Страница 1 из 78
Серия
«Звездные сыновья
Луганщины»
Серия книг
«Звездные сыновья Луганщины»:
- Валентин Бондаренко
(«Он погиб до полета Гагарина…»);
- Георгий Береговой
(«Летчик, испытатель, космонавт»);
- Георгий Шонин
(«Его позывной – «Антей»);
- Владимир Ляхов
(«Космические высоты Владимира Ляхова»)
Сергей Чебаненко
Его позывной –
«Антей»
Пролог. Лето 1941-го
Колонна людей пестрой извилистой лентой вытянулась по петляющей среди кукурузных полей дороге.
Ганс Киммель снизился до высоты всего полсотни метров. «Мессершмитт–110», ревя моторами и слегка покачивая крыльями, несся над толпой беженцев.
Кони испуганно рвались в стороны, переворачивая телеги с домашним скарбом. Люди в ужасе бросались прочь от дороги, стараясь прижаться к земле, скрыться среди раскинувшегося до самого горизонта кукурузного моря.
Гансу Киммелю нравилось после выполнения очередного полетного задания пройтись над колоннами беженцев, пугая женщин, стариков и детей. Он хохотал, когда видел людей, в панике пытающихся скрыться в грязных придорожных канавах от несущегося на бреющем полете самолета. Эти славянские свиньи должны твердо усвоить, что их место – среди придорожных куч мусора, а дороги теперь принадлежат Великому Рейху.
- Ганс, - из динамиков в шлемофоне донесся обеспокоенный голос капитана Пауля фон Бергена, - хватит дурачиться! Мы отстали от нашей основной группы. Пора возвращаться на базу.
- База подождет несколько минут, - весело фыркнул в ответ Киммель. – Я еще не приступал к упражнениям по стрельбе по малоразмерным целям.
- Ты собираешься стрелять в этих людей? – в голосе фон Бергена прорезалась нотка осуждения. – Но ведь там только старики, женщины и дети!
- Там нет женщин и детей, - жестко отрезал Ганс Киммель. – Там внизу самки и детеныши большевиков, которые сейчас воюют на фронте.
Он развернул машину и пошел на второй заход:
- Пауль, видишь, там, впереди, на пригорке… Три или четыре большевицкие самки и несколько маленьких коммунистических выкормышей. Спорим на бутылку коньяка, что я сниму их с высоты десяти метров с первого же захода?
- Я не буду спорить, - после паузы отозвался фон Берген. – Лишняя кровь не к чему даже на войне…
- Ты чистоплюй, Пауль, - Киммель засмеялся. – Фюрер приказал уничтожать большевиков на земле, на воде и в воздухе. И я намерен выполнять этот приказ!
- У нас не было директив стрелять по детям, Ганс!
- Из этих детей завтра вырастут большевицкие солдаты, - парировал Киммель. – Они сядут в свои деревянные самолеты и прострелят задницу капитану Паулю фон Бергену, который их вчера пожалел.
Киммель расхохотался. Потом снизился до высоты примерно десять метров, поймал в прицел группку людей на склоне возвышенности и нажал гашетку. За мгновение до выстрела самолет качнуло, и пулеметная очередь прорезала воздух чуть выше цели.
- Черт побери, - Киммель снова прицелился. Его палец лег на гашетку. Но выстрелить он не успел.
- Противник слева! – в уши ударил испуганный крик Пауля. – Ганс, это русские самолеты!
Киммель метнул взгляд влево. Из-за низких облаков прямо наперерез машине Ганса Киммеля вынырнули две остроносые металлические птицы. «Як-1», противник более, чем серьезный.
Киммель, скрипнув от злости зубами, потянул штурвал самолета на себя. Задрав нос, «Мессершмит» стал подниматься в небо. Ганс очень хотел дотянуть до облаков, чтобы там развернуться и ударить по нахальным русским, посмевшим сорвать его увлекательную охоту. Но судьба распорядилась иначе.
