Утро очередного дня

Чуть поодаль от дома начинались деревья. Их было так много, что можно было назвать это лесом. За ним слышался гул и обрывки множества слов, а еще какие-то стуки и позвякивания. Чем ближе я подходила, тем больше голосов различала. Слишком много слов, которых было не разобрать.

Создалось ощущение, будто находишься в детском лагере перед входом на спортивную площадку. Посмотрев вокруг, я не обнаружила ни души, однако, впечатление создавалось, что шум доносился совсем рядом.

Еще раз, окинув чащу взглядом, глаза заприметили непонятное небесно-голубое свечение. Это был тонкий луч, который проходил сквозь деревья, начинающийся непонятно откуда и заканчивающийся неизвестно где. Проследить его путь было невозможно.

Подойдя к нему, я почувствовала приятное, правда немножко обжигающее тепло.

– Дождик! – вырвалось у меня.

И это действительно был он. Правда, другой формы, и шел он не с неба, а был натянут параллельно земле, но это был мой дождик.

Я перегородила мерцающий поток, точнее, встала на его пути, потому что он прошел сквозь меня, и закрыла глаза. Огонек внутри стал стремительно увеличиваться. Вот только он не остановился, как всегда, заполнив мое тело, а расширялся дальше, озаряя местность вокруг.

Это напоминало паутину в дождь. Ее прозрачные невесомые плетения незаметны, если на них не попадает солнце, но когда начинается дождь, капельки оседают на тонких ниточках, и становится виден весь узор. Вот сейчас я видела примерно также, только капли мне заменяли переливающиеся огоньки. Они быстро и много двигались, а при столкновении с каким-то объектом окутывали его и разгорались ярче.

Я сделала шаг в сторону, выходя из-под света луча. Картинка начала медленно «таять», сужаясь в размерах по краям. Я открыла глаза, шум все также доносился со стороны гущи деревьев, видимо, он и не прекращался, хотя, еще пару секунд назад, как мне казалось, было тихо. Вздохнув, я снова закрыла глаза, повторно перекрывая путь лучу –тишина. Темнота снова «ожила», озаряясь искрами небесного света. В какое-то мгновенье огоньки стали перемещаться в бешеном ритме, разгораясь все сильнее, тем самым ослепляя меня.

Вдалеке появилось яркое пятно, которое стремительно приближалось, а через секунду я почувствовала жгучую боль в ноге, вскрикнула и упала, схватившись рукой за бедро.

Ошарашено открыв глаза, я уставилась на ногу. Она была в крови, также, как и моя ладонь, однако боли совершенно не было. Еще раз осмотрев ногу, поняла, что на ней нет ни царапины. Интересно, откуда взялась кровь?

Я еще раз обозрела место, где только что стояла, никаких кровавых следов, луч все также светил, пробиваясь сквозь деревья. Неожиданно, что-то мелькнуло, на мгновенье, пересекая свет, а затем раздался глухой стук.

Я вновь начала осматриваться, данное занятие прервал чей-то крик, который заставил вздрогнуть и обернуться.

Передо мной стояла девочка, лет десяти и с любопытством на меня поглядывала. От растерянности я улыбнулась и махнула рукой, в знак приветствия, с опозданием вспомнив, что она в крови.

Мысленно обругав себя, я убрала руку на ногу, пытаясь спрятать непонятно откуда взявшееся пятно, чтобы не испугать девочку. Но она, к сожалению, была «глазастая», заметив кровь, она нахмурилась.

– Вы ранены?

– Я? Не–е–ет, – глупо протянула я, – отдохнуть присела.

С этими словами я встала, сделала шаг, отворачиваясь от девочки, наступила на толстую ветку и вновь упала.

– Мисс Льюри! – мгновенно крикнула малышка.

Я, вновь молча, выругала себя. Ну, вот теперь девочка точно испугалась.

Из-за деревьев показались силуэты. В ближайшем ко мне, узнавалась Титарини, а за ней бежали еще две девочки.

– Что здесь… – начала было Тита, и оборвала себя на полуслове, – Замри!

Последнее обращение было уже ко мне. Я вздохнула, и облокотилась о землю руками, чтобы помочь себе встать, при этом пыталась объяснить ситуацию.

– Я не хотела пугать…

Тита не дала мне договорить. Она взмахнула рукой, а передо мной вновь возник туман, правда, на этот раз он не сужался, а сразу окутал меня тонким слоем, но при этом не давал мне пошевелиться.

