Страница 46 из 53
В спускаемом аппарате вновь со звуковым сигналом подключились термодатчики, а ровно через 10 секунд - в 7 часов 36 минут 49 секунд – снова запустился счетчик на запуск программы разделения отсеков. По этой программе через 20 минут 58 секунд приборно-агрегатный отсек со всеми двигателями должен отделиться от спускаемого аппарата. «СоюзТМ» с экипажем останется на орбите. У космонавтов Владимира Ляхова и Абдула Ахада Моманда уже не останется никаких шансов на возвращение на Землю. Значит, на принятие правильного решения и у Центра управления полетом, и у командира корабля оставалось чуть больше 20 минут.
Владимир Ляхов, проанализировал сложившуюся ситуацию и, не имея возможности посоветоваться с Землей, вручную отключил термодатчики, надеясь, что остановится и программа разделения отсеков в целом. Но счетчик программы разделения по-прежнему продолжал отсчитывать роковые минуты.
В 7 часов 57 минут начался сеанс связи с Центром управления полетом на ультракоротких волнах. Во время доклада Владимира Ляхова о возникшей на борту космического корабля ситуации - в 7 часов 57 минут 47 секунд - раздался звуковой сигнал. Это по счетчику запустился еще один этап программы разделения отсеков. До рокового отделения спускаемого аппарата от приборно-агрегатного отсека оставалось всего 2 минуты 14 секунд. Засветились транспаранты «Программа разделения включена» и «Термодатчик подключен».
«Входим в сеанс связи в 7 часов 57 минут, и я начинаю докладывать о ситуации, - позднее вспоминал Владимир Афанасьевич. - В 7 часов 57 минут 47 секунд со звуком загорается транспарант «Программа разделения включена». До разделения осталось две минуты и четырнадцать секунд! Я докладываю Земле: двигатель выключился, отработал 6 секунд, я его снова включил, прошла авария «Нарушение режима стабилизации», и двигатель выключился. Сейчас горит транспарант «Программа разделения включена» и «Термодатчик подключен». Спрашиваю Землю: разрешите выдать команду «Отбой динамических режимов». Центр управления молчит. Я снова спрашиваю: разрешите отключить термодатчики – опять молчок. Тогда я им говорю, что самостоятельно отключаю термодатчики. В 7 часов 58 минут 42 секунды выдаю команду «Отбой динамических режимов». Без разрешения с Земли! До разделения было уже чуть больше 1 минуты! Если бы не выдал команду «Отбой» после загорания транспаранта «Программа разделения включена», то произошло бы разделение отсеков корабля на орбите!»
Потом, уже задним числом, в прессе напишут, что «по согласованию с «землей» командир экипажа Владимир Ляхов выдал ту самую «пожарную» и нужную в сложившейся ситуации команду, о которой подумал в самом начале - ОДР (отбой динамических режимов)». Но справедливости ради стоит сказать, что «Отбой» скомандовал все-таки сам Владимир Афанасьевич Ляхов. Земля, Центр управления полетом, так и не решилась дать «добро» на прерывание процедуры спуска космического корабля. Впоследствии в отряде космонавтов эту команду – «Отбой динамических режимов» - так и будут называть «командой Ляхова», в память о том сложнейшем полете. Только благодаря незаурядному самообладанию и высокому профессионализму Владимира Ляхова удалось вовремя предотвратить катастрофическое развитие возникшей на околоземной орбите аварийной ситуации.
