Страница 41 из 54
Скажем откровенно: мы вовсе не собираемся ставить под сомнение информацию, изложенную в статьях и книге Ярослава Кирилловича Голованова. Это действительно замечательные статьи и книга, сыгравшие свою роль и в истории космонавтики, и в истории страны в целом. Но совершенно очевидно другое: раз Ярослав Голованов не был непосредственным участником событий, и не мог описывать то, что видел лично, значит, он получил информацию о трагедии, разыгравшейся в марте 1961 года, из какого-то информационного источника. Поэтому возникает закономерный вопрос: а насколько достоверно была сообщена журналисту его неназванным информатором история о трагической гибели кандидата в космонавты Валентина Бондаренко?
Давайте проанализируем детально содержание «основной версии». Последовательность действий Валентин Бондаренко и вызванных ими событий выглядит так:
1) снял «с себя датчики после медицинских проб»;
2) «протер места их крепления ваткой, смоченной в спирте»;
3) « не глядя бросил эту ватку»;
4) проспиртованный ватный тампон упал «на спираль включенной электроплитки»;
5) «в перенасыщенной кислородом атмосфере пламя мгновенно охватило маленькое пространство сурдобарокамеры»;
6) «загорелся шерстяной тренировочный костюм»;
7) «не подал сигнал тревоги на пульт»;
8) «пробовал сам сбить пламя»;
9) «когда Валентина вытащили из сурдобарокамеры, он был еще в сознании, все время повторял: «Я сам виноват, никого не вините...»
Откуда Ярославу Голованову – а перед этим некому информационному источнику, который и рассказал о трагедии журналисту, - стало известно все вышеизложенное?
То, что незадолго до трагедии были проведены какие-то «медицинские пробы» можно было, например, узнать из плана проведения «отсидки» кандидата в космонавты Валентина Васильевича Бондаренко, а оперативную информацию получить из записей в журнале дежурной смены наблюдателей за ходом эксперимента.
А вот информацию обо всем, перечисленном выше в следующих семи пунктах (со 2 по 8 включительно), можно было получить следующим образом:
А) непосредственно увидеть собственными глазами сквозь стекло иллюминаторов СКБ-48. Но это практически исключено, поскольку тогда бы сразу внешний наблюдатель увидел бы и собственно возгорание, подал сигнал пожарной тревоги для всех служб института и немедленно стал бы спасать Валентина Бондаренко. Следовательно, в момент возгорания никто из внешних наблюдателей лично и непосредственно не вел наблюдений за действиями Валентина Бондаренко;
Б) с помощью оперативного теленаблюдения или киносъемки на пленку сквозь стекло иллюминаторов или с помощью специальных теле- или кинокамер, установленных внутри сурдобарокамеры. Теленаблюдение в непрерывном режиме можно сразу исключить. Во-первых, технологии прямой и непрерывной телетрансляции в начале 60-х не были распространены настолько широко, чтобы советские ученые могли их использовать даже в новейших исследовательских лабораториях, связанных с космической программой СССР. Во-вторых, при оперативном наблюдении пожар внутри СКБ-48 был бы сразу же замечен оператором-наблюдателем, и он непременно бы подал сигнал тревоги. Что же касается непрерывной киносъемки всего десятисуточного эксперимента, то она, скорее всего, не велась вовсе. Ни изображений соответствующего оборудования на фотографиях сурдобарокамеры, ни любого упоминания о таких работах ни в одном из информационных источников нам обнаружить не удалось. Кадры тренировок кандидатов в космонавты, которые встречаются во многих кинофильмах о советской космонавтике тех лет, были, скорее всего, либо эпизодическими съемками экспериментов, либо целевыми постановочными съемками именно для использования при монтаже фильмов. И еще: если бы такие теле- или киносъемки велись, то соответствующая им видеозапись уже бы давно «гуляла» в информационном пространстве, как лучшее доказательство версии гибели Валентина Бондаренко, изложенной Ярославом Головановым в его статьях и книге;
В) лично услышать всю информацию, изложенную в пунктах со второго по восьмой, от пострадавшего Валентина Бондаренко. Валентин был в сознании еще достаточно долгое время, чтобы сообщить все вышеизложенное людям, которые пытались открыть дверь СКБ-48 и спасали его из пылавшей сурдобарокамеры. Он также мог сказать все это по пути в Боткинскую больницу или уже собственно в больничной палате.
