Страница 2 из 6
Из свиты мгновенно реализовалась крупная фигура в папахе, с лампасами и нагайкой наголо. Фигура ходила исключительно прямо, как оловянный солдатик: стальной каркас орденских колодок, триумфально спускающихся от погон до боковых карманов, заставлял атамана ходить, гордо выпрямив стан.
– Я тут, Ваше начальство! – рявкнул член комиссии.
Это был атаман местного казачьего войска.
– Я думаю, – почесал подбородок Начальник. – Надо бы казачкам нашим заняться массажем! Уж слишком много больных у нас на улицах, а?! Словно никто моих указов не только не боится, но и не читают вообще!
– Рады стараться! – невпопад рявкнул мужчина с лампасами. – Сегодня и разомнём им седалищные нервы!
– Вот-вот, разомните, – помягчал взором Начальник. – Кстати, где у нас начальник СМИ? Что там с чтением указов и вообще, как там со всем?
Словно из воздуха по правое плечо Начальника материализовалась фигура начальницы управления «За всё».
– Читают, ещё как читают! – ликующим голосом доложила женщина. – Мы замеры сделали и срезы. У вас сегодня семьдесят восемь процентов голосующих акций!
Начальник слегка напрягся: про акции никто не должен был знать! Даже жена.
– Ой, голосующих избирателей! – смутилась чиновница.
– А нельзя цифры округлить? – недовольно буркнул шеф. – Ведь народ может не поверить! Надо округлить до восьмидесяти процентов! Народ не любит некруглых данных. Кстати, тут мне шепнули, что неплохо бы провести онлайн-карнавал масок. Предлагаю за лучшие маску и перчатки индивидуальное отпущение из самоизоляции. Думаю, народу идея должна понравиться.
Свита одобрительно зашумела, заулыбалась, кое-где даже захлопали в ладоши. Чиновники были уверены, что долгими летними вечерами Начальник тщательно отсматривает каждый сантиметр телевизионного репортажа с пристальным разглядыванием каждого подчинённого. Все знали, что уже давно составлен в недрах власти классификатор для любой гримасы, улыбки, жеста, движения глаз. Всё сведено в удобную таблицу: можно было быстро оценить надёжность члена комиссии, его реакцию на любое слово Начальника!
Прискакал, гремя сапогами, эскадрон казаков. Подхватив радикулитного гражданина под микитки, стали озираться – где есть ещё граждане, не читающие указы и приказы. Но улица мгновенно вымерла. Индекс Яндекса рванул вниз и прошиб бы дно, если бы из проулка не появился ещё один несознательный. Он шёл, помахивая тростью, время от времени почёсывая седую бороду, что лопатой спускалась на грудь.
– Стоп! Сюда! Почему нарушаем? А ещё с тростью! – свита заволновалась.
– Это не трость, добрые люди. Это боккэн. Меч такой. Я его с японской войны домой привёз. Иногда на набережной упражняюсь. Позволю себе вас спросить – чего такой бледненький? Давно на воздухе не бывали? Всё в кабинетах, поди? – обратился дедок к Начальнику.
Ближайший круг Начальника аж задохнулся! Чтобы босса какой-то дед с клюкой в лицо не узнавал? Ведь каждый день по восемь раз на экранах светится!
Вперёд выдвинулся сам пан атаман, чтобы навести порядок с непорядочным гражданином.
Но Начальник, как обычно, с утра был добр. Он полюбопытствовал:
– А скажите, мил человек, вы не при осаде Порт-Артура воевали? Мне дюже нравился роман про ту битву, как «Варяг» погиб, – показал знание предмета главный чиновник. – Только вот писателя запамятовал. А масочку носить нужно было бы. Кто у нас тут главный по маскам? – обратился Начальник к свите. – Выдать дедушке маску немедленно.
Из толпы вылупился незаметный человек, вынул из кармана маску, а из папки протокол:
– Вот тут, дедушко, распишитесь, – ткнул он пальцем в графу надлежащую. – Штраф вам четыре тысячи. Мы о вас заботимся, а вы нарушаете! А ещё Порт-Артур защищали-с!
Мужичок аж крякнул, а процессия побрела дальше, ловить нарушителей.
