырка только сейчас осознала и готова была руку дать на отсечение, что мама преднамеренно пошла на этот шаг. И решение это далось царице нелегко, понимая, что может больше не увидеть родную кровиночку живой или судя по испытаниям в здравом уме и твёрдой памяти. У Райс в голове не укладывалось. Как родная мать могла принести её в жертву? И ради чего? Но тут же вспомнив для чего, вновь закусила губу.

Почему прежние царицы не выращивали из своих дочерей замену? Что они не рожали дочерей? Или не пускали на испытания? И тут Райс неожиданно пришла к неутешительному выводу, от которого мурашки забегали по спине и волосы затопорщились дыбом: «Я как царская дочь должна стать Царицей Степи или исчезнуть с глаз долой, как и прочие дочери прежних цариц, правящих степью».

Кем бы Райс стала, если бы выросла при шатре мамы? И какое светило бы будущее не отправь её на испытания? Самое большее чего Райс могла добиться, это стать ордынской девой боевого сестричества, а там, если заслужит и не сложит голову в походах, могла подняться до Матёрой со временем. Хотя с её-то характером и замашками, вряд ли. Вот и всё что ей светило в той нерадостной жизни.

До сего дня кутырка не интересовалась в принципе, как становятся царицами и как ею умудрилась стать мама. Знала только, что в отличие от мужицкой орды, цариц не выбирают скопом, как это делали мужики. Царицей становилась дева из клана «меченых».36 Она на таких насмотрелась в бане среди маминого окружения, с ног до головы причудливо изрисованных. Но откуда те брались рыжая абсолютно не знала, укоряя себя лишний раз, что была полной дурой, когда всему этому наставницы обучали на нудных уроках.

А ведь учили этому наверняка. И только теперь, сидя в выгребной яме в говне по уши она в очередной раз отчётливо поняла, что не только детство, но похоже и жизнь заканчивается. И что встала она на особый путь, на котором «выращивают» будущих цариц, тех самых «меченых». Вернее, даже не так. Она не поняла этого, а заставила себя поверить в свои предположения.

Рыжая безоговорочно внушила себе, что мама послала её на эти изуверские испытания только для того, чтобы дочь стала единовластной царицей Степи или исчезла с лица земли за ненадобностью, не опускаясь до простого боевого «мяса».

Райс понимала, что это лишь догадки разума, находящегося уже на границе сумасшествия, а исходя из того как с ней обращаются, она может до конца мучительных испытаний так и не узнать об истинных причинах маминого поступка, свихнувшись здесь или вообще попрощавшись с жизнью. Поэтому дева взяла, и сама себе всё объяснила по ходу дела, поставив пред собою высокую цель, почти недостижимую. Но другого выхода она для себя не видела. Загибаться здесь, гордая Райс не собиралась.

36

Культовый клан колдуний, прошедших специальный ритуал приобщения к природным стихиям и имеющих на своих телах ритуальные рисунки по специализации приобщения.