Страница 5 из 6
-- Начинается, -- сказал он, голосом, приглушенным трикотажем защитного шлема. -- Приехали. Смотри по сторонам. Я движок не глушу, если чё, буду стартовать резко, будь готов.
-- Ничего ни вижу, -- Максим стянул на шею маску и откинул капюшон, оглядываясь по сторонам.
-- В прошлый раз было также. Если краем глаза уловишь движение, не дёргай головой, старайся медленно перевести туда взгляд.
Снежные перемёты под лёгким ветерком сочились струйками позёмка. Лёгкая пыль взблескивала в лучах заходящего солнца, ныряла в углубления, полные теней, и пропадала там, создавая на бескрайней равнине иллюзию волн. Максим всматривался в эту завораживающую картину, стремясь уловить малейшее нарушение размеренного движения. Звук блуждал над просторами снежного океана, то приближаясь, то удаляясь, меняя направление и силу. Олень появился внезапно, прямо перед снегоходами метрах в пятидесяти. Позёмок испуганно шарахнулся в разные стороны, как вода от упавшего в неё камня. Могучий карибу притопнул копытом, склонил голову, выискивая что-то в снегу. Работающие моторы не смущали его. Ничего необычного в его окрасе Максим не заметил: чёрная морда, белая грива, основной цвет -- перец с солью, с более тёмными подпалинами на животе и спине, рога как рога -- большие, изогнутые. Если бы не необычное появление, животина казалась вполне обыкновенной. Минуты бежали, а карибу спокойно занимался ковырянием снега.
-- Что будем делать? -- спросил Максим, когда ему надоело пялиться на невесть откуда взявшееся чудо.
-- Постоим и поедем. Он в любую минуту может устроить такой тарарам, что мало не покажется, -- осторожно ответил Алекс.
-- Может это не оборотень, а телепортация обычного оленя от северного сияния или ещё от какой-нибудь фигни?
-- Хочешь пойти покормить его морковкой?
-- Нет, хочу выстрелить в него.
-- Подожди, я спрошу у Ола, -- Алекс посигналил.
Ол, сани которого остановились метрах в десяти от них повернулся: изборожденное морщинами лицо ничего не выражало, то ли годы превратили его в маску, то ли ему действительно было пофиг кто встал у них на пути.
-- Ол, стрелять можно? -- крикнул Алекс.
-- Стреляй. Если он захочет, то умрёт.
-- А если не умрёт? Мы успеем уехать?
-- Нет, иджирак бегает быстрее карибу, быстрее саней.
-- Хорошо, если он не умрёт, разъезжаемся в разные стороны. Ты -- направо, я -- налево. За двумя сразу он не погонится.
-- Не поможет, -- равнодушно сообщил Ол. -- Это его земля. Он может быть сразу в нескольких местах.
-- Да сдохнет рогалик, кирдык от пули в голову ещё никто не отменял, -- Максим снял рукавицы, оставаясь в перчатках.
Он бахвалился, но страшно было до усрачки. Если поставил себя как мачо, постанову ломать нельзя, такой закон жития: сломаешь постанову себя, жизнь сломает тебя. Максим сделал пару глубоких вдохов, подбрасывая кислород кипящему в крови адреналину. Марлэн, казалось, сам выпрыгнул из чехла в руки. Дёрнув вниз в запальчивости скобу чтобы взвести курок, Максим ощутил сопротивление металла. Заклинило? Нет. Забыл про чёртов предохранитель. Утопленный в коробку бугорок освободил затвор и марлэн сыто лязгнул, принимая патрон в ствол. Целиться в голову из чужого карабина не стоило, хоть карибу и стоял недалеко. Рисковать не надо, лучше в грудь. Такая пулька даже если в ляжку залетит, моментом уложит рогатого на снежок. Максим свел целик с мушкой на белой гриве пониже тёмного горба. Лови пилюлю, чучмекское пугало. Сильная отдача чувствительно толкнула в плечо, несмотря на толстый слой одежды. Что за чёрт? Карибу даже не пошатнулся и рядом с ним не взметнулся снежный фонтанчик промаха. Максим дёрнул скобу, выбрасывая гильзу, выстрелил снова. Никакого эффекта.