Аналогично и информация из девятого пункта - «Я сам виноват, никого не вините...» - тоже могла быть услышана только лично кем-то из спасателей, теми, кто оказывал Валентину Бондаренко первую медицинскую помощь, теми, кто транспортировал его в больницу.
Правда, остается открытым очень важный вопрос: говорил ли все это в действительности пострадавший от ожогов свыше девяноста процентов кожи Валентин Бондаренко?
В изложенной выше версии событий от Ярослава Голованова говорится, что «когда Валентина вытащили из сурдобарокамеры, он был еще в сознании». То есть журналист фактически утверждает, что вскоре после извлечения из сурдобарокамеры Валентин Бондаренко все-таки сознание потерял. А значит, остается очень небольшой промежуток времени, в течение которого пострадавший кандидат в космонавты вообще мог что-то сказать.
Смертельно обожженного Валентина Бондаренко вытащили из СКБ-48. Он испытывает адскую боль, у него, возможно, повреждены глаза и верхние дыхательные пути. Но он находит в себе силы, чтобы рассказать предысторию трагедии и несколько раз повторить, - чтобы хорошо поняли и запомнили окружающие его люди, - «Я сам виноват, никого не вините...».
Эта фраза чрезвычайно интересна уже по самому своему содержанию. Валентин словно пытается кого-то защитить от огульных обвинений. Кого именно? У Ярослава Голованова сказано, что «дежурный врач сразу открыть герметичную дверь, не выровняв давления снаружи и внутри, не мог. На все это требовались лишние секунды. А их не было». В чем можно обвинить дежурного врача? Если из-за перепада давления открыть дверь сразу было нельзя в принципе, то в чем же виноват дежурный врач? Ведь он все-таки поднял тревогу, и спасатели «вытащили из сурдобарокамеры» Валентина Бондаренко (отметим, что по построению этой части фразы – использовании глагола «вытащили» - становится ясным, что спасателей было несколько). То есть врач действовал правильно. Может быть, был кто-то еще, кого могли наказать за какие-то упущения при подготовке испытаний в сурдобарокамере? Тогда что это были за упущения?
Кем вообще могли быть те люди, которые слышали слова смертельно обгоревшего Валентина Бондаренко?
Конечно же, в первую очередь, это мог быть тот самый дежурный врач, о котором упоминает в своей версии Ярослав Голованов, и подоспевшие ему на помощь спасатели – скорее всего, сотрудники института: врачи, инженеры, техники.
Слышать слова Валентина могли люди, которые оказывали ему помощь, уже вне сурдобарокамеры, но еще на территории института – скорее всего, тоже медицинский персонал из состава сотрудников института. Кроме того, слова кандидата в космонавты могли услышать и люди, которые везли его в больницу на санитарной машине.
Врач-хирург Боткинской больницы Владимир Голяховский так описывает доставку обожженного Валентина Бондаренко в больничный приемный покой:
«…На большой скорости в ворота въехала военная санитарная машина, а за ней несколько официальных черных «Волг». Из них торопливо выскочили военные в полковничьих папахах и кинулись к «санитарке». Из нее уже вытаскивали носилки с пострадавшим» (8.13).
Думается, что спасателей и врачей рассказ Валентина Бондаренко – если он вообще пытался что-то рассказать - о причинах возгорания интересовал далеко не в первую очередь: главными их задачами были эвакуация из сурдобарокамеры пострадавшего, его транспортировка в больницу и попытки хоть как-то облегчить его страдания.
А вот тех, кого врач-хирург Владимир Голяховский описывает как «военных в полковничьих папахах», - то есть это, вероятно, руководители эксперимента, исследовательских лабораторий, а то и всего института, - напротив, очень и очень интересовали причины трагедии. И если не в санитарной машине, поскольку ехали эти «полковники в папахах» отдельно на нескольких черных «Волгах», то еще в стенах самого института они могли попытаться даже расспрашивать пока находившегося в сознании Валентина Бондаренко о причинах пожара.