Страница 22 из 78
Позднее в своей книге «Самые первые» Георгий Шонин вспоминал:
«Старт! Сто восемь минут вокруг земного шара. Сто восемь минут напряжения. Сто восемь минут волнующего ожидания. Это были исторические сто восемь минут!
Когда нам передали, что космонавт уже на земле, что он жив и здоров, мы бросились обниматься друг к другу. Нашей радости не было границ. Напряжение последних дней искало выход, и этим выходом была радость.
Чтобы немного разрядиться и посмотреть, как на это событие реагируют люди, я вышел из машины, не доехав до гостиницы, и пошел пешком через центр большого сибирского города. Помню, меня удивило то спокойствие, с которым встретили окружающие меня люди сообщение ТАСС. Жизнь города шла обычным чередом: ходили трамваи и автобусы, куда-то сосредоточено спешили люди... И только яркий апрельский день радовался и салютовал всеми своими красками свершившемуся событию. Как же так? Почему? Мне хотелось остановить каждого встречного, тормошить его и кричать: «Понимаете, что произошло?! Полтора часа назад человек покорил космос!»
Потом я понял. Люди не были равнодушны. В первые минуты и часы большинству действительно было тяжело разобраться в ситуации и оценить это событие. Фантастика! Сказка! Как в нее поверить? Ведь ни в прессе, ни по радио, ни по телевидению вопросы практического освоения космоса подробно не освещались, о будущем старте заранее никто не говорил. А потом, уже когда люди разобрались, всех охватил единый патриотический порыв. В этом я убедился, стоя на трибуне Мавзолея, когда москвичи встречали Юрия Гагарина. Тысячи людей, которые собрались на Красной площади, представлялись мне единым человеческим организмом, который возбужденно дышал, радовался, смеялся и плакал от счастья...
Вечером Москва салютовала рождению новой эры в истории человечества».
Праздновали и на Байконуре. Говорят, что именно в те дни родилась известная байконурская «Песня испытателя» (авторство, между прочим, приписывается многим советским поэтам и бардам, но, скорее всего, в основе был все-таки «народный» вариант):
«Ракета улетела,
Налей еще стакан,
Закончена работа,
и пусть теперь охрипнет
товарищ Левитан».
Только 5 мая 1961 года, почти через месяц после полета Юрия Гагарина вокруг Земли, Соединенные Штаты Америки смогли дать хоть какой-то ответ на прорыв СССР в космос. Космонавт Алан Шепард совершил баллистический полет на капсуле «Меркурий», установленной на ракете-носителе «Редстоун». «Меркурий» поднялся на высоту 187,4 километра, а потом опустился на парашюте в воды Атлантического океана. Весь полет продлился всего 15 минут 22 секунды.
К сожалению, ни Георгий Шонин, ни другие космонавты не могли видеть прямые телерепортажи о подготовке к полету и старте «Меркурия» – в те годы советское телевидение было не готово оказать такую услугу не только космонавтам, но даже членам Политбюро ЦК КПСС. Кроме того, именно 5 мая 1961 года будущим пилотам «Востоков» предстояло важное мероприятие большого идеологического значения. После почти полутора лет существования отряда космонавтов высшее военное руководство Советского Союза решило лично познакомиться и с самими космонавтами, и с созданным Центром подготовки. От этой встречи зависело многое – тема поддерживать или нет пилотируемый космос со стороны Министерства Обороны СССР всегда отличалась остротой.
Из неопубликованной книги генерала – полковника Николая Петровича Каманина «Чайка»:
«5 мая 1961 года в Звездный городок приехали руководители ВВС: Главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин, маршалы С.И.Руденко, В.А.Судец, генералы А.Г.Рытов, Ф.П.Полынин, П.И.Брайко, А.Н.Пономарев, А.Н.Бабийчук, Л.И.Горегляд. Собравшиеся вместе с космонавтами ждали приезда Министра обороны СССР.
Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский приехал в гости к космонавтам с женой Раисой Яковлевной и дочкой Наташей. После небольшой прогулки по территории, где только начиналось строительство Звездного, все собрались в столовой космонавтов. Родион Яковлевич поздравил руководство ВВС и коллектив ЦПК с удачным началом пилотируемых космических полетов, пожелал присутствовавшим на встрече космонавтам новых успешных полетов и поднял бокал за здоровье первого космонавта планеты – Юрия Алексеевича Гагарина и его жены Валентины Ивановны.
После выступлений Вершинина, Рытова, Руденко и Судца слово было предоставлено Гагарину. Юрий Алексеевич поблагодарил министра и руководителей ВВС за большое доверие, оказанное ему при выполнении первого полета в космос, и добавил, что полет подготовили тысячи специалистов – вся наша страна – и что это было решающим в его успешном осуществлении. Посмотрев в зал, Гагарин встретился глазами с десятками таких близких и дорогих ему лиц товарищей-космонавтов, инструкторов-летчиков, парашютистов, врачей, инженеров, преподавателей и сказал:
- Большое спасибо всем вам, товарищи, за ваш труд, за науку и заботы по подготовке космонавтов к полетам.
Встреча продолжалась уже более двух часов, все шло очень хорошо – тосты перемежались песнями, декламацией и музыкой. По просьбе космонавтов Родион Яковлевич рассказал о нескольких эпизодах из истории Великой Отечественной войны, связанных с разгромом немцев под Сталинградом, с тяжелыми танковыми и авиационными сражениями на Курской дуге, с нашим широким наступлением осенью 1943 года, с боями за Будапешт, Вену и Прагу. Я хорошо знал боевой путь маршала Малиновского: 5-й штурмовой авиационный корпус, которым мне довелось командовать, входил в состав 2-го Украинского фронта, коим командовал Малиновский, и все же многое в его воспоминаниях было новым и для меня. Космонавты слушали маршала, затаив дыхание».
«Смотрины» закончились хорошо. По крайней мере, на первых порах военное руководство прониклось идеей освоения Вселенной. Это сразу же нашло свое воплощение и в оценке труда космонавтов. Через полтора месяца после этого визита многие участники первого космического старта получили высокие государственные награды. 17 июня 1961 года за успехи по службе и личный вклад в подготовку первого пилотируемого космического полета капитан Георгий Степанович Шонин был награжден орденом Красной Звезды. Как, впрочем, и все его коллеги по отряду космонавтов. В Кремле устроили по этому случаю еще один прием. После щедрого и обильного застолья молодые офицеры с трудом могли вспомнить, с кем и сколько вчера было выпито…
Но до этого вручения государственных наград под коньячок и водочку в жизни Георгия и Лидии Шониных произошло еще одно радостное событие. 22 мая 1961 года у них родился сын Андрей. Взяв напрокат у Юрия Гагарина его «Волгу» – это тогда была единственная личная машина в Звездном городке – и завалив все заднее сидение сиренью, Георгий отправился забирать Лидию и сына из родильного дома.
О тех временах третий космонавт Советского Союза Андриян Николаев, с которым Георгий был наиболее дружен, в книге воспоминаний «Встретимся на орбите», вышедшей в 1966 году (тогда Шонин был еще полностью засекречен, и его фамилию нельзя было упоминать), писал:
«А на второй день (комплексной длительной тренировки в космическом корабле «Восток» – С.Ч.) командир сделал еще одно исключение: разрешил обменяться фразами с моим другом – бывшим морским летчиком Георгием. Его я узнал с первого дня в отряде. Спокойный, скромный, требовательный к себе и к другим. Холостяковали вместе. Но я никогда не думал, что он раньше меня женится. Казалось, боялся, сторонился девчат. Но поехал в отпуск и прислал оттуда мне телеграмму: «Женюсь». Я, конечно, поздравил, но про себя подумал: «Не поторопился ли парень?» А потом успокоился. Я-то знал этого парня больше, чем кто-либо, и верил, что в выборе он не ошибется.
Пригляделись к жизни молодоженов и убедились: это дружная семья. Я к ним, как и к Быковским, частенько захаживал. Видел, с каким уважением они относятся друг к другу.