Страница 49 из 53
- Понял, Валера, - кивнул Ляхов и приготовился внимательно слушать.
- Первое, что ты должен сейчас сделать, - продолжал скороговоркой Рюмин, как будто боялся не успеть сказать все, что хотел, - это отключить бортовой компьютер от сети электропитания.
- Понял, выключить компьютер из сети, - повторил Ляхов и щелкнул тумблером на пульте. Зеленый огонек на панели вычислительной машины мигнул и погас. - Выполнено, Валера!
- Включи в сеть компьютер, - распорядился Рюмин.
Ляхов снова щелкнул переключателем на пульте. Компьютер радостно замигал огоньками и заурчал.
- Компьютер включился, тестируется, - сообщил Ляхов.
- Молодцы, ребята, - в эфире раздался облегченный вздох Рюмина. - Сейчас мы загрузим вам новую программу посадки и на следующем витке, где-то около четырех часов утра, будем вас сажать.
- А если вдруг опять что-нибудь в системе управления забарахлит? - с опаской осведомился Ляхов.
- Да не должно вроде бы... Ну, а если опять техника заартачится, вырубай к ядреной фене всю эту автоматику и сажай корабль на ручняке! Понял?
- Понял, Валера, - уже не сдерживая эмоций, громко захохотал Ляхов. - К ядреной фене и на ручняке!
«Я проверил все управляющие слова, был заложен тормозной импульс сто две секунды, - вспоминал уже на Земле Владимир Афанасьевич. - Я говорю Центру управления полетом: «Я вам уже не верю!». Меня Рюмин очень разозлил. Перед спуском заставил оператора связи читать целый лист рекомендаций. Я им говорю: «Времени мало, последний сеанс связи перед спуском». А оператор читает медленно, под запись. А Рюмин кричит на него: «Читай быстрее! Просто прочти». А я говорю ЦУПу: «Давайте я расскажу вам, как я понял, а вы меня подправите, если ошибусь!». А Рюмин кричит: «Нет. Пусть читает, а ты дашь квитанцию!». После этого я перешел на односложные ответы: «Это сделали?» – «Да». «А это?» – «Нет» – и все. А Рюмин торопит оператора: «Читай быстрее!». Если бы Шаталов не вышел на связь, то я не знаю, что бы я сказал Рюмину».
Вот такая была нервная ситуация…
Но опасения Ляхова оказались напрасными - переходить на ручное управление не пришлось. После четырех часов утра по московскому времени стрелка на бортовом хронометре успела отсчитать всего пятьдесят четыре секунды, как тормозной двигатель корабля автоматически включился в расчетном режиме, выплюнув в окружающее пространство оранжево-розовую струю раскаленного газа.
- ...Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать, - Абдул, то и дело сбиваясь со счета, снова шепотом считал прыжки секундной стрелки по циферблату. Его лицо стало влажным от выступившего пота. - Сто тринадцать, сто четырнадцать...
«По новой программе должно быть точно сто восемьдесят шесть», - Ляхов почувствовал, что у него пересохло во рту от волнения. Сердце бешено колотилось в груди.
- ...Сто пятьдесят четыре, сто пятьдесят пять, сто пятьдесят шесть... – длинные гибкие пальцы афганца замерли, судорожно сжимая четки.
«Если двигатель будет работать меньше ста восьмидесяти шести секунд, мы останемся на очень неустойчивой орбите, - подумал Ляхов. Левая бровь у него вдруг нервно задергалась. - Виток - от силы полтора - и корабль все-таки нырнет в атмосферу. Только вот где мы сядем, никто предсказать не сможет!»
-...Сто семьдесят шесть, сто семьдесят семь, сто семьдесят восемь...
«А если двигатель проработает больше ста восьмидесяти шести секунд, то корабль уйдет на баллистический спуск, - напряжение росло, и мысли Ляхова стали путаться. - Это значит, что «Союз» пойдет через атмосферу по слишком крутой траектории. Тогда перегрузка может стать просто убийственной!»
-...Сто восемьдесят один, сто восемьдесят два, сто восемьдесят три...
