Закат Пятого Солнца

Ацтеки поневоле уступили центр города и отошли на окраины, где и поставили последний рубеж обороны. Большая часть их владений находилась отныне на воде: искусственно возведенные огороды, насыпи, стоящие на сваях дома и мосты. Испанцы же снова сделали ставку на бригантины. От кораблей не было толку, пока шли бои в центре города. Но теперь флот опять мог сыграть решающую роль. Правда, приходилось соблюдать осторожность. Индейцы вовсе не разучились вбивать в дно сваи, да и лодок сохранили немало. К тому же они гораздо лучше знали местность — все переплетения каналов, искусственные острова, заросли камышей.

Куаутемок не желал признавать свое поражение. Несколько дней шли упорные бои, после чего ацтеки прислали к испанцам парламентера. Правда, о капитуляции и речи не было. Защитники Теночтитлана предлагали устроить поединок между лучшими бойцами.

15. Бригантины

— Это какая-то ловушка, — убежденно говорил Альварадо. — Подумайте сами, дикари уже столько раз вызывали наших бойцов на поединок еще в те времена, когда мы сражались на дамбах. И почти всегда проигрывали. Неужели это их ничему не научило?

— Думаю, Педро прав, — поддержал товарища Сандоваль. — Скорее всего, ацтеки хотят отвлечь наше внимание. Пока все мы будем с тревогой следить за единоборством, они этим воспользуются.

— А что они такого могут сделать? — спросил Кортес. — Напасть на нас со спины? Так почти весь Теночтитлан в наших руках. Поблизости нет армии, верной Куаутемоку. Вокруг наши союзники: воины Тлашкалы, Семпоалы, Тескоко. Под контролем ацтеков лишь часть города.

— Они могут попытаться улизнуть на пирогах, пока будет идти схватка, — предположил Сандоваль. — Если Куаутемок сбежит, то он сумеет собрать войска в провинциях. Да, многим владычество ацтеков ненавистно. Но ведь хватает и таких, кто встанет на их сторону. Вспомните, в той же Чолуле вожди отзывались о Монтесуме с искренней благодарностью, поскольку именно его армия защищала город от набегов из Тлашкалы.

— Да, разумное зерно в твоих словах есть, — согласился Кортес. — Тысячи индейцев до сих пор не желают отречься от своей религии, а потому смотрят на нас искоса, даже если воюют в нашей армии. Но стоит им понять, что Куаутемок опять входит в силу, и они сразу же переметнутся на его сторону. Однако отказываться от поединка нельзя. Речь не только о славе испанского оружия, но и о союзниках. Нужно показать, что мы никогда не отступаем и всегда встречаем опасность лицом к лицу.

Ацтеки, уже убедившись в том, что опытный фехтовальщик всегда выйдет победителем из боя на мечах, предлагали поединок на копьях. В испанской армии вряд ли кто-то мог тягаться в этом вопросе с Альварадо. Педро окинул парламентера насмешливым взглядом и ответил:

— Если ваш лучший боец наконец-то нашел в себе достаточно храбрости для единоборства со мной, то я с удовольствием с ним сражусь.

В это же время молодой уэй-тлатоани ацтеков Куаутемок, чьи владения сжались до нескольких городских кварталов, сидел, погрузившись в невеселые мысли. Как так вышло, что их огромное государство оказалось бессильным против ничтожной горсти захватчиков? Выходя из Теночтитлана, путник мог много дней идти на восток или на юг, посещать земли разных племен, заходить в десятки крупных городов. И на вопрос «Кто вами правит?» любой встречный ответил бы: «Уэй-тлатоани Монтесума Шокойоцин». Свирепые и диковатые горцы отоми, утонченные и образованные горожане Тескоко, изнеженные жители южных жарких долин — все они признавали над собой власть повелителя ацтеков.

Сотни вождей отправляли дань в Теночтитлан. Хлопок, какао, нефрит, бесценные зеленые перья священной птицы кецаль, золото, изумруды, обсидиан… И это лишь ничтожная часть богатств, стекавшихся в столицу. Уэй-тлатоани Монтесума был немыслимо богат. По его приказу в походы собирались армии из сотен тысяч воинов. И вот внезапно все рухнуло.

