Страница 38 из 63
Но В.П.Глушко все еще надеется «дожать» оппонентов, выдвигая компромиссные и дополнительные проекты. Дмитрий Пайсон писал в статье «Решение на «Буран»:
«В октябре 1973 года (скорее всего, имеется в виду 1974 год – С.Ч.) НПО «Энергия» представляет технические предложения, выполненные «в соответствии с исходными данными Министерства обороны» в расчете на выводимый груз 40 тонн. Судя по срокам, технически это еще один из ряда РЛА».
В свою очередь М.Когут в статье «Бураны» второй серии», опубликованной в последнем номере журнала «Новости космонавтики» за 2018 год, отмечал:
«В своем самом первом варианте в первой половине 1975 года наша многоразовая космическая система была не похожа на американский шаттл. Основой системы являлся центральный ракетный блок второй ступени с тремя маршевыми ЖРД, к которому сбоку крепился крылатый орбитальный самолет без маршевых двигателей, и два ракетных блока первой ступени с четырехкамерным ЖРД на каждом» [28].
Советский шаттл потихонечку разрабатывается, доводится до стадии завершенного проекта, который уже можно утвердить на государственном уровне. Но Валентин Петрович Глушко и его сотрудники не забывают и о теме межпланетного космоса. Снова обратимся к статье Дмитрия Пайсона:
«В 1975 году «Энергия» завершает выпуск технических предложений в рамках Комплексной ракетно-космической программы, предусматривающей «создание унифицированного ряда ракетных летательных аппаратов для высадки пилотируемой экспедиции на Луну и создание лунной базы» - с основными конструктивными решениями многоразовых систем. После рассмотрения техпредложений на совместном НТС МОМа и Минобороны глава ГУКОС А.Г. Карась, по воспоминаниям Б.И. Губанова, настоял на создании в первую очередь многоразовой системы типа «Спейс Шаттл», с тем чтобы «закрепить ведущее положение СССР в освоении космического пространства и, с другой стороны, исключить возможную техническую и военную внезапность, связанную с появлением у потенциального противника многоразовой транспортной космической системы «Спейс Шаттл» — принципиально нового технического средства доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю значительных масс полезных грузов». В этом его поддержали головные институты отрасли.
В июне 1975 года «Энергия» представляет РВСН предложения по уточненной комплексной программе, включающей создание МКС с доставкой 30 тонн и возвращением 20 тонн. А это уже почти «Буран»[27].
Ай да генерал Карась, ай да молодец! Как умело вернул «зарвавшихся межпланетников» на родную Землю! Да и «головные институты отрасли» отнюдь не горели желанием участвовать во второй лунной программе с неясными перспективами. Вот есть американские планы, делают за океаном многоразовый шаттл – давайте и мы не отставать, товарищи. Мало ли что… А Луна и Марс с небес никуда не денутся!
Но Карась не только предлагал. Его коллеги в погонах еще и разрабатывали совершенно конкретные проекты. Антон Первушин в статье «Полет «Бурана» писал:
«В рамках исследовательской темы «Рубин» (она получила название в честь позывного, который использовал погибший лётчик-космонавт Владимир Михайлович Комаров), прорабатываемой в Центральном научно-исследовательском институте №50 (ЦНИИ-50 МО, в/ч 73790), предлагалось создать новый корабль на основе задела по проекту ОС-120 (Орбитальный самолёт массой 120 т), предложенного Научно-производственным объединением (НПО) «Энергия». Корабль во многом походил на «Спейс Шаттл», но с самого начала разработчики отказались от твердотопливных ускорителей, применённых американцами, в пользу связки из четырёх ракетных блоков с двигателями РД-123 на хорошо освоенном кислородно-керосиновом топливе.
При защите проекта на Совместном научно-техническом совете Министерства общего машиностроения и Министерства обороны, состоявшемся в июле 1975 года, было показано, что ОС-120, если его построить, обретёт все недостатки «Спейс Шаттла» при меньшем оперативном потенциале. 29 июля было выпущено решение совета, которое предписывало НПО «Энергия» провести оптимизацию основных тактико-технических характеристик и уточнить облик многоразовой космической системы» [4].
