Страница 2 из 6
С точки зрения психиатров, B-19 обладал нормальными умственными способностями, возможно, даже выше среднего. Но с подросткового возраста у него было несколько попыток самоубийства и госпитализаций, был зациклен на прошлых ошибках и недоработках, поэтому прилагал большие усилия, чтобы привести свою психику в порядок. Он был ипохондриком и ужасно боялся боли и смерти. Он не терпел никакой критики, едва переносил общество других людей и чувствовал себя оторванным от остального мира. Более того, B-19 был апатичным, страдал от хронической скуки, ему недоставало мотивации, и в целом он испытывал глубоко укоренившееся чувство, что он неправильный, ничтожный и никчемный. Парадоксальным образом, B-19 также был убежден, что он особенный – человек, которого Бог обязательно вознаградит за столько жестоких страданий. «Масштабы его паранойи колеблются в зависимости от ситуации, но зачастую достигают истинно психотического уровня», – заключала статья.
Наконец, его сексуальная ориентация. Именно ее B-19 винил в своем желании наложить на себя руки. Он бросил высшую школу и вступил в армию, надеясь начать жизнь с чистого листа, но был уволен всего через месяц за «гомосексуальные наклонности». Следующие несколько лет он путешествовал по стране, вступая в короткие связи с различными мужчинами. Придя в лабораторию, чтобы к его голове подключили провода, B-19 рассказал психиатрам, что испытывает к себе отвращение и больше не способен ощущать счастье или удовольствие. Ни от чего.
Я была в ужасе. Но одновременно чувствовала любопытство. Он сообщал, что испытывал желание с проституткой. Как этот молодой человек согласился на неопробованный, нетрадиционный и откровенно странный метод вмешательства в мозг? Что он чувствовал, когда все это происходило? Что случилось с B-19 после того, как он ушел из той комнаты? И что именно доктора сделали с его мозгом?
Сейчас B-19 должен быть уже пожилым человеком лет под семьдесят. Как опытный нейробиолог, знакомый с условиями экспериментов на людях, я понимала, что, скорее всего, никогда не узнаю, как сложилась его жизнь. Но в центре этого эксперимента был еще один человек – ученый, который разработал лечение, сконструировал приборы, имплантировал их в мозг B-19, а затем опубликовал свои находки. О чем он при этом думал? Очевидно, он знал о страданиях своего пациента и явно хотел помочь молодому человеку, вылечив его нежелательные потребности. По стране маршировали гей-парады, а справочник по психиатрии – «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (ДСР) – все еще считал гомосексуальность патологией. Врач и пациент несомненно были уверены, что имеют дело с психическим расстройством. И все же это нельзя назвать обычным лечением, которое проводит обычный врач, пытающийся помочь пациенту.
Врача звали Роберт Гэлбрейт Хит, B-19 был не единственным его пациентом, а гомосексуальность – не единственной болезнью, которую он намеревался излечить. Ссылки в его статье 1972 года говорили, что за последние два десятилетия, начиная с 1950 года, Хит имплантировал электроды для глубинной стимуляции мозга, которые он также называл мозговыми стимуляторами, десяткам психиатрических пациентов с диагнозами от шизофрении до депрессии. Мне пришлось перечитать статью, чтобы в это поверить: Хит начал свои эксперименты по стимуляции мозга за несколько лет до того, как на рынке появились первые психотропные лекарства для коррекции настроения и поведения. В 1950 году самыми популярными методами лечения пациентов в состоянии психоза были электрошоковая терапия и, в тяжелых случаях, лоботомия. Оба варианта являлись грубыми вмешательствами, применяемыми с минимальным научным обоснованием. На практике они проводились очень индивидуально, с большим разбросом методик и результатов от одного врача к другому. Печальную известность приобрели лоботомисты, которые попросту вбивали острый инструмент через кость за глазным яблоком и шевелили им в лобных долях пациента, наобум разрушая нервную ткань.
