Страница 5 из 23
– Можете, – сказала я и, закинув руки за голову, дерзко посмотрела на него прищуренными глазами, – если желаете сообщить, что с вашей дряхлостью вас хватает всего на один раз в сутки.
Он бросил на меня острый взгляд со своего края постели и внезапным белым вихрем бросился на меня и крепко втиснул в перину.
– Ну вот, – пробормотал он куда-то в мои спутанные волосы, – не говори потом, что я не предупреждал.
Через три минуты он застонал и открыл глаза. Обеими ладонями сильно растер себе лицо и голову, так что волосы встали дыбом. Затем, пробормотав неразборчивое гэльское проклятие, Джейми неохотно вылез из простыней и принялся одеваться, вздрагивая от холодного утреннего воздуха.
– Может, ты сообщишь Алеку, что болен, и вернешься в постель? – с надеждой спросила я.
Он засмеялся и прежде, чем полез под кровать за своими чулками, наклонился и поцеловал меня.
– Как бы мне этого хотелось, англичаночка! Но подозреваю, что он не сочтет смягчающими обстоятельствами даже оспу, чуму или тяжкое телесное повреждение. Если бы я находился при смерти, но не истекал кровью, Алек тотчас пришел бы и поднял меня со смертного одра.
Он натягивал чулок и подворачивал его верхний край, а я любовалась его прекрасными длинными икрами.
– Тяжкое телесное повреждение, говоришь? Я могла бы устроить что-то похожее, – сурово проговорила я.
Джейми ухнул и полез за вторым чулком.
– Ну что же, только следи получше, куда пускаешь свои волшебные стрелы, англичаночка. – Он попробовал бодро подмигнуть, но, занятый чулком, сумел только скосить на меня глаз. – Не целься слишком высоко, а то вдруг попадешь в такое место, что я перестану быть тебе полезным.
– Не беспокойся. Буду стрелять не выше колена, – ответила я и юркнула под одеяло.
Он хлопнул меня по одной из спрятанных возвышенностей и отправился на конюшню, во все горло распевая «Наверху среди вереска». Припев раздался уже от лестницы. Джейми говорил правду: медведь ему на ухо наступил всей лапой.
Я еще повалялась в сладкой неге и пошла к завтраку. Большинство обитателей замка уже поели и приступили к работе. Те, кого я смогла встретить в зале, приветливо со мной поздоровались – никаких взглядов искоса, никакой скрытой враждебности или интереса к успеху злой шутки я не заметила, но все же внимательно вглядывалась во все лица.
Утро я провела в одиноком труде в огороде, затем в поле с корзинкой и лопаткой, где искала самые востребованные травы. Как правило, деревенские жители обращались за помощью к Гейлис Дункан, но в последнее время пациенты зачастили в мою аптеку. Торговля медикаментами шла бойко. Возможно, болезнь мужа занимала почти все время Гейлис, и ей было недосуг заниматься постоянными клиентами.
После полудня по большей части находилась в своем кабинете. Больных оказалось мало: человек с хронической экземой, потом еще один, с вывихнутым большим пальцем, затем поваренок, который опрокинул себе на ногу горшок с кипящим супом. Наложив на ожог мазь из тысячелистника и синего ириса и вправив вывихнутый палец, я уселась и стала толочь в одной из ступок покойного Битона каменный корень, получивший свое название в полном соответствии со свойствами.
Это было монотонное занятие, хорошо подходившее для медленного дня. Погода стояла ясная, под вязами пролегли сизые тени – я видела их, когда залезала на стол, чтобы дотянуться до окна.
А в аптеке мерцали расставленные по порядку бутылки, на полках лежали аккуратные рулоны бинтов и компрессов. Кабинет был заботливо вымыт и продезинфицирован, запасы сушеных листьев, корней и грибов заботливо разложены по тканевым мешочкам. С большим удовлетворением я вдохнула острые, пряные запахи своего убежища.
Внезапно я отложила пестик и бросила работу. Меня впечатлило, что я действительно была довольна. Несмотря на многочисленные трудности жизни, несмотря на гнетущее ощущение от «дурной шутки», даже несмотря на непроходящую боль, вызванную разлукой с Фрэнком, я не была несчастной. Вовсе нет.