Даже совсем еще недавно Куаутемок искренне верил в победу своего народа. Великий бог Уицилопочтли, покровитель ацтеков, который привел их некогда на берега этого озера и отдал им во власть все окрестные земли, должен был защитить своих почитателей. Но вот белолицые чужеземцы под командованием неистового Альварадо сумели захватить великую пирамиду, на которой красовались храмы в честь Уицилопочтли и Тлалока. И боги ничего не сделали…

Куаутемок знал, что солдаты Кортеса и раньше восставали против богов. В Табаско и в Семпоале они разбили и низвергнули изваяния небесных покровителей, а затем приказали молиться в этих храмах своему богу. Казалось, от такого святотатства само солнце померкнет, небо навечно останется черным, как обсидиан, а земля холодной, как снег на вершинах гор. Но ничего не произошло.

Неужели они плохо поклонялись Уицилопочтли? Неужели мало приносили жертв? Почему он отвернулся от своего народа? Жрецы не могли дать ответ. Испуганные и сбитые с толку, они требовали всем пленникам вырезать сердца на алтарях. И ацтеки старались. Много крови лилось в сражениях и на жертвенниках, но боги продолжали смотреть на своих детей гневными глазами.

Храм Уицилопочтли пал… Для любого индейца это было катастрофой. Даже в их книгах покоренный город обозначался горящим храмом, что символизировало собой полный крах. Стоит ли теперь продолжать сопротивление, если великие боги не сумели отстоять свою обитель?

— Господин!

Куаутемок обернулся на голос. В хижину вошли двое мужчин. Они смиренно, не поднимая глаз, семенили вперед босыми ногами, кланяясь и произнося: «Мой господин! Мой великий господин!». Потом повалились на колени. Одежда на обоих была самая простецкая. Повелитель ацтеков еле удержался от горького смеха. Этот церемониал подчеркнутой скромности был принят в императорском дворце. Именно так, в дешевой и грубой одежде, без обуви, с поклонами и униженными обращениями, посетители входили на приемы к Монтесуме.

Мрачная ирония заключалась в том, что здесь, в условиях осады, от такого строгого этикета давно уже отказались. Военачальники и их гонцы заходили к императору запросто — во время непрерывной войны на сложные церемонии времени не оставалось. И вот именно сегодня эти двое пришли к своему повелителю, блюдя каждую деталь устоявшейся пышной традиции. Хотят таким образом подсластить ему горькую весть? Подбодрить и напомнить еще раз, что он все еще уэй-тлатоани, «Великий Оратор» ацтеков?

— Мой великий господин, эти безбожники приняли наш вызов…

Куаутемок обрадовался, что посетители, подчиняясь правилам этикета, стоят на коленях и смотрят в пол, не решаясь поднять на него глаза. Незачем, чтобы они видели всю боль, что отражалась сейчас на лице правителя. Значит, Кортес согласился на поединок. А из этого следует, что ему, Куаутемоку, пришло время сбежать из осажденного города. И сколько бы молодой император не утешал себя мыслями, что в провинциях он соберет новую армию и начнет войну заново, но побег из столицы казался ему признанием своего поражения. Неужели это конец?

План этот был предложен лучшим из оставшихся в живых военачальником Куаутемока. Именно он сейчас стоял здесь на коленях, принеся своему уэй-тлатоани новость. Вторым человеком, застывшим рядом, оказался испытанный ветеран, иссеченный шрамами куачик, пленивший и убивший за свою жизнь десятки врагов.

Его почтительно опущенная голова была тщательно выбрита и лишь с макушки свисала длинная прядь черных волос. Именно ему выпала честь выйти на поединок, который поможет отвлечь испанцев и даст время Куаутемоку сбежать. Темная, непримечательная накидка на его плечах очень скоро сменится знаменитым желтым боевым костюмом, отличительным нарядом грозных куачиков. Лицо украсит желтая и красная краска, а над головой, привязанный ремнями к спине, взовьется разноцветный полосатый флаг с пестрым плюмажем на вершине.

— Встаньте, — приказал Куаутемок. — Кто принял вызов?

— Сам Тонатиу, — ответил куачик.

Куаутемок задумчиво кивнул. Тонатиу, бог солнца. Это прозвище как нельзя лучше подходило золотоволосому Альварадо. И дело не только в цвете волос. Солнце, ласковое и лучезарное, могло быть иногда очень гневным богом. Сжечь урожай, выпить силы путника в дороге, оставить страшные волдыри на теле того, кто слишком долго наслаждается лаской светила. Так и Альварадо, красивый, изысканный и привлекательный в мирное время, был жесток и неудержим в минуты ярости. Педро организовал бойню, когда остался командиром испанцев в столице. Он же каким-то чудом сумел уйти от смерти в ту ночь, когда последним из чужеземцев покидал Теночтитлан. И он же недавно захватил великую пирамиду с храмами.