Позволим себе процитировать часть главы, посвященной советско-афганскому космическому полету из книги «Мировая пилотируемая космонавтика» - здесь дана краткая, но емкая оценка событий, которые произошли на околоземной орбите утром 6 сентября 1988 года:
«Что самое страшное, во время чехарды с включением-отключением двигателя со звуковым включились термодатчики на разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека, а после последнего отключения двигательной установки запустился еще и счетчик программно-временного устройства разделения отсеков, которое должно было произойти через 20 минут. Ляхов вручную отключил термодатчики, но счетчик продолжал отсчитывать роковые минуты. В это время начался сеанс связи с Центром управления полетом, но разобраться в сложившейся ситуации всем было очень сложно, а время катастрофически истекало. После того, как засветился транспарант «Программа разделения включена», Ляхов не дожидаясь разрешения ЦУПа, выдал команду на запрет разделения отсеков. До отстрела приборно-агрегатного отсека с двигателем оставалось чуть больше одной минуты! Если бы это произошло, то спускаемый аппарат с космонавтами остался бы на орбите, и они были бы обречены на неминуемую гибель: запас кислорода в спускаемом аппарате был только на время его входа в атмосферу, торможения и приземления».
Что чувствовал в те страшные минуты между жизнью и смертью сам Владимир Афанасьевич? Наверное, наиболее полно переживания космонавта Ляхова описал Валерий Шаров в книге «Приглашение в космос»:
«Отдав машине эту команду, он прекращает все заложенные в нее процедуры и остается на орбите. Остается с тяжелыми мыслями в голове и нарастающей тревогой в душе, с афганцем, который только теперь начинает понимать, что идет попытка спуска, однако что-то у них не клеится. Но, главное, остается с приборно-агрегатным отсеком, где есть двигатель и топливо для возвращения назад! А это самое главное.
Он мог бы, конечно, после первых серьезных проблем выдать эту самую ОДР, но счел необходимым доложить обо всем на Землю, чтобы в этой экстремальной ситуации вместе с руководством полета понять, что же происходит, выработать оптимальное решение и только после этого действовать. Еще, как думал Ляхов, можно было бы длинной серией включений двигателя по 6 секунд набрать эти необходимые для торможения 200 секунд. Но при каждом включении, как уже упоминалось, происходит потеря стабилизации, и все импульсы выдаются не на торможение, а в произвольном направлении. Как только после краткосрочных включений двигателя отклонение превысило допустимое значение - на корабле дико завыла сирена, зажегся аварийный транспарант «Нарушение режима стабилизации». Это уже было слишком для дальнейшего промедления - тогда, после согласования с «землей», Ляхов и дал команду ОДР.
К этому моменту корабль немного подпортил свою орбиту - сделал ее эллипсоидной. И во время одного из пролетов над Памиром, где она оказалась максимально близкой к поверхности Земли, афганец вдруг настороженно спросил:
- Командир, не низко летим?
- Ахад, нам до этого «низко» знаешь, сколько еще тормозить! - с тоской отреагировал Ляхов.
… В Центре управления полетами, где ведется подробнейшее документирование каждой нашей космической миссии (переговоров, действий экипажа и специалистов, обеспечивающих полет с Земли, поведения техники и т. д.), первопричиной, породившей все остальные проблемы, назвали особенности внешней оптической обстановки на орбите в момент подготовки корабля к торможению. Так все расположилось тогда, что свет солнца под каким-то особым углом попал на датчик системы ориентации - в итоге была отменена ее готовность на торможение. А дальше уже пошла цепочка событий, где с каждой задействованной в событиях стороны обнаруживались некоторые некорректные действия. Например, по бортовой документации экипаж в случившейся ситуации первого невключения двигателя на торможение должен был сразу выдать команду ОДР, чтобы вместе с ЦУПом, прежде всего, разобраться в случившемся и принять правильное решение. Сам ЦУП не проконтролировал ситуацию с перезаписью программы работы двигательной установки после первого ее отказа.
Однако какой смысл разбираться по прошествии многих лет, кто там больше или меньше виноват, что-то сделал не так или не совсем так. Главное - то, что крайне опасная ситуация все-таки благополучно разрешилась, люди остались живы, техника цела. Значит, и экипаж, и ЦУП, и техника российская в той экстремальной ситуации сработали надежно. А все необходимые выводы и поправки на будущее сделали в самом полном объеме. Но все это было потом. А тогда...