Песнь моряка

Айк научился работать в Утином несколько лет назад у Кармоди, когда владел всего десятью процентами и плавал со стариком на этом самом борту. Одно из достоинств древних деревяшек – они умеют проходить настоящие мели. Главное – не останавливаться на полпути. Выбирать наугад и идти до конца. Какая-нибудь мелкая поперечная волна подбросит тебя наверх, не с одной стороны, так с другой, даже если с самого начала ты встал не на самый респектабельный путь. Он врубил полный ход.

Когда они проходили устье, ребра остова возвышались в метре по левому борту, а отростки коряги царапали правый. Десять метров – и желоб виляет вправо на девяносто градусов, потом обратно, потом растекается по миниатюрной отмели. Слышно было, как застонал старый «Меркурий», когда пропеллер нащупал ил, но Айк рывком поставил его на нейтральный ход. Инерция перенесла их через отмель и доставила прямо в бухту, абсолютно не различимую снаружи, большую и ровную, как футбольное поле.

– Так великий кормчий нашел свое персональное море, – поздравил его Грир с вялым сарказмом. – Правь, Британия.

– Плевое дело, – ответил Айк с беспечной ухмылкой. Он уже слышал звон литавр, но шум мотора отвлек его от этих мыслей. Затем он заметил в воде хромированный вал мощной спины, потом еще два. Он поставил передачу на реверс и стал ждать, пока осядут брызги, а лодка замедлит ход. – Разматывай, приятель. Посмотрим, что нам предложит наше персональное море.

В надутых складках неопренового костюма Грир двигался неохотно и неуклюже. Он открыл садок для рыб и сменил кружки на рабочие рукавицы. Со вздохом подошел к сетевому барабану на корме и принялся отцеплять ведущий поплавок.

На барабане старой «Колумбины» не было механического привода. Поэтому Алиса с Гриром и собирались выходить на ней вдвоем: пока один откручивает тяжелые сети с алюминиевой катушки, второй держит руль. Потом на выемке один вертит барабан вручную, а второй собирает улов. По старинке. Когда Кармоди купил «Красную Даму», Айк с Гриром несколько сезонов ходили на «Колумбине»; позже Кармоди занял Айку денег на «Су-Зи», там можно было работать в одиночку. Грир тогда с удовольствием ушел на берег трудиться на консервном заводе, а «Колумбина» накрылась брезентом у Кармоди за гаражом вместе с другим хламом, который тот именовал резервом. «Колумбину» не призывали обратно на службу много лет, даже после того, как ушла на дно «Красная Дама».

Грир отправил ведущие поплавки за борт, и Айк дал полный газ. Гриру предстояло раскрутить вручную еще не меньше пятидесяти метров, прежде чем моторчик наберет достаточно мощи, – дальше сеть размотается самостоятельно. Айк сдал назад и плавной дугой повернул налево. Когда вся сеть оказалась снаружи, а последний поплавок встал на место, Айк выключил сцепление и по кругу вернулся назад к подскакивающему на воде оранжевому шару. По мельтешению спин было видно, что ждать необязательно. Айк пододвинулся кормой к поплавку, и Грир уцепился за поплавок багром. Оставив мотор на холостом реверсе, Айк стал помогать выбирать сеть. Она шла с трудом, трепыхаясь жизнью. Первым появился королевский лосось длиной с человеческую ногу, цена ему – четыре или пять сотен на рыбном рынке, если удастся доставить свежим.

– Выходит, правду говорят, – признал наконец Грир, разглядев добычу. – Бог приглядывает за дураками и ниггерами.

С первым забросом они получили двадцать одного красного, трех королевских и камбалу, такую огромную, что ее не удалось втащить на борт.

– Гребаная сука, – ругался Грир, пока они сражались с рыбой.

Из всей обитающей на глубине мерзости он больше всего не любил камбал. Из-за бродячего глаза. В конце концов он выхватил нож и перерезал державшие рыбину волокна. Она плюхнулась обратно в воду хвостом вниз, белея широким животом.

– Ты сейчас порезал сеть за двести долларов, – сказал Айк.

– Не бери в голову, – успокоил его Грир. – Я вечером починю. А за то время, что долбались бы с этой коровой, мы легко заработаем на новую сеть.

