Альвитания

Посол.

Презрение и страх – вот взгляд горожан на кочевников. Наук и искусств нет в степи, по крайней мере в той формальности, в какой они существует в городах. И законов нет. Есть правила. И нет тюрем, потому что нет городов. Глава рода сам назначит наказание нарушителям общественного порядка, и обычно это смертная казнь. Личная гигиена, с частым отсутствием воды, тоже мягко говоря, своеобразна. Воинственные степняки, буквально выросшие на улице, на коне, были самым опасным врагом для разряженных армий горожан. Они налетали неизвестно откуда, на своих быстрых конях, и исчезали неизвестно куда, где их искать в степи? У них же городов нет!

Палабрия была одной из самых мощных держав на континенте. Её древняя культура уходила в самые истоки цивилизации, армия была прославлена подвигами, и дворяне вели родословные от легендарных имён. К западу от Палабрии пестрел десяток городов-государств, служивших своеобразным барьером, а за ними воинственная Ассения. За Ассенией, снова стояли города-государства, а потом океан. К востоку от Палабрии простиралась бесконечная степь. Отношения Палабрии со степью были дружественные. Степняки привозили на рынки мясо, шерсть и шкуры, скупали керамику и продукты ремёсел. Торговля была взаимовыгодной, без них, экономика Палабрии не могла бы существовать. Все было мирно за исключением одного инцидента, произошедшего несколько лет назад.

В одном из пограничных провинциальных городов, пьяные степняки подрались в трактире и жестоко избили одного из горожан. Кто затеял драку было неизвестно, все участники были мертвецки пьяны. Так как горожанин получил увечья, суд отправил степняков в тюрьму. Кочевники вернулись с посольством, извинялись, предлагали выкуп и городу, и семье пострадавшего. Обещали наказать драчунов по своим законам, на Родине. Они были поражены, когда им ответили отказом. Закон есть закон. Степняки отправились в столицу. К их изумлению, в столице только развели руками. Провинция имела статус автономии, верховная власть не могла вмешиваться в их судебные процессы. Посольство вернулось в степь. Через несколько недель, в предрассветной мгле, десяток кочевников перелезли через городские стены провинциального города. Они перерезали спящую стражу и открыли ворота. В город въехала сотня вооруженных всадников. Они сразу отправились к тюрьме и освободили ВСЕХ заключённых. Насильники, воры и убийцы, сидевшие в цепях много лет, оказались на свободе. В городе начался хаос. Тюремщики, плохо обращавшиеся с плененными степняками, были четвертованы в тюремном дворе. Выпытав (в прямом смысле) у начальника тюрьмы, где дом судьи, кочевники направились туда. Они надругались над его дочерьми, сожгли его дом, а потом отправились навестить мэра, где сделали тоже самое. Разграбив городскую казну, они распяли мэра и судью на городских воротах, и исчезли в степи.

