Утро очередного дня

Кристина Тарасова

Утро очередного дня

Глава 1

Все началось, когда мне было семь лет. Тогда, играя в саду у бабушки, мы с ребятами нашли ежика. Ничего особенного в этом не было, и найти в открытой местности, где еще не кипела жизнь мегаполиса, маленького ежика было достаточно будничным явлением, однако, только взяв на руки это крохотное создание, я поняла, что где-то это уже было. Я уже держала его на руках именно вот так, как в данный момент. Люди называют это дежавю.

Тогда, конечно, я таких слов еще не знала, но меня напугало это ощущение. Странное, парализующее чувство, что что-то не так, и так не должно быть. Постепенно, это событие начало стираться из памяти. Да и назвать это событием было проблематично. В жизни ребенка столько нового, что практически все вытесняется из памяти более новыми моментами жизни. Но само ощущение, вводящее в ступор, и вызывающее панику, осталось со мной и, периодически, напоминало о себе, хотя я уже и не помнила, откуда оно появилось. Просто иногда в подсознании возникали чувства, от которых тело покрывалось мелким потом, а также леденящий душу холод изнутри. Затем я отвлекалась, и все становилось также, как за несколько секунд до этого.

Для того чтобы вспомнить откуда эти ощущения, мне понадобилось всего лишь еще одно такое дежавю или, как я это мысленно называла, «странные картинки». Мне было около девяти, даже не помню, что конкретно увидела, но именно тогда стало понятно, что как раз данные «картинки» увиденного ранее вызывают во мне эту бурю эмоций, но я все также не могла понять, откуда берутся эти мимолетные видения настоящего, а точнее, недалекого будущего.

Думаю, это ощущение возникало именно из-за нестыковки времен, потому как меня, как и всех детей в школе, учили, что два разных времени не должно быть в одном предложении. А у меня не предложение получается, а целые секунды жизни, оказывающиеся в одно мгновение и прошлым, и будущим сразу. Это пугало.

Я очень боялась этих, так называемых «картинок», и, как назло, чем больше о них думала, тем чаще они повторялись, но рассказывать об этом никому не хотелось. Просто понимала, что нельзя: не поймут, не поверят или начнут говорить о том самом дежавю, которое бывает у каждого. Но я бы в это не поверила, люди говорят о дежавю спокойно, улыбаясь, но никак не боясь этих ощущений, а у меня все было иначе – значит это что-то другое.

Однажды гуляя по улице, я встретила девочку. Отлично помню, ее звали Сайя. Длинные густые русые волосы, завязанные в наспех сделанную косичку, немного полноватое лицо, ямочки на щеках, на ней было надето красное платье, а в детстве я очень любила этот цвет, думаю именно поэтому и подошла с ней познакомиться. Как многие дети, мы быстро нашли общий язык, и, постепенно, подружились. Я звала ее Саней, потому что так было привычней, а она меня Вэг, уже и не помню почему, просто так получилось. Когда я привела Сайю в дом, мама отнеслась очень настороженно, бросала на меня странные взгляды, а с Саней даже не разговаривала. Перед тем как я ложилась спать, она долго расспрашивала меня про мою новую подружку. Но мы все равно очень часто виделись, она приходила в гости, правда, все время мы проводили в саду, стараясь избегать встреч с мамой.

Мне очень хотелось довериться ей по поводу «странных картинок», но я не знала, как начать разговор. Помог случай. Мы рассказывали свои мечты друг другу. И она сказала, что как только вырастет, хочет избавиться от родинки за ухом, потому что Сайя не хотела бы выделяться. Родинка находилась прямо за мочкой ушка, на шее, и была не видна. Я ее ни разу не заметила, однако, когда посмотрела… Да, там было на что посмотреть. Родинка была очень интересная, алая, мне даже показалось мерцающая, невообразимо красиво переливающаяся, непонятной спиралеобразной формой.

В попытках отвлечь подругу от невеселых мыслей и показать, что она не одна имеет отличия от других, я поведала о своих «странных картинках» и о желании от них избавиться. Эффект был неожиданным. Точнее, неожиданно было то, что она никак не отреагировала, просто послушала и сменила тему. А на следующий день она не пришла, и я знала, что больше ее не увижу.