– С этим нужно что-то делать! – пройдя по пустынной улице, возмутился Начальник. – Не могу же я нарушителей лично отлавливать! На завтра вызвать всех ко мне. Назначить совещание. Под личную ответственность! Отменить всё! Карантин! На каждый угол постового. Не хватит постовых – ставим чиновников с палками! Не хватит палок – выдать карандаши. Всех на карандаш! Кстати, в столицу отчитаться – девяносто восемь процентов жителей сидят по квартирам. Задержаны лишь два нарушителя.
И Начальник довольно оглядел пустую улицу.
Ударим рейдом по безобразиям и разгильдяйствам!
Рано утром к Начальнику пришла радостная мысль. Он вдруг решил, что давно не бил рейдом по безобразиям и разгильдяйствам. А они, без битья, наверняка уже развелись и расцвели.
Он аккуратно сложил папочки в стопочку на своём обширном столе и вызвал ответственное Лицо:
– А не провести ли нам с тобой рейдик?
– По злачным местам? – деловито спросило Лицо.
– По каким таким злачным? – оторопел Начальник. – Мне докладывали, что у нас калёным железом выжгли все эти места.
Ответственное Лицо напряглось – как оно могло забыть, что само придумало такую справку.
– Это я по привычке! – среагировало Лицо. – Народ всё никак не привыкнет, что теперь легко стало дышать без этих мест. А я, что я, я часть того народа. Вот, оговорился!
– Оговорился он! – нахмурил брови Начальник. – Ладно, не мельтеши. Труби большой сбор. Через час выходим!
Начальник с утра бывал по-отечески добр. Поэтому все ответственные и полуответственные, а так же и вовсе безответственные лица старались свои бумаги подписывать именно с утра.
Примерно через два часа комиссия была готова к выходу. Все, ну, или почти все, успели предупредить своих низовых коллег о грядущей неожиданной проверке. Так, на всякий случай. Мало ли?
С криком простуженной чайки, кавалькада проверяющих ринулась по улицам. Это было внушительное зрелище – почти двадцать машин, выстроенных строго по статусу, включили свои сирены, ревуны, проблесковые ведёрки и стробподфарники. Редкие прохожие заметались по тротуарам, впечатлённые таким зрелищем.
– Так не пойдёт! – подумал вдруг Начальник. – Мы так все безобразия распугаем.
И приказал отменить автопробег и перейти на пеший ход.
Комиссия послушно двинулась вперёд клином, ведомая чувством долга. Машины почтительно двигались за своими хозяевами.
– Праздник какой? – спрашивали друг друга прохожие, ошарашенные таким многолюдством. – Что за демонстрация?
Иные некоторые пытались пристроиться в хвост когорте чиновников, разворачивая на ходу флаги и знамёна, которые запасливо носили за пазухой последние двадцать лет.
Кто-то, в конце колонны, затянул хриплым голосом давно не певшего человека:
Весь мир насилья мы разрушим,
До основанья, а затем,
Мы свой, мы новый мир построим…
На перекрёстке в массивное тело комиссии влилась комиссия поменьше – из города, во главе которой весело вышагивал начальник с маленькой буквы.
Шествие разрасталось. К нему примыкали комиссии округов, управляющие компании, многочисленные общественные организации. Флагов и знамён становилось всё больше. Появились даже транспаранты. А кто-то случайно растянул даже уличную перетяжку, которую заботливо спёр для дачных нужд, но душевный порыв не дал свершиться злодеянию. И теперь над толпой реял призыв «Для мужчины лучше нет!». Массы глазевших трудящихся тут же придумали соответствующее направление мысли сему лозунгу.
Первое безобразие не заставило себя долго ждать. Это была обычная яма посреди улицы. Таких ям в городе было примерно столько же, сколько в Берлине после его штурма. Но, как обычно, ловкие водители больших и малых начальников умели так водить персональные машины, что их пассажиры даже не подозревали о ямах и воронках, а так же иных трещинах в земной коре.
– Безобразие! – воскликнул Начальник.
Этот исторический момент тут же был зафиксирован десятком узников видеокамер и рабами диктофонов. Крупные и мелкие ответственные лица заскрипели «паркерами», составляя протоколы, а специалисты поменьше пали на колени и стали лазерными рулетками измерять все параметры ямы.