Новость о случившемся повергла королевский двор в состояние шока. Мир, покой и сотрудничество, длившееся сотни лет, было нарушено из-за пьяный драки нескольких идиотов. Был нанесён серьезный удар по престижу короны. С другой стороны, война со степью была немыслима. В древние времена, старинные царства, которых уже нет на карте, полностью захватившие континент, пытались поработить степь. Они вторгались туда с гигантскими армиями, слонами и колесницами, и никто не вернулся назад. Кочевники появлялись в предрассветной полутьме, осыпая противника градом горящих стрел, и снова исчезали, не вступая в бой. Они жгли траву и отравляли колодцы. Армии императоров таили, так и не встретившись с противником. Отчаявшись, они поворачивали назад, тогда степняки атаковали ежечасно, унося сотни жизней в каждый стычке, но так и не вступая в сражение. Единицы выживших, безумных солдат, рассказывали об обложенных огнём лагерях, и граде стрел, обрушивающихся на спящую армию в предрассветный час. Но король Базиликку не мог оставить эту ситуацию безнаказанной. Он проклинал момент, когда не отнёсся к ней серьёзно, и лично не заставил зазнавшихся провинциалов, отпустить этих проклятых степняков. Если не отправить карательную экспедицию, никто больше не будет воспринимать его власть. Ни аристократия, ни народ. Против державы был совершён акт войны. Вассалы, поняв, что центральная власть ослабла, восстанут, или перейдут на сторону Ассении. Воевать со степью было бы самоубийством. Никто не знал, как далеко она простирается, и сколько там вонючих степняков скачут на их вонючих коротконогих конях. Подумав, Базиликку, поступил чисто по-палабрийский. Он стал собирать армию. Вёл переговоры с вассалами. Все понимали, что война не нужна, и формирование корпуса затягивалось. Наконец, на границе со степью появилось несколько полков, которые приносили больше вреда, чем степняки. Солдаты получали зарплату, грабили крестьян, и волочились за крестьянками. Базиликку ждал момента, когда случай с кочевниками забудется, чтобы отправить солдат по домам. Наступила весна. Кочевники не приехали на рынки. Цены на мясо в Палабрии подскочили. Промышленность осталась без необходимого сырья – шерсти и кожи, и без покупателей на керамические изделия и продукты ремёсел. В стране назревал экономический кризис, который грозил бунтом. Двору ничего не оставалось делать, как отправить в степь посольство. Группа палабрийской знати моталась три недели по степи, не встретив ничего, кроме заброшенных стойбищ. Продукты и вода закончились, посольство охотилось на быстрых степных куланов, неуловимых, как сами кочевники, и болели от местной воды. Посол Роймийо воздавал хвалу небу, что они не пошли на степь войной. «Мы оставили бы здесь до последнего солдата» – думал он. Наконец, их вконец измученных, подобрал ханский патруль. К их удивлению, степняки их встретили очень гостеприимно, поселили в белых юртах, и прекрасно кормили. О, давно горожане не ели свежей баранины! Но переговоры кочевники вёл жёстко, словно не понимая концепции компромисса. Никаких репараций. Сами виноваты. Разграбленная городская казна пошла на финансирование компании. Не хотите торговать, пасите баранов сами. Роймийо согласился, только лишь бы убраться из степи. Он хотел обратно в город, в тенистый сад своей виллы, и в хорошую ванну. Послов щедро одарили, и отряд ханской охраны проводил их до границы. Торговля возобновилась, но неприятности Палабрии только начинались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ассения было машиной войны. Воинственный народ поставил военное дело на промышленных уровень. Огромная профессиональная армия содержалась за счёт военных походов, которые проводились ежегодно. Солдаты носили стандартную форму, несли одинаковые овальные щиты, на головах одинаковые цилиндрические шлемы. У них были заготовлены понтоны для переправ через реки, и осадные машины, чтобы взять любую крепость. Каждую весну они шли на войну, захватывали страну или две, и отдыхали зимой. Города-государства между Ассенией и Палабрией, медленно таяли, и становились Ассенией. Они были жестокие завоеватели. Города разграблялись, жители обращались в рабов, уничтожалась религия побеждённых. Империя росла, а вместе с ней армия и доход казны. Этой весной Базиликку вынужден был собрать войско и маршировать на запад, чтобы защитить своих сателлитов. Ассенийцы наступали, как гигантская живая мясорубка серых доспех против разряженной армии Палабрийцев. Палабрийцы выстояли, но потери были чудовищные. Поняв, что больше ему не продержаться на поле боя, Базиликку отступил в столицу, собрав туда как можно больше людей и ресурсов. Поработив несколько пограничных городов-государств, Ассенийцы появились под его стенами с огромной армией и осадными машинами. Продукты заканчивались, а бой нет. Обезумев от отчаяния, Палабрийцы подожгли свои колесницы и сбросили их на голову наступающих, коней-то они уже съели давно. Было ясно что крепость падёт. Но Ассенийцы остановили атаку. Был вечер, и решающий штурм был отложен на завтра утром. На городском совете Палабрийцы приняли решение. Они проводят последнюю ночь вместе. Утром убивают своих жён, детей и престарелых родителей. В парадной форме с музыкой, мужчины маршируют утром на лагерь Ассении и дают последний бой. Палабрия умрёт в бою, и не отдаст город на поругание. Но ночью свершилось чудо. В предрассветный час на лагерь Ассенийцев полился огненный дождь. Полусонные военноначальники Палабрии, разбуженные часовыми, столпились на городской стене. В утреннем мгле, они разглядели армию кочевников, поливающих горящими стрелами лагерь их врагов. В лагере Ассенийцев царил хаос, стрелы лились непрерывным огненным потоком, воины прятались под щиты, облачиться в доспехи не было шансов. Начались пожары. Как только начало светать, кочевники бросились в атаку. Конники смяли полуголых Ассенийцев, нещадно рубя напуганных солдат. Палабрийцы тоже хотели пойти в наступление, но потом остановились. Уже рассвело, и часовые увидели с другой стороны крепости, огромный отряд конницы, который спокойно стоял там, как бы не обращая внимания на битву. Кони жевали траву, а всадники молчали, игнорируя все происходящее. Что это за второй отряд? Почему они не в бою? Что у на уме у этих степняков? Базиликку решил подождать с атакой. Тем временем, Ассенийцы смогли собраться с силами и начали контр-наступление. К удивлению и ужасу Палабрийцев, кочевники стали отступать, практически не вступая в бой. Ассенийцы бросились в погоню, в упоении предстоящей победы. Вестовые, маячившие на углу крепости, подали условный знак. Засадный отряд конницы начал наступление. Это была тяжелая кавалерия, состоявшая в основном из дворян, закованные в латы всадники. Копыта грузных коней вырывали траву и куски земли из грунта, казалось что сама земля дрожала под натиском этой лавины. Засадный полк кочевников выкатился из-за стен крепости и летел неудержимой железный волной на Ассенийцев. Те, поддавшись на притворное отступление первого отряда, уже не смогли перестроить ряды. Кочевники раздавили пехоту и в считанные минуты изрубили Ассенийскую конницу. Отступавшей отряд степняков развернулся и добил разбегавшихся неудачников. Те Ассенийцы, которые бежали в сторону крепости были встречены градом стрел. Армия Ассении перестала существовать. Кочевники волочили раненых Ассенийцев на верёвках, рубили их на куски, поле перед крепостью была залито кровью. Палабрийцы смотрели на эту картину со смешным чувством восторга и ужаса. Сегодня они собирались вырезать свои семьи, и идти в последний бой. Степняки перебили их жестоких врагов за несколько часов, причём особо не напрягаюсь, да ещё с каким хитрым манёвром! Что от них ожидать дальше? Но кочевники, как будто не обратили на город никакого внимания, и принялись разграблять лагерь Ассенийцев. Через некоторое время в сторону крепости направилась жуткая процессия. Несколько десятков кочевников гнали группу совершенно голых пленных Ассенийцев, и заставили их рыть ямы, напротив городских ворот. Потом появилась вторая группа, голые пленные несли кресты, которые вкопали в эти ямы. На крестах были распяты Ассенийский царь и его вельможи. Что это за кровавый жест? Дань победе или предупреждение нам? Что на уме у этих варваров? Палабрийцы решили отправить посольство, поговорить со степняками, другого выхода не было. Главой посольства был назначен Роймийо, как человек знакомый с кочевниками. Он опять воздал хвалу богам, что они не пошли на них войной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})