– Сказала ведь – замри, – буркнула Тита, и продолжила уже тоном учителя, обращаясь к девочкам, – запомните! Раненого ни в коем случае нельзя трогать! Он должен лежать до прихода целителя. Перемещать его нельзя, иначе могут быть необратимые последствия.

В момент ее повествования я не могла вставить ни словечка. Точнее, я-то говорила, но окружающие жадно ловили лишь слова Титы, да и сама она, по-моему, упивалась своей значимостью, не обращая внимания на мои жалкие попытки прервать поток ее красноречия. И только когда она закончила, мне удалось привлечь ее внимание.

– Я не ранена! И, вообще, что происходит?

Она вновь отвернулась и поучительно продолжала.

– Это, может быть, последствие шока от ранения. Видите, – указала она на мою ногу, – кровь идет, а боли она не чувствует, возможно…

Я закатила глаза, стараясь не вслушиваться в ее речь. Конечно, она все тверно говорит, и пусть дети знают это, мало ли что может в жизни пригодится. Но быть, своего рода, скелетом, на котором все объясняют и показывают неприятно. Кстати, а куда девается ее красноречие, когда я что-то у нее спрашиваю?

– А теперь, Брина, расскажи, что произошло, – обратилась она к девочке, которая первая меня обнаружила.

Брина потупила взор, всхлипнула и невнятно забормотала.

– Я… охотилась… я не хотела… было скучно… убежала.

– Прекрати хныкать, – оборвала ее Титарини, – я не из интереса спрашиваю, а чтобы предотвратить последствия. Побег от учителя обсудим после.

Девочка глубоко вздохнула. Смахнула с лица слезы (хотя, я не заметила ни капли) и абсолютно ровным голосом начала рассказ:

– Я услышала хруст веток и шуршание, спряталась в кусты, чтобы не спугнуть. Думала, может живность, какая, осмотрелась, но никого не увидела. Она, видать, за деревом спряталась. А потом смотрю, что-то рыжее показалось, подумала белка. Ну, я и стрельнула, – она улыбнулась Титарини, – как вы учили! Натянула тетиву и отпустила.

– Я что похожа на белку? – возмутилась я.

Титарини нахмурилась, осмотрела меня и кивнула на мою обувь.

– Ты нет, а они напоминают.

Я посмотрела на свои сапожки. Не любила никогда коричневый цвет, взяла их только за неимением альтернативы. В следующий раз лучше босиком буду ходить. Хорошо хоть погода хорошая и я шорты надела, а не штаны – пришлось бы их выбрасывать.

– Я не ранена, – повторила я.

– У тебя просто…

– Нога целая! – перебила я ее, – Сама посмотри.

– Ну, где целая? – возмутилась Тита. – Ты в крови вся. Сейчас в дом тебя отнесем.

– Да я…

– Молчи, – шикнула она, – не мешай.

Я фыркнула и, мысленно, махнула рукой. Хочется – несите, ни слова не скажу больше. И с места не сдвинусь, даже если меня соизволят выпустить из тумана. Интересно, как она меня тащить собралась.

Представив, как меня несут маленькие девочки, я забыла про обиду и подала голос:

– Я сама могу идти.

– Без целителя ты не должна двигаться, – отвергла Тита мое предложение, – ты потеряла много крови.

– Ни капли, – возразила я, – выпусти меня и сама увидишь.

Проблема состояла в том, что в тумане нельзя было рассмотреть ничего. И зрелище было не для слабонервных. Смотрелось это так: окровавленная нога, по которой сочится нечто алое. Иллюзию движения создавал туман, которым я была окутана. Тита обозрела картинку и обратилась к девочкам.

– На сегодня все, теперь отнесем ее к мисс Найрин.

С этими словами она махнула рукой и пошла к дому. При ее взмахе с пальцев слетели искры, а туман зашевелился и поплыл за ней. Я все также не имела возможности пошевелиться и плыла, огибая деревья, заточенная в тумане.

Дойдя до целительницы меня, наконец, соизволили отпустить. Я была тщательнейшим образом осмотрена Найрин, но, естественно, ранений найдено не было.

Зато тело успело онеметь, за что я была зла на Титу и костерила ее на все лады за излишнюю активность, а себя за чрезмерное любопытство. Все это я проделывала, конечно, мысленно. Но настрой был враждебный, и на вопросы «что там произошло?» я отвечала, что не имею не малейшего представления (что, в принципе, не было большим отступлением от истины) и что хочу поговорить с Сайей (будто она была моим адвокатом).