«На баллистический спуск идти все-таки нежелательно, - Ляхов мысленно встряхнулся, стараясь отогнать сковавшую его тело нервную слабость. - Значит, так... Если сейчас на отметке «сто восемьдесят шесть» движок сам не отсечется, выключаю автоматику и перехожу на ручное управление. К ядреной фене, как говорил Валера!»
-...Сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять, сто восемьдесят шесть! - Абдул уже почти кричал.
- Ну?! – рявкнул Ляхов и рванулся из кресла вперед.
Сзади, под днищем спускаемого аппарата, гулко хлопнуло, и наступила тишина.
- Есть! - радостно выдохнул Моманд. - Получилось, Володя! Получилось!
Ляхов, мгновенно расслабившись, рухнул в кресло. В наступившей внутри корабля тишине слышалось только мерное жужжание перегонявшего воздух вентилятора в углу кабины.
- «Протоны», двигатель сработал нормально! - ожили динамики системы связи. Ляхов узнал голос начальника Центра подготовки космонавтов генерал-лейтенанта Шаталова. - Корабль идет по посадочной траектории! Штатный спуск, Володя, слышишь?
- Слышу, Владимир Александрович! - кашлянув, прохрипел в микрофон Ляхов. Ему все еще было трудно дышать. - Идем на управляемый спуск!
Двигатель включился, как и предусматривалось программой, ровно в 3 часа 00 минут 54 секунды. Работа двигателя на спуск прошла без замечаний.
Когда уже стало ясно, что корабль пошел на снижение, Абдул ослабил фиксирующие ремни и приподнялся в полетном кресле.
- Ты куда это собрался? - опешил Ляхов.
- Рыбок упаковать забыли, - Моманд мотнул головой в сторону закрепленного под фонарем пакета с водой и осклабился:
- Кому биологи будут голову первому откручивать, а, Володя?
- Ах, мать их так и растак! - Ляхов свирепо заскрипел зубами. - Ну, давай упаковывай. Только быстро!
Абдул аккуратно, стараясь не повредить полиэтиленовую упаковку, отодрал пакет от фонаря и осторожно положил в контейнер рядом с собой.
- Готово, командир! – афганец открыл в улыбке блеснувшие жемчугом зубы.
«Союз» потерял орбитальную скорость и теперь, тормозясь уплотняющейся атмосферой, постепенно приближался к Земле. Ровно через двадцать минут после отсечки двигателя коротко рявкнула сирена, и в следующее мгновение сильный толчок возвестил об отстреле приборного отсека.
- Прошло разделение отсеков! - доложил Ляхов и скосил глаза в сторону Моманда. - Абдул, сейчас войдем в плазменную зону, радиосвязь временно пропадет. Я тебе очень рекомендую посматривать на иллюминатор. Ты еще никогда не летал внутри горячей плазмы? Вот и смотри, зрелище впечатляющее!
Афганец покорно повернул голову к округлому окошку, перебирая четки легкими, привычными движениями пальцев. Тихо сообщил:
- Я все-таки сходил в туалет, Володя…
… Спускаемый аппарат на высоте нескольких десятков километров несся сквозь воздушное пространство над побережьем Северной Африки, оставляя за собой бело-серый дымный след. Медленно возрастая, невидимой тяжелой тушей навалилась перегрузка. По ощущениям было около четырех с половиной «же». Космонавты перенесли перегрузку нормально. Абдул Ахад Моманд даже с иронией обронил:
- Это разве перегрузка?
По постепенно черневшему от оседавшей копоти иллюминатору кабины поползли змеящиеся разводы сгоревшего теплоизоляционного покрытия.
Потом перегрузка резко ослабла. Сзади, глубоко под креслами, за обшивкой кабины, раздался короткий грохот, и космонавты почувствовали ощутимый толчок.
- Сброшен теплозащитный экран! – вполголоса прокомментировал Ляхов. - Сейчас пойдут парашюты!
Вверху, внутри стенки отсека, что-то металлически лязгнуло, послышался нарастающий свист, сменившийся переливчатым клекотом, и мгновение спустя корабль сильно рвануло вверх. Это «жахнул» основной парашют, потом еще раз дернуло и грохнуло – это разрифовка. Потом прошла перецепка...