Следующий улов оказался еще больше: четыре королевских и столько красных, что Айк с Гриром сбились со счета. Третий – еще больше. Они работали размеренно, без разговоров, так Айку всегда нравилось. Проснулось радио и затрещало обычной рыбацкой болтовней. Им не было нужды слушать. Из опасения привлечь конкурентов рыбаки никогда не сообщают по радио о крупных удачах – о крупных неудачах, впрочем, тоже. Чтобы скрыть правду от всех, кроме партнеров по квотам, сообщения передавались с помощью специальных кодов, секретных и прозрачных одновременно. Братья Вон, например, постоянно говорили друг другу, что сегодня «ничего», притом что всякий, кто их слышал, знал о двойном смысле этого слова: «ничего» слишком часто означало «неплохо», и все быстро поняли, что на самом деле это и имеется в виду.

Пару раз они слышали Алису Кармоди – та спрашивала, не видал ли кто «Колумбину». «Отрицательно», приходили разнообразные ответы. Грир попытался что-то вставить, но ржавый микрофон передавал лишь болезненное жужжание. Айк сказал, что пусть она попотеет.

– Увидит, когда мы разгрузимся на тендере. У чертовой куклы глаза на лоб полезут.

Часам к трем они уже были слишком полны для нового заброса. Радио умолкло окончательно. Отлив кончился, и вода снова поднималась. Грир предложил выбросить якорь, подождать, пока вода поднимется выше, и только потом лезть на отмель. Айк лишь усмехнулся и на полном газу развернул лодку.

– Долбаный пижон, – разозлился Грир. – Приспичило устроить гранд-шоу с этим грузом.

– Долбаный точняк, – прокричал в ответ Айк, толкая дроссель.

Было видно, как кости заброшенного скелета уверенно вырисовываются в кофейного цвета букву «V». Глубина была немного меньше той, через которую они входили, и Айк на миг замедлил ход и задумался. Он знал, что Грир прав. Но как же гранд-шоу? Столько королевских. Обормоты, должно быть, сидели тут взаперти с ранней весны, дожидаясь, когда Утиный Желоб поднимется. Такие большие королевские лососи обычно уходили первыми задолго до открытия. Он поставил дроссель на полный ход.

– Держись! – прокричал Айк через плечо. – Прорвемся.

Не прорвались. Киль поскребся и уперся в ил. Айк попытался выйти на реверсе, но на этот раз опоздал: мотор закашлялся и затих. Айк поставил на нейтралку и попробовал завести его снова, но аккумулятор не зарядили по-человечески после воскрешения. Айк рывком открыл кожух и несколько раз потянул трос – мотор лишь кашлял и жужжал.

Сверху показалась крапчатая физиономия Грира.

– У нас проблемы? – невинно спросил он.

– Брось, – скомандовал Айк. – Если он сейчас заведется, у нас есть шанс – можно поймать волну.

– А то как же, – согласился Грир, задирая брови.

Они стали дергать трос по очереди. Мотор кашлял и жужжал, кашлял и жужжал, пока при каждом рывке не стало плескаться топливо, и от паров у обоих закружились головы.

– Знаешь что, мистер Саллас. Я думаю, его залило.

– Конечно залило. – Айка покачивало. Он запыхался, и чай Грира ударил ему в голову. Айк не увлекался скутом, поэтому он раньше почти не подействовал. – Надо вытащить свечи, продуть и просушить.

– Есть, сэр! – Грир принялся стаскивать с себя тяжелый неопрен: когда чувствуешь под собой землю, спасательный костюм ни к чему. Хорошему механику он, вообще-то, мешает.

Гриру пришлось дважды вытаскивать свечи и продувать мотор, прежде чем удалось уговорить машину вернуться к жизни. К этому времени мощный прилив поднял киль, и они получили крен на левый борт. Айк взялся за штурвал и осторожно попытался сдвинуться на передней передаче. Ил и грязь вспенились у кормы, но лодка не шла. Он переключился на реверс и добавил газу. Она проползла несколько ярдов назад, после чего стержень винта со скрежетом врезался в дно, и все застыло. Айк заглушил мотор: литавры прозвенели мерзко-саркастичным что-я-говорительным «бу-га-га». Они не просто сели на мель – они сели на мель у самого берега на главном канале, по которому все возвращаются с ловли. Они будут на виду у всего флота. Отличное шоу! Ты утер им сегодня нос, что не так, пижон?