Прошло еще какое-то время, про Сайю я забыла окончательно, а вот «картинки» так и остались. В какой-то момент я устала их бояться и только замирала на мгновенье, по привычке, когда их видела.

С месяцами «картинок» становилось раз за разом все больше. Как быстро прокрученные слайд-шоу они все также, за доли секунды до происходящего, прокручивались у меня в голове. Именно эта увеличившаяся частота проявлений натолкнула меня на мысль, что их можно контролировать. Идея была следующей: раз видения становятся чаще – значит можно сделать их реже. Казалось, все логично. Проблема была в том, что я совершенно не знала как это делать, но почему-то была уверена, что от них можно избавиться.

Для поиска решения я начала брать соответствующую литературу в библиотеке, стараясь делать это незаметно. Время шло, и помимо чтения присоединились просмотры фильмов на грани реальности, что поставило крест на моем плане. В одном из сериалов про ведьм, к которым я прониклась всей душой, показывали эпизоды с ситуациями неуловимо похожими на мои «картинки». Это настолько сбило меня с толку, что теперь, вместо того, чтобы учиться и искать, как контролировать происходящее, я начала читать о том, как научится это использовать.

Мне было одиннадцать и, казалось, что возможно все, стоит только захотеть. А я хотела развить способности! Теперь для меня это были уже не какие-то там «картинки». Забылась паническая боязнь всего, что с этим связано, теперь мне хотелось видеть их чаще.

Наверное, где-то внутри меня кроется мазохист. Иначе как объяснить, мои новые планы, связанные с развитием и вызовом этих видений. И додумалась я вот до чего: предполагая, что картинки приходят из сна, а затем таятся в подсознании, ожидая своего часа, я рассчитывала лишь научиться выманивать их из глубин своего сознания или попытаться запоминать сны. В общем, все связано с подсознанием.

Я начиталась много всяких «умных» книжек, и знала, что для пробуждения подсознания надо медитировать. По началу, это было трудно, усидеть на месте, да еще и не шевелясь, и ни о чем не думая! Как такое возможно? Поэтому бросив данную затею, я решила, что это не мое и надо развивать что-нибудь другое, например, память, чтобы помнить сны. Но как? Обычные методы тут не подойдут. И тогда я подумала, что все дело во времени, мне же нужно видеть будущее, так почему бы снова не пойти от обратного? Необходимо учиться вызывать видения из прошлого. Поэтому каждый день я сидела с многочисленными вещами в руках и тренировалась совмещать медитацию с развитием памяти. А происходило это следующим образом: я брала в руки вещи, к которым имела отношение, и пыталась вспомнить о нем все, в мельчайших подробностях: что и как с ним делала, как это происходило и что было с этим предметом потом. Я увлеклась, это стало любимым занятием.

Не знаю, что было бы дальше, может я бы рассказала маме, или школьному психологу и слегла бы в больницу с подозрением какой-нибудь шизофрении, но, неожиданно, результаты стали давать плоды.

Теперь, брав в руки очередной инвентарь для тренировок, мне являлись не только видения моего прошлого, но и то, как эти предметы брали в руки другие члены семьи и, причем, так отчетливо, что иногда мне казалось, будто я просто была в этот момент рядом. Однако, мои сомнения отпали, когда взяв в руки старые часы, которые были найдены на чердаке, я увидела какого-то мужчину. Темные волосы, карие глаза, небольшие усики, смешно «нарисованный» рот. И только немного позже, папа рассказал, что так выглядел мой прадедушка, фотографий которого в доме не было и познакомиться нам тоже не довелось. Это был первый толчок.

Следующим усовершенствованием было то, что «картинки» стали цветными, и, теперь, я видела их еще раньше до наступления события. Не намного, но это радовало. Также во время своих «сеансов» я иногда наблюдала дождь. И все бы ничего, да только дождь был не обычным. Во-первых, он был небесного цвета, состоящий из яркого блестящего света, дарящего тепло, но он грел не тело, было ощущение, что я согреваюсь изнутри. Ну, и, во-вторых, этот, так называемый мною, «дождь», шел прямо посередине комнаты из ниоткуда.