То есть на этапе планирования будущего облика космической многоразовой системы военная разработка перетянула гражданскую. Поэтому западная пропаганда может с полной уверенностью написать – именно Министерство обороны СССР определило общий облик будущее советской совершенно мирной программы «Энергия»-«Буран».
О некоторых весьма любопытных «нюансах», связанных с исследовательской работой в НИИ-4 (ЦНИИ 50) и иллюстрирующих практическую действенность системы управления в Советском Союзе, Вадим Лукашевич писал:
«Желая окончательно определиться с МКС, ГУКОС решил выбрать авторитетного арбитра в споре военных с промышленностью, поручив головному институту Минобороны по военному космосу (ЦНИИ 50) провести научно-исследовательскую работу (НИР) по обоснованию необходимости МКС для решения задач по обороноспособности страны. НИР была успешно выполнена, но начальник института, Мельников Геннадий Павлович, желая не рисковать в таком щекотливом вопросе и пытаясь угодить всем, приказал выпустить два (!) итоговых отчета. В одном из них доказывалась необходимость создания отечественной МКС, а в другом - аргументировано обосновывалась ее полная ненужность! Соответственно, один отчет был отправлен собирать визы в лагерь сторонников, а другой - в лагерь противников МКС. Пройдя этап согласования, каждый из отчетов оброс большим авторитетным списком разных «Утверждаю» и «Согласовано». Все бы ничего, но, в конце концов, эти два отчета, попутешествовав по различным ведомствам, встретились, причем в самом неподходящем для генерала Мельникова месте - на столе секретаря ЦК по оборонным вопросам Дмитрия Устинова. Увидев одновременно оба отчета, да еще выпущенных одновременно, одним и тем же институтом, он пришел в ярость и решил лично разобраться в существе проблемы» [12].
«…Созвонившись с Глушко, Устинов попросил ввести его в курс дела, представив подробную информацию по вариантам МКС. И тут случилось невероятное - Валентин Петрович, у которого «душа не лежала» к МКС, отправил вместо себя - Генерального конструктора - общаться с секретарем ЦК КПСС, кандидатом в члены Политбюро своего сотрудника, причем не главного и даже не зам.главного конструктора, а всего лишь и.о. начальника 162 отдела Валерия Бурдакова.
Приехав в кабинет Устинова на старой площади, Бурдаков стал отвечать на вопросы секретаря ЦК. Устинова интересовало все - зачем нужна МКС, какой она может быть, что нам для этого нужно, зачем в США создают свой шаттл, чем это нам грозит. Как впоследствии вспоминал Валерий Павлович, Устинова интересовали в первую очередь военные возможности МКС (отметим, что разговор Устинова и Бурдакова происходил летом 1975 года; в это время Ю.Г.Сихарулидзе еще бился над разгадками «тайн шаттла» – С.Ч.).
Сначала обсудили шаттл и его возможности по выводу на орбиту больших телескопов и лазерных комплексов. Бурдаков подробно рассказал Устинову свое понимание возможностей использования космических телескопов для выполнения задач оперативной видовой и детальной разведки и целеуказания. Обсудили применение космических лазеров в качестве противоспутникового и противоракетного оружия. «Прошлись» по имеющемуся заделу и пришли к выводу, что можно использовать инфраструктуру Байконура, оставшуюся от Н1, в первую очередь МИК и стартовые комплексы. В заключение встречи Устинов поручил в конкретный срок проработать вопросы, связанные с расширением возможностей МКС, уточнением ее облика, особенностей эксплуатации и сравнительного анализа с другими альтернативными вариантами.
Вернувшись в НПО «Энергия», Валерий Бурдаков после доклада Глушко и Садовскому собрал своих немногочисленных сотрудников и, поставив им задачи, объявил полный аврал.