Люди отчаянно искали способ помочь душевнобольным. За четырнадцать лет до этого португальский нейрохирург Антониу Эгаш Мониш изобрел фронтальную лоботомию для лечения шизофрении. Эту процедуру сочли настолько оглушительным успехом, что в 1949 году Мониш получил за нее Нобелевскую премию. А менее чем через два года после разработки метода электрошоковой терапии в 1940 году ее уже применяли четыре из десяти американских больниц. В 1930-е годы в США было на 18 000 больше душевнобольных пациентов, чем мест в больницах. Лечение в психиатрических больницах в основном носило тюремный характер, и оттуда выходило менее 15 % пациентов. Поступление в психиатрическую лечебницу означало пожизненное заключение, а лечение было неэффективным. Некоторые пациенты получали гидротерапию, когда их насильно помещали или в очень горячую, или в очень холодную воду, иногда днями напролет, или «лихорадочную терапию», когда их заражали малярией. Предполагалось, что это успокоит перевозбужденных пациентов. Других вводили в инсулиновую кому, после которой пациенты – если выживали – якобы становились на некоторое время спокойными и отзывчивыми.
Другим вариантом лечения был психоанализ. Теория Фрейда, преобладавшая в американской психиатрии в первой половине XX века, заявляла, что проблемы психического здоровья имеют не биологическую природу, а являются результатом нарушений развития, спровоцированных событиями в раннем детстве, которые были подавлены и забыты. Так, шизофрения – это суперневроз, вызванный родительской холодностью, особенно со стороны матери. Легко представить, какое раздолье было бы в то время психоаналитикам, если бы они взялись объяснять различные проблемы пациента B-19, ссылаясь на его арктически холодную мать и прочие нездоровые семейные обстоятельства, описанные Хитом в статье 1972 года.
Тот факт, что Хит, в этот период и в таком психиатрическом контексте, решил лечить душевные болезни стимуляцией отдельных частей мозга, сделал его настоящим первопроходцем. Он видел, к какому результату приводят лоботомия и электрошоковая терапия, и счел последствия калечащими. Его особенно беспокоил тот факт, что после лоботомии большинство пациентов лишались эмоций и социальных отношений. Может быть, они и успокаивались, но их личность была задушена. В то же время Хит не признавал, что мозг не является частью тела. Как и все остальное тело, его нарушения и аномалии можно было прицельно вылечить, если знать, как работает мозг. Клиника Хита исходила из основных теорий, применяемых при лечении психических заболеваний в настоящее время: их вызывают биохимический дисбаланс и клеточные нарушения. Хит даже предполагал, что определенную роль могут играть и наследственные факторы.
С тех пор генетические исследования выявили определенное наследование таких состояний, как депрессия, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), аутизм, биполярное расстройство и шизофрения. Последняя рассматривается в первую очередь как заболевание, связанное с дисбалансом дофамина, и лечится дофаминергическими препаратами, а против депрессии, как правило, применяются медикаменты, поднимающие уровень серотонина. (Серотонинергические антидепрессанты приобрели популярность после знаменитого бестселлера Питера Крамера «Слушая прозак» (Listening to Prozac) и с 1980-х годов широко используются для лечения аффективных расстройств и тревожности.) Хит уже думал в этом направлении, но, поскольку нейромедиаторы, такие как дофамин и серотонин, еще не были открыты, его подход заключался в коррекции локального уровня активности мозга с помощью электрических стимулов. В этом отношении его исследования также можно рассматривать как раннее предвосхищение современных главенствующих психиатрических практик.
Но почему я никогда не слышала об этом первопроходце? Я регулярно писала о психологических расстройствах и исследованиях в психиатрии и годами не поднимала головы от психиатрических журналов. Но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь сослался на Хита в разговоре. Никто не упоминал его исследования на конференциях. Я искала его имя в «Истории психиатрии», исчерпывающем исследовании историка Эдварда Шортера о науке разума от Бедлама до наших дней. В основном тексте Хит не упоминался ни разу. Он возник только в списке ссылок, где его фамилия была написана неправильно. Он превратился в Роберта Херта.