Ночные тени

— Простите, тут свободно? — спросил бархатный, обволакивающий сознание голос. Ну, словно домашний кот вкупе с опасной пантерой. Захотелось протянуть руку и почесать за ушком.

Но слава Всевышнему. Не успела ни ответить, ни руку к нему протянуть. Проснувшийся Ванилька выгнул спину и грозно зашипел на парня. Парень выставил руки вперёд и, обращаясь к коту, сказал:

— Понял, понял, братан. Место занято, и чего так кричать?

Да, все чудесатее и чудесатее. Видимо, на мне точно сказываются кошмары.

— Я думала, одна разговариваю с животными, — еле слышно прошептала, но меня услышали.

В это время парень закидывал свой рюкзак на полку для ручной клади. Гот приземлился сзади моего кресла.

— Нет, конечно же. Все разговаривают с животными, но не все это афишируют. А ваш кот собственник и жуткий ревнивец.

— Да, Ванилька такой. Мою лучшую подругу на дух не переносит.

— Знаете, животные не любят конкуренции. Меня, кстати, Петром зовут.

— Очень приятно, — вздохнула я, успокаивая всё ещё нервничающего Ванильку. — А меня зовут Янина.

— «Милость Божья», как интересно. Ваши родители верующие?

— Не знаю, они погибли в автокатастрофе.

— Простите, не хотел затрагивать ваши воспоминания.

— Ничего страшного. Давно это было. А что означает ваше имя?

— «Камень, скала». От древнегреческого «Петрос».

— Как интересно. Никогда не придавала значения именам.

— Имена нам даются не просто так. Каждое имя, каждая цифра имеет своё значение.

— Увлекаетесь нумерологией?

— Да, я много чем увлекаюсь, люблю читать. Ведь в книгах много знаний, много интересного. А вы какую музыку слушаете? — спросил парень, показывая на наушники в ушах.

— Можно на ты. Я не настолько стара, чтобы на вы.

— Хорошо, — в его голосе проскользнула улыбка. — Так, что ты слушаешь?

— Звуки природы.

Пассажиры начали возвращаться на свои места. А это значило, что короткая стоянка окончена.

— Хочешь, послушаем вместе? — предложила я.

— А как же твой пират?

— Он не пират, он Ванилька. Посажу его в переноску. Пассажирское место покупала лишь одно. И мне не хочется доплачивать водителю за ещё одно пустующее. Ты не первый, кого он шугает.

Говоря это, с усилием запихивала упирающегося кота в переноску. Он жалобно мявкал и извивался, словно он не кот, а уж. Но всё же моё упорство и настырность победили.

— Ух, — проговорила я, вытирая ладонью проступивший пот со лба.

— Все? Злой Ванилька в клетке? — спросил Петр, смотря из-за спинки кресла. Я оглянулась на голос, а парень обворожительно улыбнулся.

— Ага, можно и так сказать. Он ещё ни разу не путешествовал, поэтому дорогу переносит с трудом.

— А-а-а-а, тогда можно понять котейку. Конечно, это стресс для животного.

— Это стресс не только для него, но и для меня, — поведала я Петру.

— Не любишь путешествовать?

Я передёрнула плечами, но всё же ответила:

— Я городской житель. Предпочитаю уют и комфорт, а не палатки и змеиные укусы.

С Петром мне было легко общаться. Парень был эрудирован, что большая редкость среди молодёжи. За час до моей остановки он вышел. У меня теплилась надежда, что он попросит номер телефона. Чаяния одинокой путешественницы не оправдались. А жаль, очень жаль.

Вытащив Ванильку из переноски, прижала к груди. Кот слегка прикусил мой подбородок. В его глазах было полно осуждения.

— Прости, родной, — чмокнув кота в нос, положила его на колени.

Глава 4. Бабушкин дом

Янина

Открыв двери, водитель вышел вслед за мной на остановке. В багажном отделении находился мой неподъёмный рюкзак.

— Давайте я, — услышала я знакомый бас Никиты. Парень охнул, вытаскивая рюкзак. — И как ты его сама тащила?

— Привет! Спасибо, что встретил. Подруга подвезла меня к автобусу, а там уже водителю доплатила, чтобы он его закинул в багажное отделение.

— Привет, — смог вставить в мою шквальную речь приветствие Никита. — Это тебе.

Парень протянул мне примятый букет полевых ромашек. Я, улыбнувшись, зарылась довольным лицом в ромашки.

