Страница 18 из 26
В Гран-Пале Президент Республики открывает Салон национального общества
Президент Республики и мадам Фальер, в сопровождении господина Рамонду, генерального секретаря президента, в два часа отправились в Гран-Пале, чтобы посетить Салон национального общества изящных искусств.
Глава государства был принят господами Дюжарден-Бомесом, вторым секретарём министерства изящных искусств; Роллом, президентом Национального общества изящных искусств; Каролюс-Дюраном, Жаном Беро, Бенаром, Роденом и большим числом художественных деятелей, официальных и неофициальных.
Кортеж, сопровождаемый господином Дюжарден-Бомесом и господином Лепином, начинает осматривать залы, в которых представлена живопись.
Он останавливается перед картинами Симона, Анкетена и долго смотрит на Портрет короля Швеции работы Остермана, на полотна Жака Бланша.
После бокала шампанского в буфете и после того, как он прошёл, улыбаясь, перед картинами Буте де Монвеля, президент долго созерцал картину Бенара.
Господин Жан Беро представил работы и их авторов президенту.
Затем направились к скульптуре; там Огюст Роден воздал почести президенту, долго смотревшему на Человеческую скорбь Дебуа. Он остановился перед большой композицией из бронзы работы Бурделя, затем ему представили скульптора Ламурдедьё; он долго смотрел на скульптуры Родена, среди которых он узнал портрет герцога Рогана.
Господин Дюжарден-Бомес уже приступил утром к покупкам для государства.
Потом президент обошёл отдел декоративного искусства.
Стремительную прогулку, давшую нам вчера общее представление о Салоне 1910 года, мы начнём детально рассматривать сегодня.
Я считаю необходимым, прежде всего, довести до Вашего сведения, что в зале нижнего этажа выставлена пастель. Невинная Сюзанна, работы Дюфрена, является одной из лучших картин Салона, и она оставляет далеко позади себя низкопробный ориентализм, к которому мы привыкли.
Теперь, будем действовать по порядку, и внимательно посмотрим на скульптуры.
В данный момент, скульптура – это искусство, представленное более чистыми работами, чем живопись. Огюст Роден является мастером, вокруг которого собраны первоклассные скульпторы, некоторые, как Деспио, в свою очередь оказывают благотворное влияние на других.
Сегодня скульптура обладает достоинством, отсутствующим почти у всех живописцев, кроме, может быть, некоторых, не выставляющихся в официальных салонах. Это достоинство, Гёте называл его мужественностью, и определял его так: «Некая сила проникновения, в предыдущие века распространявшаяся на все искусства». Он называл его также характером, говоря, что «в искусстве поэзии характер – это всё».
Так, например, если мы созерцаем Торсы женщин, присланные Роденом в «Националь», мы не чувствуем только лишь виртуозность художника, но мы чувствуем также, насколько он мощный и в плане замысла, и в плане исполнения; так, например, энергичная чувственность оживляет бюст Деспио, и так мысль скульптора проникла во все части изваянного из мрамора лица.
Эту мощь художественного характера мы снова находим в партии работ Бурделя, сильного и одарённого стилем художника, но, возможно, не усвоившего лучших уроков Родена. Ему, по-видимому, понравились только фрагменты работы мастера. Со своим Геркулесом лучником, благородной работой, в ней есть прекрасное движение, Бурдель своевременно выставляет Портрет Родена. Думаю, что я могу заверить Вас в том, что нет никакого намёка в дате 15 апреля, дне открытия Салона.
В саду скульптуры, необходимо рассматривать, прежде всего, выставку собрания работ покойного Люсьена Шнегга. Это был прекрасный скульптор, мы многим ему обязаны; этот художник, в то же самое время, брал на себя труд быть ремесленником. Он указал путь большому числу молодых скульпторов. Многие его работы являются чистым искусством, как эта восхитительная бронза, представляющая голову Афродиты, как этот старик из камня, вызывающий в памяти воспоминание о Донателло; этот художник с очень французским талантом иногда напоминает Гудона. Люсьен Шнегг займёт важное место в истории искусства, и даже в тех работах, где он ещё не избавился от несовершенств дурного реализма, есть проявления истинной художественной неудовлетворённости.
Вернисаж в «Национале»
Несмотря на дождь, вернисаж XX Салона Националя был блестящим. Погода была хмурая, публика не заметила сегодня, насколько освещение Гран-Пале было лучше, чем год назад, но об этом можно будет судить при первых лучах солнца. И вот причина тому: витражи никто не чистил с 1900 года. Свет больше не проходил через них. Национальное общество изящных искусств, ценой больших расходов, заставило приступить к мытью этих витражей, грязных, как святой Лабр, и теперь свет дня снова проникает в Гран-Пале. Любопытство публики, прежде всего, направлено на скульптуру, о совершенстве которой я сообщил позавчера.
Если живопись и не предлагает в этом году в «Национале» ничего столь же интересного, как скульптура, то, тем не менее, мы встречаем немного хороших полотен.
Зал I. Объединили определённое число работ покойного Беллери-Дефонтена. Отметят, особенно, полотно, названное Среди друзей: вечер у буржуазного художника, пьют чай, смотрят гравюры, мужчины курят трубки, у женщин такой вид, как будто им скучно, я предпочитаю портрет Антуана Жоррана. Живопись Беллери-Дефонтена не лишена достоинств, ценящихся в этом искусстве, но она скучная и грустная. Та же самая глубинная грусть обнаруживается в прекрасных дамах, написанных Гандара, его живопись не лишена изысканности и честности. Эти качества, объединённые с виртуозностью художника, заставляют сожалеть о том, что он не использует свой талант, чтобы служить истинному художественному идеалу. Ветер энтузиазма никогда не дул на этого печального живописца, обладающего немного холодной элегантностью. Можно пожелать, чтобы пришло ещё время, когда можно было бы сказать, как поётся в песне,
Зал II. Следует выделить выставку Анри Лебаска, блестящую и гармоничную. Девочка с козой, Девочка за пианино, Молодая женщина в блузке, Девочка в жёлтом платье – это полотна, в которых чувствительность художника совмещается со светом, вдохновляющим его. Полдень фавна Люсьена Моно далёк, очень далёк от восхитительной поэмы Малларме.
Что касается господина Леви-Дюрмэ, он, очевидно, забыл декорировать Декоративное панно, которое он выставляет; эти художники часто бывают такими рассеянными!
Зал III. Геркулес у ног Омфалы, Густава Куртуа, как нельзя более женоподобный. Эта плохая живопись, несомненно, понравилась принцу Эйленбургу.
Уместно ли довести до сведения публики, что господин Густав Куртуа является также любимым художником Анри Руссо Таможенника?
Зал III «б». Леонетто Каппьелло выставляет портрет, очень похожий на портрет Анри де Ренье. Поэт изображён в полный рост в пиджачном костюме. Его усы, ниспадающие на это лицо с пренебрежительным и мечтательным выражением, благодаря которому у тех, кто знал автора Крылатой сандалии, создаётся впечатление, что его тело остаётся рядом с Вами, а разум витает где-то в другом месте. Однако этот портрет нисколько не уменьшает удовольствия, испытанного мной при разглядывании на стенах Парижа, как будто из прошлого пришедших, милых и живых афиш, где речь идёт о лёгких ножках единственного персонажа.