Страница 10 из 31
Осип сел на пол и придвинул к себе какой-то большой куль, похоже с березовым углём.
А рядом перебранка занялась.
- Чего вы тут делаете? - кричит злой хриплый голос. - Не велено сюда никому ходить.
- В подпол, вроде, какой-то оборванец забрался! - отвечает другой голос, не хриплый, но тоже злой. - Вот мы и ищем его!
- Не здесь никого! Пошли отсюда, а то Ивану Кирилловичу пожалуюсь!
- Уйдём, уйдём... Только если ты тут увидишь кого, так бей любого насмерть без разговоров...
- Без вас знаю как с чужими в это подземелье поступать. Проваливайте!
Лязгнули запоры и всё стихло. Подьячий вздохнул облегчённо, но тут в кладовой внезапно стало светло, словно днём. Кто-то вошёл с факелом. Осип замер, сидит ни жив ни мертв, ожидая как сейчас острая пика ребра его ломать будет. Но, вроде, обошлось: и рёбра целы, и опять в кладовой тьма непроглядная.
Подьячий сидел на полу до тех пор, пока его не стал холод одолевать. Сначала Осип терпел, а когда зубы у него потихоньку застучали, решил выбраться из своего убежища.
И вот опять у него два пути: к двери, откуда пришёл или к таинственно мерцающему зареву. И показалось Осипу, что какая-то страшная тайна прячется возле зарева того. Желание узнать тайну победило тягу к свободе, и подьячий осторожно пошёл к красному свету в дверном проёме. Шаг, ещё шаг... И вот уже можно заглянуть в этот таинственный дверной проём, но тут раздался громкий стук. Кто-то колотил в ту самую дверь, через которую продьячий проник в это таинственное подземелье. Пришлось опять прятаться в кладовке.
Лязгнул затвор и чей-то строгий голос спросил.
- Ну, как у вас тут?
- Харашо, - ответил другой голос, скорее всего, голос иноземный. Непривычно было слышать его уху русского человека. - Кров мала осталас...
- Кровь будет, - сказал пришелец, проходя мимо двери кладовой. - Завтра девку свежую привезём. Стрельцы сказали, что кто-то чужой в подпол дворца залез? К вам никто не совался?
- Нэ видэла никто...
Осип прижался к стене и замер, опасаясь даже пальцем пошевелить, а вот когда шаги стихли, он снова пополз из кладовки к освещённому заревом проёму. Полполз к каменному порогу и опять разговор слышит.
- Зелье, какое я тебе третьего дня заказывал, готово?
- Канечно, гатов. Два капли и за два день умереть. Сразу не есть хорош, подозрение большой.
- Это хорошо, что не сразу. Только как подсунуть ему зелье?
- Два капля пища и всё... Нет сложно...
- Твоими устами да мёд бы пить. Перед тем, как ему что-то съесть, эту пищу обязательно другой человек пробует. Лихачев столько пробовальщиков поставил, что удивительно еда до нужного рта доходит...
- Тебе бояр много жалко?
- Нет, бояр мне не жалко. Только с той недели Лихачёв, будто что-то почувствовал и теперь вместе с боярами всё пробует наш друг...
- Кто есть друг?
- Данила Евлевич.
- Стефан?
- Он. Теперь думаем, как зелье отравное подложить. Иван придумал одну штуку... Если Данило согласится, то всё получится. Ладно, пойду я. Вы тут поосторожней. Эти два дармоеда наследили. Пошли труп выбрасывать, а до болота его не донесли. Дождь их проливной, видишь ли, в лесу их застал. Стрельцы труп нашли, а Разбойный приказ следствие затеял. И, главное, не сказались мне во время. У, дерьмо воловье... Признались бы сразу, так ничего б и не было. А теперь... Если увидите кого чужого, так сразу бейте его из пистоля без разговоров. Никак нельзя, чтобы чужой кто-то о нашем подвале прознал. Ладно...
Подьячий опять спрятался и долго сидел, ожидая ещё каких-нибудь гостей. Но никто больше не тревожил тяжкой тишины подземелья. Выждав время, Осип опять пополз к таинственной двери. На этот раз за дверью было тихо. Подьячий тихонько вполз за порог двери.
В дальнем углу пылал горн. И всё здесь было похоже на кузницу или гончарную мастерскую. И освещали ту мастерскую с десяток горящих свечей. И шумно здесь: стучали меха, раздувающие пламень, что-то кипело и шипело на горячей плите. Душно и парко в мастерской. Справа от двери стоял широкий стол. Вот под этот стол Осип и пробрался, а уж оттуда стал осматриваться. И похолодело всё у него внутри: в двух саженях от горна он увидел голую девчонку. Её подвесили за связанные руки на вбитый в стену крюк, и висела девчонка на том крюке, как рыба на кукане. А перед ней стоял сутулый человек в рыжем кафтане. Он корявыми пальцами давил рану на бедре несчастной страдалицы, собирая в плошку, еле сочащуюся кровь.
9
Скоро к сутулому мучителю подошёл длинноволосый человек в сером зипуне.
- Чего, Ян? - спросил серый сутулого.
- Совсем кров не остал, - буркнул изверг. - Евстигней обещал новая...
- Приведёт ли?
- Куда деться. Ему скорее всех хочет эликсир бессмертия пить. Уверен, прежде чем Артамону эликсир отослать, сам его непременно пробовать. Старый он...
У Осипа затекли ноги, он решил встать на колени и задел плечом ножку стола. Злодеи замолчали, насторожились и стали озираться, как встревоженные филины. В том углу, где прятался под столом подьячий сумрачно, а потому его сразу и не заметили. Не заметили, но смотрели в его сторону неотрывно, и было видно, что вот-вот двинутся они угол проверять. Подьячий приготовился к битве.
- Так-то я вам и дался, - думал он, осторожно шаря вокруг себя в поиски чего-нибудь, чем бы можно было дать отпор злодеям. Под руку ему попалась тяжёлая кочерга или что-то в этом роде, разве в темноте разберёшь?