Альвитания

– Ну и сколько у тебя их было, сотня, две?

– Нет, почему сто?

Она стала совершенно наивно считать на пальцах, и загнув большой палец, подняла руку вверх.

– Четыре – сказала она.

Фрэнк был обескуражен, девушка ему очень нравилась, но платить за секс было не в его правилах.

– Только из-за необходимости, я не проститутка – продолжала Даниэлла.

– А со мной ты пойдёшь сегодня? – в открытую спросил Фрэнк.

– Да – ответила она – ты мне нравишься. А подарок будет?

– Сколько?

– А сколько не жалко, я же не проститутка.

Разговор дальше не клеился.

– Я хочу есть – вдруг сказала она.

Еды в клубе никакой не было, они вышли на улицу, прошли несколько кварталов по ночному городу, и сели в убогой забегаловке. Фрэнк не ел так поздно, он лениво щипал салат, а Даниэлла с жадностью набросилась на чизбургер. Фрэнк думал только обо одном, чтобы она быстрее доела свой бутерброд, отвезти её в гостиницу и лечь с ней в постель.

Они шли к такси. Из темноты появился высокий худощавый чёрный парень и достал нож.

– Деньги, часы, телефон – сказал он, как по накатанной. Чувствовалось, что эту фразу он говорит не в первый раз.

Фрэнк вырос в криминальном районе Бостона, всегда стоял за себя и повестись на примитивный разбой он не мог. Тем более на глазах у дамы, даже если она семи-про. Он был сыном полицейского, отец с детства учил его приемам самообороны. Фрэнк прыгнул навстречу бандиту, быстрым отработанным ударом левой руки отбил нож в сторону, обвил его руку своей, и скрутил, а правой нанёс хороший удар по печени. Грабитель присел. Сзади появился его напарник, он прыгнул Фрэнку на шею и стал душить его. Фрэнк обмяк. Первый грабитель вырвался, высвободив нож, делая это, он сильно порезал Фрэнку руку, а потом пырнул его в живот. Поняв, что времени на грабёж у них уже не осталось, бандиты исчезли в ночи. Даниэлла закричала. Из ночного клуба выбежали вышибалы. Скорая приехала быстро. Фрэнка стабилизировали, раны не были опасными для жизни.

– Ты едешь в госпиталь? – спросили Даниэллу санитары.

– Нет – ответила она и скрылась в темноте.

– Зарезали иностранца, меня же по мусарням затаскают. Как я им докажу, что это была не подстава? А от клейма валютной путаны, мне уже потом никогда не отмыться – думала девушка.

Обшарпанный потолок, простая железная кровать, в палате не было телевизора. Спец-рейс домой, много-недельная реабилитация, долгие баталии со страховой компанией за оплату лечения, бесконечные объяснения с женой и боссом, почему важная командировка обернулась ночной поножовщиной.

Даниэлла взяла такси. Такси было нелегальными и стоило недорого. У неё были припрятаны деньги на еду, но так как ужином её накормили, можно было добраться домой на машине. Она жила в пригороде, дорога была дальней, Даниэлла достала телефон и стала играть. Она сладко зевнула, стресс отпустил её.

– Интересный вечер – подумала она – денег заработать не получилось, зато очень вкусно поела.

Президент.

  « В тот день св. Маэль сел на берегу океана на             камень и почувствовал, что камень горяч. Он                   решил, что это от солнца, и возблагодарил                   создателя, не подозревая, что здесь только что             сидел диавол».

Анатоль Франс, Остров пингвинов.

«Вчера здесь стоял дьявол, на этом самом месте.             Эта трибуна, за которой я нахожусь, до сих пор             пахнет серой! Вчера с этой трибуны господин                   президент Соединённых Штатов, которого я                   называю “дьяволом”, говорил так, словно он                   является хозяином мира».

Из выступления Уго Чавеса на 61-й                   Генеральной       Ассамблее ООН в сентябре                   2006.