-- Как будто холостыми стреляю, -- зло бросил он Алексу.
-- Я тебе дал боевые, сам же заряжал, -- обиделся Алекс.
-- Может это голограмма?
-- А может мы вчера "7 up" перепили и у нас глюки?
-- Я, свои глюки знаю, это не они.
-- Признай что это оборотень, да уберёмся подобру-поздорову.
-- Ну, уж нет, -- Максим, грузно слез с саней, -- я в этом деле разберусь до конца.
Наст обиженно скрипнул под его тяжестью, но выдержал. Максим сделал пару шагов, прицелился в снежный надув рядом с карибу. Выстрел разнёс слежавшийся снег в мелкую крошку. Нет, пули самые настоящие, сомнений нет. Карибу подошёл к свежей выбоине, принюхался, низко наклонив голову. Максим рванул скобу и выстрелил в неуязвимую тварь прямо в середину корпуса. Опять никаких следов попадания. На этот раз карибу пошёл к нему, не подымая головы от снега. Нечто неуловимое, но потом всё более явное начало меняться в его облике, передние ноги постепенно оторвались от снега, начали укорачиваться и превращаться в подобия рук, голова под массивными рогами тоже претерпевала изменения: морда втягивалась, принимая очертания человеческого лица, круп животного сохранял олений мех, но менял пропорции, принимая человекоподобную форму. Теперь, казалось, что мохнатый гуманоид что-то потерял в снегу и идёт, согнувшись, разыскивая пропажу. Максим выпустил ещё три пули. "Маакс, прыгай в сани, уходим" -- заорал Алекс за спиной. Злость била в голову, прогоняя остатки страха, Максим пошёл навстречу мохнатому существу, отшвырнув в сторону бесполезный марлэн. Сейчас я тебе кишки выпущу! Рука рванулась к ножу на поясе и встретила пустоту. Чёртов Ол выклянчил верный марблес! Да и хрен с ним. Максим не знал как и чем, но чувство уверенности, что он укокошит эту тварь переполняло его. "Ножи, ножи, ты не любишь ножи. Почему? Может, потому что они острые. Где взять острое?" Оборотень подошёл вплотную, выпрямился. Здоровый, чертило арктическое! Вылитый Чубакка из Звёздных Войн, только с рогами. Черные глаза, без зрачков, блестят в космах шерсти, куда он смотрит, непонятно. Красава, такой мордой только баб пугать. Баб?
Что там говорил Ол про бабу, которая жила с оборотнем? Она бросила в него нож. Точно-точно, Алекс в баре говорил о том же, и тогда подумалось: "Случился с бабайкой нежданчик, не отследил ножик и помер. Может дело не в ноже, не в его размере и весе, а в форме предмета, которую оборотень не переносит? В открытом хапалове в него надо попробовать запустить чем то острым, желательно в большом количестве. Вот хотя бы зубочистками". Именно тогда он захватил из бара зубочистки, собираясь на подвиги. Где же они? Максим лихорадочно дёрнул молнию комбинезона, зашарил в нагрудных карманах. Когда его рука нащупала заветный цилиндрик, мохнатый здоровяк замахнулся рукой со странной кистью: на ней от пяти толстых пальцев отстояло два больших, в которых был зажат маленький гладкий камень. То, что это было оружие, Максим не сомневался. Он рванул цилиндрик из кармана, как у гранаты чеку, сорвал крышку и резко запустил зубочистки прямо в мохнатую морду противника. Стайка деревянных жал устремилась к оборотню. У самой шерсти она вдруг зависла в воздухе, из неё на снег выпало несколько зубочисток. Остальные начали обугливаться, выпуская тонкие струйки дыма. На оборотне проступили белые пятна: шерсть и кожа стремительно белели, наливаясь белым светом. Максим поднял руку, защищаясь от нарастающей интенсивности свечения. Бум! В лицо пыхнуло невыносимым жаром Хиросимы, Нагасаки и реактора РБМК-1000. Он почувствовал, что сгорает во всепоглощающем огне.