Пулеметная очередь одного из «Яков» догнала «Мессершмит-110» почти у самой кромки облаков. Пули прошили фюзеляж самолета и кабину летчика. Две из них вошли в спину и затылок капитана Ганса Киммеля. Еще некоторое время «мессер» по инерции продолжал подниматься вверх, а потом завалился на бок, нелепо кувыркнулся в воздухе и круто пошел к земле…
***
- Готов, сволочь!
- Здорово ты его срезал, Петр Иваныч! Первой же очередью!
- Взяли за моду, гады, с бабами и ребятишками воевать. Не выйдет!
- А второй фриц рванул прочь на полной скорости! Только пятки засверкали!
- Дай срок, Леша, они у нас будут драпать до самого Берлина!
***
Пулеметная очередь пронеслась над самой головой Софьи Владимировны Шониной и косой прошлась по стеблям кукурузы на пригорке. Как раз по тому месту, куда минуту назад побежал непоседливый Жорка.
- Сыночек! – сердце, кажется, перестало биться. Раздвигая дрожащими руками зеленые стебли, она со всех ног бросилась к пригорку. Перед глазами стояла нарисованная воображением страшная картина.
- Мама, я здесь! – тонкий Жоркин голосок прозвучал откуда-то сбоку. Мальчик присел на корточки и во все глаза смотрел в небо.
- Жорик, живой! – Софья Владимировна обняла сына и прижала к себе. Из глаз покатились слезы.
- Мама, смотри, это наши, - вымазанный в пыли Жоркин пальчик указал в небо. – Наши летчики бьют фашистов!
Она смахнула ладонью слезы со щек и подняла взгляд. Самолет с крестами на крыльях, всего минуту назад стрелявший по ним, стремительно уходил в высь, стараясь скрыться в облаках. А наперерез ему неслись две стальные краснозвездные птицы.
- Мама, - Жорка Шонин шмыгнул носом и дернул Софью Владимировну за юбку. – Я хочу стать летчиком и тоже бить фашистов!
Сын Ровеньков и Балты
Георгий Степанович Шонин родился 3 августа 1935 года в городе Ровеньки Луганской области , в Украине .
В Ровеньках Георгий прожил с родителями почти четыре года. Его отец, Степан Васильевич, служил в отделе фельдсвязи городского отделения Народного комиссариата внутренних дел, мать, Софья Владимировна (до замужества – Пустырская), была сначала домохозяйкой, а позже устроилась на работу бухгалтером.
Своего собственного жилья у молодой четы Шониных не было. Они снимали небольшую комнатушку в доме, где жила семья пожилого портного. Пока Софья Владимировна занималась домашними делами, маленький Жора был предоставлен сам себе. Гулять на улицу одного его еще не пускали. Ровеньки – небольшой городок, автомобилей на дорогах почти нет. Но мало ли что… Брат Олежка был старше Жоры на целых полтора года, и во время игры в «войнушки» всегда брал верх. Постоянно проигрывать в битвах «красных» и «белых» Жоре быстро надоедало. Поэтому он шел на хозяйскую половину дома, где работал старый портной, и часами простаивал около швейной машинки, наблюдая, как из раскроенной ткани постепенно рождаются платья и рубашки, брюки и пиджаки.
«Наверное, тоже портным будет!» – смеялась хозяйка квартиры – тихая и добрая женщина, угощая маленького мальчишку какой-нибудь вкуснятиной.
Жили Шонины дружно. Летом, когда отец не был занят на службе, всей семьей ходили на прогулки. Особенно часто гуляли на южной окраине города, на берегу небольшой речушки Ровенек. Иногда бывали в городском доме культуры на концертах местной самодеятельности или приезжих артистов.
По вечерам Степан Васильевич усаживал к себе на колени маленького Жорку и его старшего брата Олега и рассказывал им какую-нибудь занимательную историю или сказку.
Много позднее Юрий Гагарин как-то спросит Георгия Шонина: