Страница 48 из 63
— Да, но у меня сегодня не было большой вечеринки. Одежда семидесятых вернулась.
— Она тебе очень идет.
Я взмахнула на него рукой.
— Ты тоже в спортивных брюках.
— Ага.
— Не в костюме, — заметила я.
— Я дома, работаю.
— Над чем? — Спросила я. Готова была говорить о чем угодно, лишь бы отсрочить свое объяснение, зачем я завалилась к нему, как снег на голову.
— Правки книги. Завершающая стадия перед тиражом. Ничего не могу поделать, но вылизываю аргументы.
— Мне знакомо это чувство, — пробормотала я. — Когда будет релиз?
— Где-нибудь в следующем году. Академические книги выходят в другой временной шкале, чем обычные.
Я кивнула и сделала глоток. Это был какой-то бурбон — ядреный и вкусный. Странно было сидеть у него в квартире. И так легко разговаривать с Пенном. У нас было так много общих интересов. И мы провели так много долгих часов вместе в доме в Хэмптоне, что находиться здесь казалось совершенно нормальным.
— Почему с тобой так легко разговаривать? — Задумчиво произнесла я.
— И какой ответ ты хочешь услышать? — осторожно спросил он.
Я пожала плечами.
— Сама знаю почему. Но можно было подумать, что возникнет неловкость.
— Ее никогда не было. Даже в Париже. Мы обнажали наши души в ту ночь, ни разу не испытывая неловкости.
— Да, что за странная ночь.
— Не этим бы словом я ее охарактеризовал.
Мои глаза метнулись к нему, и я почувствовала жар через всю комнату.
— Нет... скорее всего нет.
Между нами снова возникло напряжение. И я снова принялась гладить Тотла. Этот разговор был простым отвлечением от того, что привело меня к нему. Но у меня не было сил рассказывать ему, что случилось.
— В клубе ты сказала, что пишешь книгу под своим именем, — сказал он, меняя тему. — Что это значит?
— О, я работаю над своим романом. Он называется «Спорный вопрос». Отчасти вдохновленный глубокой любовью моих родителей, несмотря на то, что они полные противоположности. Идея — любовь нелегкая штука, когда встречаются двое из разных миров, читатель через взгляды и мнения всех близких, следит за ситуацией.
— Хм, — тихо произнес он. — Любовь побеждает, несмотря на внешние влияния и их различие мира.
— Да, — пробормотала я. — Звучит немного нереалистично, не так ли?
Он выгнул бровь, ожидая, что я продолжу.
Я вздохнула, плюхнулась рядом с Тотлом.
— Отец Льюиса назвал меня золото искательницей и предложил денег, чтобы я убралась подальше от его сына.
Пенн вздохнул.
— Его отец проделывал такое и раньше.
— Да, я знаю. Но его предложение не делает его менее унизительным.
— Не делает, — согласился он. — Особенно учитывая твой опыт общения с моей матерью.
— Да. Но твои слова не помогают. Но... это Льюис. Он... черт. — Я не знала, почему не могу этого сказать. Мне казалось, что я доказываю, что Пенн был прав, осознав поступок Льюиса.
— Ты можешь поговорить со мной, Натали. Уверен, то, что делал Льюис, я слышал и похуже.
Я снова села, сделав глубокий вдох, а затем выдохнула.
— Когда мою книгу выставили на аукцион, ее купило издательство «Уоррен» за семизначную сумму. Оно было не первое издательство, желающее купить, я подумала, что это моя заслуга.
— Но? — вставил он.
— Но Льюис вмешался и поднял цену, чтобы я получила больше денег.
— И теперь ты чувствуешь, что твоей заслуги здесь нет? Будто роман напечатали, потому что он его купил, а не потому, что твой роман хорош.
— Вот именно! — Рявкнула я. — Такое ощущение, что успех книги был вызван Уорреном, который надавил на нужные кнопки.
— Ну, во-первых, книга написана невероятно хорошо, так что не стоит сбрасывать со счетов свой талант.
— Прекрасно, талант. В наше время он не столь важен. Но, черт возьми, я чувствую себя такой... одураченной. У меня были мысли, что Льюис ко всему этому приложил руку, но я не стала его спрашивать об этом. А должна была, теперь я чувствую себя просто глупо. Его отец считает, что я золото искательница, хотя я ничего не знала.
Пенн подождал, пока я закончу. Допив бурбон, он откинулся на спинку кресла.
