Страница 100 из 106
- У вас никогда не бывает неудач? – изумилась она.
- Практически нет. Очень редко. Скажите, вы так сделали потому, что спасали своего любовника?
- А почему вы решили, что монсеньор – мой любовник?
- А разве нет? Ни разу у вас с ним ничего не было?
Она, конечно, хотела сказать, что не было и нет, но потом вспомнила осеннюю ночь в Милане… и не стала ничего говорить.
- Вот, вы подумали и не стали лгать. Потому, что это видно невооруженным глазом. Вы ведь жить друг без друга не можете, даже если и сами себе в этом не признаетесь, - сказал граф почти что с отвращением.
- Полагаю, это никого не касается.
- А если я хотел, чтобы вы уехали от Монтоне со мной? Ваш Савелли не умер бы, разве что провел бы неприятную ночь. В нездоровье и тягостных раздумьях. А у нас с вами был шанс попробовать понять друг друга! Поговорить откровенно, о важном и серьезном, может быть – стать ближе друг к другу. Вы бы поняли и прониклись, я знаю, вы умны и образованны, у нас легко нашлись бы точки соприкосновения. Вы – та женщина, с кем можно говорить не только о насущном, но и о вечном! Мы бы с вами читали старые книги, я бы играл для вас, а вы бы своим танцем сделали мою музыку ещё лучше… Если бы не он! Если бы мужчины из этой семьи не вставали у меня поперек дороги!
- Но, граф, вы столько лет приятельствуете с Полиной, да с другими нашими родственницами сталкивались, и так ничего и не поняли? Решать за другого человека - вообще самонадеянно, а если у человека к тому же есть возможность понять ваши намерения и предупредить их?
- Мне показалось, что вы из всех из них самая правильная и подходящая для меня.
- А ведь Полина вам говорила, - с некоторой горечью заметила Элоиза. – Ну и если бы вы просветили меня относительно ваших планов, то я бы сразу вам всё объяснила про их несбыточность. Тихо, вежливо и без эксцессов. Мы бы, по крайней мере, могли сохранить человеческие отношения.
- А вы еще и обиделись? – он воззрился на нее в великом изумлении. – Вы, переигравшая меня по всем статьям, едва не погубившая меня – обижаетесь?
- Знаете, Доменика сказала, что у вас практически не было шансов умереть. А она зря не скажет.
- Все равно. Я – я! – не держу на вас зла. По крайней мере, стараюсь. И вам следует поступить так же!
- Граф, я сама для себя решаю, что мне следует делать, а чего не следует. Уж извините.
- Хорошо. Вы меня вынудили. Я приношу вам свои извинения за неблаговидные намерения, о которых не предупредил, за некрасивую историю, в которой вы оказались замешаны, и за все мои недобрые слова о вас. Довольны?
- Не особенно, хотя извинения принимаю. Но лучше бы вы не передо мной извинялись, а сами знаете, перед кем. Он-то перед вами ничем не провинился. Это вы перед ним кругом виноваты.
- Ну уж нет. И если он еще раз попадется мне на глаза… - начал было граф, но Элоиза перебила его.
- Знаете, граф, вы, как говорится, прелестно самоуверенны.
- То есть?
- Если вы попадетесь ему на глаза и снова станете пакостить, а я, извините, не могу по-другому назвать то, что вы сделали в пятницу, имея в виду и отраву, и письмо... Так вот, если вдруг – он вас просто убьёт. И я не стану держать его за руки, поверьте. Потому, что если все, изложенное в письме, правда, то он, на мой взгляд, будет в своем праве полностью.
Граф поскучнел.
- Вы действительно так считаете?
- Именно так, - мрачно подтвердила Элоиза.
- В таком случае… вы станете думать обо мне лучше, если я попрошу вас передать ему мои извинения?
- Возможно.
- Тогда передайте. И не держите на меня зла, пожалуйста. А сейчас уходите, и позовите, пожалуйста… как это называется? Моего лечащего врача.
- Непременно. До свидания, граф.