Psychica

– Мда, не логично, – кивнул Максим, – а что со вторым подопечным?

– Представьте себе, испарился похожим образом, и даже без ключей, точно сквозь стену прошел. Его пока не нашли. Ставлю пять косарей, что он приведет свой план в исполнение. Его найдут, если повезет, в канализации, на чердаке сталинской высотки или в песочнице. Вопрос лишь в том, когда это случится. Простите, разыгралось больное воображение…

– Ну, собственно, пациенты иногда умирают, вам ли не знать? – рассудительно произнес Маликов, отрицая странность истории.

– Естественно! Но чтоб сразу два однотипных случая?! Конечно, в приступе возбуждения больные готовы прыгать из окон. В буйстве их не остановить! Они отталкивают персонал, рвут веревки, несутся прочь, обладая громадной силой, но это происходит на виду, а здесь есть налет парадокса, и многое совершенно не укладывается в формальную логику. Мы пытаемся объяснить факты, создать стройную систему аргументов, и откровенно пасуем. Таким образом, несчастный Марк и самоубийца Филипп доказывали мне, что пытались скрыться от неких разработчиков дистанционного влияния на их разум. Я успел выяснить, что Марк по специальности биофизик, возможно, завербованный ученый. А Филипп подопытный экземпляр: наивен и молод. Возможно, на нем и сейчас ведутся опыты по овладению сознанием.

– Мы вольны строить любые догадки, – сухо сказал Максим. – Ваша история занимательна, но в сущности – это их проблемы. Мало ли кто участвует в каких-то экспериментах? Есть добровольцы, информированное согласие, и так далее. Возможно, они получали вознаграждение, но что-то вышло из-под контроля, проявился побочный эффект. Правда окажется прозаичной, уверяю вас! Вы любите покопаться в чужих судьбах ради обретения истины? Издержки профессии. Я же смотрю на вещи более критично, и пока сам не убеждаюсь в фактах, которые вижу собственными глазами, то не верю слухам и домыслам.

– И я не верю! – возмутился Коромыслов. – Я не конченый фантазер, как вы могли напрасно подумать! Извините, я посчитал нужным рассказать это, потому что вы были тогда со мной. Филипп, Марк и даже свидетели упоминали о слежке, черной машине. Так вот и я заметил, пожалуйста, дослушайте до конца, словно и за мной следят. Звучит глупо! Понимаю, что вызываю у вас иронию, и вы думаете, что я свихнулся? Бога ради, но я всего лишь хочу предупредить: нам обоим следует быть осторожнее! Видите ли, я мог молчать и подавить любопытство, но я другой по натуре. Коллеги не поймут и покрутят у виска, того и гляди, поднимут на смех. Вам, как человеку непредвзятому и незашоренному психопатологией, я откроюсь. Я нутром чувствую, что иногда за мной наблюдают. Нет гарантии, что я ошибаюсь, но страх Марка и Филиппа передался мне. Надеюсь, это пройдет, я даже выпил лекарство. Поверьте, я наслышался столько бредней за годы практики, но здесь есть некоторые отголоски правды. Тогда Филипп успел добавить, что и нам теперь угрожает опасность. Конкретно мне и вам.

– Почему? Нам-то каким боком? – недоумевал Максим, ища подвох и признаки розыгрыша.

– Теперь вы владеете информацией. Черные машины могут заинтересоваться вами.

– Чушь! – отмахнулся Максим. – Ну, хорошо, допустим, я буду на чеку. И вам не помешало бы взять отпуск, раз вы настолько перепугались. В конце концов, если вас привлекает эта тема, можно найти несчастную жену этого Марка, которую он так беспощадно искромсал.

– Я как раз хотел ее расспросить.

– Вы играете в детектива? – прищурился Максим.

– Увы! К сожалению, и она скончалась. Причина смерти пока не установлена. Свидетели исчезают один за одним. Тоже совпадение?! А отпуск у меня через две недели. Обязательно махну подальше из этого чертово городища. Вот, собственно, и все. Между прочим, вы тоже ангажированы?! Чувствую интерес! Я удовлетворил ваше любопытство, Максим Сергеевич? Не смею вас задерживать.

Капучино остыл и покрылся пенкой. Выждав паузу, Максим сделал два глубоких глотка. Он колебался, как поступить? Возникли вопросы, но грузить неадекватного доктора опасно для его же пошатнувшегося здоровья. Ажитированное волнение кололо грудь. Максим предложил держать друг друга в курсе, если появятся новые детали расследования.