— И что ты собираешься с этим делать?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты пришла ко мне и разглагольствуешь о том, о чем я уже давно догадался. Что ты собираешься делать с тем, что он скрыл от тебя информацию? Я не большой любитель приносить неважные новости, но такие вещи единожды не случаются. — Пенн вздохнул. — И чертовое пари должно было научить тебя этому.
Гнев пронзил, как раскаленная кочерга. Такая же реакция у меня была и на пари. Но Пенн был прав. И вопрос касался не просто Эмили, Кэтрин или его матери... было что-то еще, хотя Льюис еще тогда не признался. Сдержался, даже когда я напрямую спросила его о пари. Так было со всеми. Льюис солгал. Пенн солгал. Кэтрин тогда рассказала мне о пари, но я решила, что это очередная ее манипуляция мной.
— Ты думаешь, он скрывает что-то еще, — спросила я.
— Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд, Натали.
Его слова задели меня. Да, так оно и было. Я сказала, что не хотела такой жизни, а потом каким-то образом снова оказалась втянутой в нее. Итак, вопрос был в том...есть ли у Льюиса еще один секрет? И могу ли я доверять ему и дальше?
— Почему ты так благосклонен ко мне? — Спросила я, внезапно насторожившись. — Ты не хочешь, чтобы я была с Льюисом.
— Нет, не хочу, — подтвердил он. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива. И увидев тебя в моей квартире с покрасневшими глазами, став «подушкой для слез», не то, из-за чего я хотел бы, чтобы ты ко мне пришла, Нат. Так что сейчас речь не обо мне и тебе. Это касается только тебя. И я играю в эту игру гораздо дольше, чем ты. Я помогу тебе в нее играть, если хочешь.
— Я не хочу играть в игры, — прошептала я.
— Знаю, — он беспомощно пожал плечами. — Я тоже не хочу играть. Но если ты не научишься играть по правилам, то не выживешь в Верхнем Ист-Сайде.
Его последние слова были прерваны громким жужжанием телефона на столе, привлекшим наше внимание. Он наклонился вперед и перевернул его, взглянув на экран, был поздний вечер. Его брови поползли вверх, и он усмехнулся.
— Этого я не предвидел, — пробормотал он себе под нос.
— Что?
Я перевела взгляд на экран его телефона, там жирными белыми буквами было написано: «Льюис».
— Оно и к лучшему, — произнес Пенн и включил громкую связь.
30. Натали
— Льюис, — ответил Пенн, — давненько тебя не слышал, парень. В чем дело?
— Она у тебя?
Пенн взглянул на меня.
— Кто?
Льюис сердито фыркнул.
— Натали. Мы... поссорились, и она убежала. Ее нет дома. Ее нет и у Джейн.
Я слышала, что он был расстроен и, скорее всего, злился. Я не могла представить, через что ему пришлось пройти, чтобы дойти до определенной черты и позвонить Пенну, пытаясь меня найти. Должно быть, он отправился ко мне домой, обнаружив, что меня там нет, запаниковал и стал обзванивать знакомых. К счастью, а может быть, и к несчастью, список моих знакомых был довольно мал здесь в Нью-Йорке. Джейн и Пенн.
— Правда? Поссорились? О чем же?
— Пенн, она у тебя? — прорычал тихо Льюис.
Его глаза встретились с моими, и между нами завязался безмолвный разговор. Он как бы спрашивал — должен ли он признаться, что я была у него. Или Пенн заставит дальше переживать и волноваться, и злиться Льюиса.
Я молча кивнула. Я все равно не смогла бы прятаться у Пенна вечно.
— Да, — наконец выдавил Пенн.
Последовала череда тихих чертыханий. Будто он отодвинул телефон и выкрикивал их в ночь. Я поморщилась.
— Она у меня, и с ней все хорошо. Ей просто необходимо было успокоиться. Мне кажется, ты должен дать ей немного времени все обдумать.
— Мне плевать на то, что тебе кажется, Пенн, — отрезал Льюис. — Если ты дотронешься до нее, я тебя убью.
А затем он быстро повесил трубку. Тишина между нами ощущалась как живое движение воздуха. Непроизвольно я потянулась к телефону Пенна, желая привести Льюиса в чувство, заверив, что между его лучшим другом и мной ничего не произойдет. Но Льюис повесил трубку, отчего я почувствовала еще большее раздражение, чем когда-либо.