«Любит — не любит. Плюнет — поцелует. К сердцу прижмет — к чёрту пошлёт», — кажется, вроде так, говорили. Я автоматически отрывала лепестки, произнося заветные слова. Никита, видя это, чуть улыбнулся. Не этого ли он хотел?

Автобус тронулся с места, и единственная лампочка на столбе рядом с остановкой замигала. Подул пронизывающий ветер, я поёжилась. Недовольный Ванилька замяукал. Никита поднял нос к верху и к чему-то принюхался.

«Меня окружают сплошные нюхачи», — удивилась я, вспомнив Петра и его странное поведение в автобусе, когда он в него поднялся. Теперь вот Никита.

— Всё в порядке, Никита? Может, поедем? А то тут зябко.

Видимо, парень совсем не замечал холодного ветра. Ему-то что, у него явно кожанка, как ветровка.

— Прости, — очнулся парень. — Вот, надень. А то у нас бывают холодные порывы ветра, а ты в лёгкой кофточке. Парень, с неодобрением покачав головой, сам надел на меня огромную куртку. Видя, что мои кисти спрятаны, закатал ещё и рукава на куртке. Закинув в люльку мотоцикла рюкзак, поставил на сидение переноску с Ванилькой.

— Садись сзади меня и крепко держись. За животинку не переживай, гнать не буду.

Сев на сиденье мотоцикла сзади парня, крепко прижалась к его спине, пальцами вцепилась в рубаху. Руки сцепить в замок не получилось, слишком он был мощным для меня.

Пятнадцать минут тряски — и мы подъехали к бабушкиному дому. На столбе исправно горела лампочка, тускло освещая покосившуюся калитку. Никогда не любила темноту, а после ночных кошмаров она меня очень сильно пугала.

— Как только ты мне позвонила, я связался с электриком, и он подсоединил к дому электричество. Холодильник старенький, но исправно работает. Телевизор тоже ловит два канала: один центральный, второй местный. Там крутят иногда хорошие фильмы, — всё это Никита мне сообщал, пока выгружал моё немногочисленное добро.

— Спасибо, Никита. Я с тобой никогда не расплачусь.

Вошли вместе с ним во двор. Я несла переноску. Он, как истинный джентльмен, — рюкзак. Моё замечание насчет «не расплачусь» попросту проигнорировал.

— Разувайся, я сегодня подмёл в комнатах и вымыл полы. Не переживай. Бельё на кровати тоже чистое.

Пока он мне всё это рассказывал я, честно говоря, от удивления открыла рот. Морально уже была готова к тому, что буду спать в темноте и на простынях, пахнущих сыростью. А тут такое.

— Я заранее подогрел воду в бойлере, так что она должна быть ещё теплой. Да, в холодильнике еда. Тебе хватит, как минимум, на неделю. Очевидно, ты вообще не ешь.

За это время, пока он говорил, я стянула с себя куртку и кофту. И он внимательно меня разглядывал. Стало неудобно. Слегка поёжилась, он же отвёл от меня суровый взгляд. Как мне показалось, Никита был чем-то обеспокоен.

«Такой мужчина пропадает. А может, и нет», — у меня не было слов, чтобы выразить благодарность.

— Янина, ты долго планируешь тут находиться? Ты ничего плохого не подумай, просто хочу знать. Нужно ли на зиму дрова заготавливать? Газ только начали проводить в двухэтажки. Совсем забыл, там за домом огород посажен, бабушка его всегда соседям отдавала. Сил обрабатывать землю у неё не было. Ты, если решишь заниматься хозяйством, подсоблю.

— Пока на пару месяцев планирую остаться. Спасибо, Никит. За всё спасибо. Но хозяйство — это не моё. Я честно ожидала другое.

— Что-то не так?

— Да нет, всё так. Мне так спокойно в этом доме. Надеюсь, меня перестанут мучить кошмары. Ты прости, я устала с дороги. Если не возражаешь, пойду, ополоснусь.

Разговор проходил в гостиной. Дощатый пол был устлан циновками, русская печка, стол возле окна, на подоконнике пусто. Когда была жива бабушка, там всегда стояли цветы. На стенах старые, пожелтевшие от времени обои. Помню, я тайком обводила шариковой ручкой цветы и рисовала бабочек. Уверена, бабушка об этом знала, но никогда не ругала за творчество.