Старик Джей подошел к стеллажу и ещё раз посмотрел на фотографию сына. Шон больше не старел. Он всегда был молодым на этом фото, сделаным в год, когда его убили. Рослый счастливый красавец в форме элитного спецназа Морские Котики всегда счастливо улыбался с фотографии. На глазах Джея опять навернулись слёзы, а он-то думал, что уже все выплакал. Джей был корейцем, а его жена – мексиканкой, ребёнок получился очень интересной внешности, блестяще учился, занимался спортом. Не слушая протесты родителей, Шон хотел только идти по стопам отца, Джей было офицером спецназа. Несмотря на феноменальные успехи в школе, он отказался поступать в ВУЗ, и ушел в армию. Шон во всём подражал отцу. Джей был для него живой моделью мужчины. Отец тоже боготворил своего сына, хотя совершенно не одобрял его выбора профессии. Джей был иммигрантам во втором поколении, в школе толком не учился, потому что с малых лет помогал отцу в прачечной, которая приносила скудный доход. Он занимался спортом, в 14 имел чёрный пояс по тайквондо, спец-подразделения было для него единственным путём пробиться в жизни.

Джей вытер слёзы, потом неудержался, снял портрет сына с полки и поцеловал его в лоб.

– Сегодня этот день – прошептал он и вышел из комнаты.

В дверях он столкнулся с Хуанитой.

– Ты куда? – спросила она.

– На встречу с ветеранами – ответил Джей.

– Что вы там опять задумали? – спросила жена.

– Президент сегодня в городе, мы будем его встречать – ответил Джей.

– А вот почему ты форму попросить погладить – Хуанита скрылась на кухне.

Джей спустился в подвал. Америка давно перестала быть страной, которую он знал с детства. Демократия и свобода были пустыми словами. Либеральная и консервативная партии фактически слились в единый конгломерат управляющий силы и организовано передавали друг другу власть на подстроенных выборах, практически создав однопартийную систему. Если на биллютене выборщика есть два кандидата: Гитлер и Сталин, за кого отдать свой голос? Как выбирать между Саргоном III и Навуходоносором? Большие корпорации владели страной, создав единый грандиозный концерн и держали политиков на зарплате. Им принадлежала всё: земли, заводы, недвижимость, пресса. Малый и средний бизнес были уничтожены. В течение каждого нового кризиса, правящий страной мегаконцерн скупал оставшиеся независимые предприятия и жильё у населения. Америка всё больше и больше напоминала Советский Союз. Негласный альянс всесильного государственного аппарата и больших предприятий превратил некогда свободное население в бесправных наемных рабочих. Если человек получает зарплату, и потом отдает её большую часть за аренду квартиры, которая принадлежит тому же концерну, где он работает, а то что осталось тратит на покупку продуктов в супермаркете, который принадлежит этому же концерну, чем он отличается от раба? Новости, фильмы и теле-передачи, которые он смотрит тоже созданы этим же мега-концерном, учителя в школах, где учaться дети, получают свою зарплату из тех же рук, и те усердно штампуют поколения послушных рабов. Элита страны жила в закрытых поселениях и практически не общалась с обычными жителями. Высшее образование была доступно только их детям или одарённым выскочкам. Таким, как был Шон. А ведь его подразделение можно было спасти. Через свои связи Джей узнал, как Шон погиб. Это событие никогда не было предано огласке. Их отряд был на спец операции в далёкой стране и попал в засаду. Их окружили. Флот был совсем рядом, врагов можно было разбомбить, стереть с лица земли и вертолётами вытащить ребят из пекла. Но президент, посоветовавшись с генералитетом, решил что для начала полномасштабных военных действий в этой точке мира ещё не наступило время. Парни отстреливались до последнего патрона, потом пошли врукопашную. Никого не осталось в живых.

– Вот тебе «не оставим ни одного человека позади» – подумал Джей.

Прикрываясь войной, президент шел на третий срок, как Рузвельт во вторую мировую. Этого они не позволят. Америка не будет диктатурой. Обнищавший, безвольный, кастрированный народ послушным стадом следовал кнуту пастухов-убийц. Оружие было давно изъято у населения.