Я почувствовала неловкость, показалась самой себе предателем. Как я могу чувствовать себя счастливой, пока Фрэнк безумно волнуется? Очевидно же, что в покинутой мной эпохе время шло как обычно – как же еще? – следовательно, меня там не было уже примерно четыре месяца. Я представила себе, как Фрэнк разыскивает меня по всей Шотландии, обрывает телефоны полицейских, надеется получить от меня хоть какой-нибудь знак, услышать обо мне хоть что-то. К этому времени, вероятно, он уже почти потерял надежду и ожидает лишь новости об обнаружении моего мертвого тела.
Я опустила ступку на стол и, мучимая горьким раскаянием и муками вины, стала ходить по узкой комнате из конца в конец, постоянно обтирая руки о фартук. Мне следовало торопиться. Мне нужно было совершить больше попыток, чтобы вернуться. Но ведь я их и делала, сказала я себе. Много раз. И что получилось в результате?
Да, что получилось? Меня выдали замуж за горца, находящегося вне закона, за нами обоими гоняется драгунский капитан – жестокий маньяк, мы живем среди диких людей, которые без раздумий убьют Джейми, если решат, что он угрожает их положению в иерархии клана. Но хуже всего то, что что я совершенно счастлива.
Я опустилась на скамью, жалобно оглядывая батарею кувшинов и бутылочек. Вернувшись в Леох, я бездумно проводила дни, осознанно изгнав память о прошлом. В голове таилось знание, что скоро мне придется принять определенное решение, однако я откладывала этот момент со дня на день и с часу на час, прятала сомнения, предпочитая общество Джейми и его объятия.
Внезапно в коридоре раздались грохот и громкие ругательства. Я быстро поднялась на ноги, заторопилась к двери и удачно успела к моменту, когда на меня чуть не свалился Джейми, которого с одной стороны из последних сил поддерживал пригнувшийся под его тяжестью Алек Макмагон, а с другой – безуспешно старавшийся помочь длинный и тощий молодой конюх. Джейми рухнул на мой стул, вытянул вперед левую ногу и уставился на нее с мрачной миной, означавшей скорее обиду, чем боль. Встав на колени, я быстро осмотрела травмированную ногу, но ничего ужасного не обнаружила.
– Растяжение связок, – поставила я предварительный диагноз. – Как это случилось?
– Я упал, – коротко ответил он.
– С изгороди? – поддела я.
Джейми разозлился.
– Нет. С Донаса.
– С его спины? – с сомнением уточнила я. – Ну, значит, ты легко отделался растянутой щиколоткой.
Я принялась туго бинтовать ногу.
– Короче, это было довольно недурно, – нелицеприятно сообщил Алек. – Парень, какое-то время ты хорошо на нем удерживался.
– Я знаю, – пробурчал Джейми, скрипевший зубами от боли при перевязке. – Его укусила пчела.
Алек удивленно вскинул лохматые брови.
– А, вот оно что! Этот дьявол стал вести себя так, будто в него выстрелили заговоренной стрелой, – по-свойски сообщил он мне. – Сначала подскочил всеми четырьмя ногами, затем топнул изо всех сил и принялся носиться по всему загону как безумный – прямо как шмель в кувшине. Но наш парень на нем все-таки держался.
Алек мотнул головой на Джейми, а тот в ответ скорчил еще одну страшную рожу.
– Держался до тех пор, пока этот огромный рыжий черт не перемахнул через изгородь.
– Через изгородь? А где он теперь? – спросила я, вставая и отряхивая руки.
– Надеюсь, на полпути в ад, – пробормотал Джейми. Он поставил ногу на пол и попытался на нее опереться. – Хоть бы там и остался, – добавил он и, скривившись, снова сел.
– Думаю, дьяволу немного проку от такого подарка, – заметил Алек. – Тем более если ему нужно, он и сам может превратиться в коня.
– Может, он и превратился в Донаса? – пошутила я.
– Я бы в этом не сомневался, – проговорил Джейми; он по-прежнему мучился от боли, но к нему стало возвращаться его привычное доброе расположение духа. – Но вроде бы дьявол превращается в вороного коня, да?
– Верно, – подтвердил Алек. – В гигантского черного жеребца, который несется столь быстро, сколь мысль от мужчины к девице.