Страница 52 из 75
СЛОВО, ЗОВУЩЕЕ В БОЙ[3]
Когда на нашу страну, строящую новое социалистическое общество, вероломно напала фашистская Германия, весь наш многонациональный советский народ поднялся на Великую Отечественную войну.
Генерал Иван Васильевич Панфилов был назначен командиром 316-й стрелковой дивизии, формировавшейся в окрестностях города Алма-Аты из сынов Казахстана и Киргизии, таких же простых рабочих, служащих, колхозников, как и вы, в большинстве не бывших на военной службе людей.
— Наша дивизия будет вроде ополченческой. Она формируется сверх плана, — говорил тогда генерал Панфилов.
— На новенькое рассчитывать нечего и требовать не станем.
Как истинный военачальник, высококультурный командир, генерал Иван Васильевич Панфилов с первого же дня формирования дивизии внедрял в частях и подразделениях организованность, воинский порядок, железную дисциплину и боевую выучку. Воспитывал в личном составе соединения передовые боевые качества, моральную и боевую стойкость, целеустремленность и упорство в работе, в учебе и в военном быту. Дал полный разворот умственным и физическим способностям своим и подвластному ему начальствующему составу, организуя работу и учебу на конкретно реальных расчетах и планах, нужных для боевых действий.
В кратчайший срок генерал добился полной боеготовности и боеспособности вверенной дивизии и по приказу Ставки Верховного Главнокомандования отправился на фронт.
13 прифронтовой полосе, в дремучих лесах, вязких, покрытых мхом болотах, в побережьях мелких многочисленных озер, на берегу желтоводной реки Мста генерал еще энергичнее и плотнее занялся практическим обучением войск к ведению боя в условиях лесисто-болотистой местности.
— Мы, южане, — степной народ, — говорил генерал. — Нам нужно как можно, быстрее научиться не только ходить, но и воевать в лесу, в болоте. Времени маловато, торопиться надо, привыкать и осваивать.
Он очень часто посещал подразделения, присутствовал на учениях, проверял, учил, на месте поправлял, давая советы и указания командирам. Ориентировал в обстановке, вводил в курс событий, убедительно разъяснял, почему нужно делать так, а не иначе и, как правило, в конце спрашивал, пристально глядя своими большими черными глазами:
— Вы меня поняли?
Генерал был строгим, справедливым, расчетливым командиром, для него реальность была прежде всего. Вместе с тем он был простым и пламенным пропагандистом, глашатаем возвышенной цели, благороднейшей задачи Отечественной войны, он воспитывал у бойцов передовые боевые качества, стойкость и внедрял веру в нашу победу. Бойцы его хорошо понимали: он как бы гвоздем вбивал каждое слово в солдатское сознание и, как истинный полководец, хорошо знал и понимал бойцов. Панфилов говорил просто и правдиво, не кормил бойцов сладкими обещаниями.
Однажды Иван Васильевич посетил мой батальон. Моросил дождь, были перебои с подвозом продовольствия, работали и занимались много. Остановившись у дневального, приветствовавшего его по-ефрейторски на караул, спросил воина:
— Как живешь, солдат? — заметив обидное смущение дневального на слово «солдат», тут же добавил: — Солдат — великое слово, мы все солдаты. Ну, расскажи, как живешь?
— Хорошо, товарищ генерал, — ответил бойко дневальный.
— Как живут? — обратился генерал ко мне.
— Плохо, товарищ генерал… — Он не дал мне договорить, сказал, обращаясь к дневальному:
— Правильно ваш командир говорит, плохо живем, разве во время войны хорошо живут?
— Хорошо живем, товарищ генерал, — настаивал дневальный.
— Нет, плохо! — убеждал генерал, — плохо живем. Разве хорошо, когда третий день без соли? Разве хорошо, когда второй день без мяса? Разве хорошо, когда в супе крупа крупинку догоняет? Разве хорошо, когда целую неделю махорки нет? Разве хорошо, когда ботинки каши просят? (Дневальный засмеялся). Плохо, конечно, плохо, — продолжал генерал, — на войне, брат, хорошего мало, на то и война. Но хорошо то, что мы солдаты, и наши предки умели перенести все трудности, побеждая тяготы и лишения боевой жизни, громили врага. Бороться с холодом, голодом, лишениями — это тоже война, тоже бой, требующий не меньше отваги, чем в рукопашном бою.
— Виноват, товарищ генерал, я просто не подумал, — сказал дневальный.
— Думать надо, солдат тоже с умом должен воевать, — смеясь, генерал похлопал дневального по плечу.
Мы пошли дальше.
— Тяжела солдатская жизнь, — сказал генерал, обращаясь ко мне, — слов нет, тяжела, нужно солдату всегда говорить правду, а если он врет, то тут-же надо его поправить, открыть ему глаза… Еще трудности впереди…
Да, трудности были впереди.
В первых числах октября 1941 года дивизия, войдя в состав 16-й армии, заняла оборону на весьма широком фронте под городом Волоколамском, на одном из направлений, куда противник наносил один из главных ударов, пытаясь сомкнуть клещи вокруг сердца нашей страны — Москвы, прорвав линию нашей обороны на линии Вязьма — Ржев.
Но это была не позиционная, а маневренная оборона, основной задачей которой являлось перемалывание живой силы и техники противника на подступах к Москве.
316-я стрелковая дивизия под командованием генерала Панфилова приняла на себя всю тяжесть ударной группы врага в этом направлении. Фашисты напрягали все силы, чтобы прорваться к столице, но всегда встречами упорное сопротивление в сочетании с контрударами панфиловцев, разбивались, как волны о каменную стону, о стойкость, решительность и огонь нашего боевого порядка.
Искусным маневром и огнем дивизия не только сдерживала натиск врага, но и наносила ему тяжелый урон в живой силе и технике, борясь одна против пяти до зубов вооруженных фашистских дивизий.
В этих неравных боях 316-я истребила более 30 тысяч вражеских солдат и офицеров и более 150 танков. Личный состав в этих боях показал образцы массового героизма.
Достаточно вспомнить подвиг бессмертных 28 героев с 50-ю бронированными чудовищами в районе железнодорожного разъезда Дубосеково.
В этот же день и на других участках бойцы и командиры проявляли массовый героизм — 28 —б ыли не единичным случаем в нашей дивизии, как, например, 17 бесстрашных в районе деревни Мыканино, 11 саперов вели бои в деревне Строково; 80 стрелков, окруженных батальоном вражеской пехоты и восемью танками в районе высоты 231,5 смело контратаковали противника и т. д. и т. п. факты проявления массового героизма.
В тяжелые для нас октябрьские и ноябрьские дни подмосковной обороны немцы не очень вежливо отзывались о действиях нашей дивизии. Встречая наше упорное сопротивление и стойкость от Рузы до станции Крюково на протяжении двух с половиной месяцев беспрерывных боев, они называли нашу дивизию «дикой дивизией», гневно произносили: «Опять эта проклятая восьмая».
Бессильный гнев врага, его возмущение, вызванные нашим действием, безусловно, являются хвалой воинской доблести и отваги наших бойцов и командиров, вырванной из уст врага.
За боевые подвиги, организованность, железную воинскую дисциплину, стойкость и упорство, примерный боевой порядок Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии 17 ноября 1941 года преобразовала 316-ю стрелковую дивизию в 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
Президиум Верховного Совета Союза ССР наградил дивизию и ее мужественного командира генерал-майора Панфилова орденами Красного Знамени. В семидневном сражении под станцией Крюково в 30 километрах от Москвы наша дивизия вместе с другими частями сдерживала натиск немцев и, круто поворачивая историю, отбросила врага на запад, до берегов подмосковной реки Истры.
18 ноября 1941 года погиб народный герой, легендарный командир дивизии генерал-майор Иван Васильевич Панфилов.