– Я постараюсь получить посмертный эпикриз той женщины, – сказал Глеб, – и непременно вам сообщу, если хотите?

– Да, будьте так любезны, – манерно улыбнулся Максим. – Выпьем еще кофе? Вас не мучает жажда?

– Мучает. И головная боль.

– Беда не обошла нас обоих.

После второй чашки разыгрался аппетит. Заказали сендвичи с ветчиной и корейскую морковь. Расходиться уже не спешили, словно выжидали подходящий момент, объединившись общей тайной. Максим сопротивлялся вступать в ряды одержимых, но Коромыслов сознательно опрокинул на него противень с пышными пирожками, которые придется съесть и переварить.

– Уверен, что психотронное оружие существует, – заявил Глеб, прожевывая сендвич. – В этом сейчас мало кто сомневается! Если вы заглянете в сеть, то убедитесь лично. Вопрос лишь в том, насколько оно эффективно, и как оно действует. Уже после Первой мировой войны, особенно в нацистской Германии, велись секретные разработки. Далее исследования перекочевали за океан, и, конечно, Советский Союз не отставал от идеологических противников. И в Германии, и в Стране советов безнаказанно проводили антигуманные эксперименты. Например, испытания атомного оружия на закрытых полигонах. Сколько там набралось не подсчитанных жертв, знают только архивы НКВД. В Кремле есть засекреченные данные о жутких опытах в Белых столбах и тюремном отделении «Крестов». Карательная психиатрия Снежневского выполняла приказы вождей пролетариата. Сейчас модно говорить о психических вирусах – миниатюрные, но весьма вредные структуры, поражающие мозг. При их применении возможна целая эпидемия, позволяющая вывести человека из строя или превратить его в послушного зомби или, наоборот, сделать из Homo sapiens бесконтрольного животного с невыносимой тяжестью душевных терзаний. Великая паника завладеет сознанием. В таком состоянии человек способен на бессмысленные и агрессивные поступки. И ради чего? Ради самосохранения. А когда это самосохранение извращается, человек решается свести счеты с жизнью. В определенной степени – тоже самосохранение своей духовной основы, и освобождение от бренного тела. Не судите строго, если я загрузил вас теорией? А практика, Максим Сергеевич, творится перед носом. Мы видим результаты экспериментов, удачные и не очень, но факты говорят нам прямо, что Марк и Филипп реально существовали, и от этого нельзя откреститься.

Терпеливо выслушав запутанный монолог, Максим не стал опровергать или развивать высказанные идеи, утомившись за проведенные полчаса в компании собеседника и без того вызывающего напряжение. Он попробовал перевести разговор на более приземленные вещи, спросив Коромыслова о его увлечениях, но ответы доктора как по маслу скатывались к прежней тематике, будто он не мог отвлечься от выбранного маршрута. Тогда Максим перехватил инициативу и поведал Глебу забавные истории из своей практики, объяснил, чем славится служба спасения, как он там оказался, и чем планирует заняться в будущем, хотя особых планов у него не водилось. В ближайший год он собирался уволиться и сменить место жительства, а сейчас его сильнее занимают проблемы взаимоотношения полов, сын, бывшая жена и боевая подруга, эдакий любовный треугольник, о котором он также осторожно упомянул.

– Отныне и вы знаете о моих тайнах, – облегченно сказал Максим. – Как бы вы поступили в моем случае? Когда вас разрывает на части, и вы не знаете, с кем остаться?

– Я не мастер давать советы, – сконфузился Коромыслов. – Себя–то никак не устрою, маюсь по свету, как одинокий парусник. Куда прибьет, там и дрейфую. Вам я бы посоветовал отстраниться и пустить проблему на самотек. Руководствуйтесь принципом великого Дао. Я так иногда делаю и замечаю, что некоторые трудности растворяются в небытии. Напрягаться, выкладываться до седьмого пота – лишняя трата энергии. Откровенно говоря, я пока не склонен к обременительным отношениям и веду себя как совершенно не серьезный тип. Но не разочаровывайтесь, мой друг. Позвольте, я вас так буду называть, как бы это официозно не звучало? Я не сумасшедший и, поверьте, не заморочен в теории вселенского заговора. Я умею расслабляться, и чувством юмора тоже не обделен. Только эта байда выбила меня из колеи, поэтому я слегка нервный, но нервы постепенно улягутся. Ладно, я переживаю, потому что неврастеник и штатский, а Вы же в прошлом несли службу в горячих точках?