Страница 2 из 49
— Боюсь, что не слышала.
— Из «Убить пересмешника». Вы не читали? — её тон крайне неодобрителен.
Камера начинает немного трястись от того, что Кевин старается сдержать смех, и я улыбаюсь, потому что могу точно определить хороший материал. Я приседаю до её уровня, втягивая в себя живот. С этого ракурса сложнее спрятать несколько лишних килограмм, которые я набрала за последние несколько месяцев.
— Это было давно, — начинаю оправдываться.
— Книга была номинирована, как одна из лучших новелл всех времён. Она о расизме и о том, какое это зло.
— Ты очень умная девочка, Петаль. Сколько лет тебе было, когда ты выиграла «Красивый ребёнок»?
Её взгляд переместился в камеру.
— Мне было четыре года, когда я выиграла свой первый конкурс. После этого моя мама сказала, что таким образом я могу выиграть кучу денег в подобных конкурсах, так что мы отправились в путь. Мы были в Атланте, Темпе, Нэшвилле, Батон Руж, и теперь мы здесь, в штате Техас, чтобы завоевать победу в этом конкурсе. — Её рука поднимается вверх в победном жесте, во время своего рассказа у неё даже не перехватило дыхание.
— Ну что ж, — я встала, снимая напряжение со своей спины. — Удачи тебе, Петаль!
— Спасибо, мисс Фильдстоун.
«Эта малышка знает моё имя?»
— Сколько лет тебе сейчас?
— Семь с половиной. Я как раз в разгаре для игры на этом поле. Это будет мой год, подождите и увидите. Я уеду домой с короной.
Её мама поднимается на своих каблуках, гордо скрестив руки.
— В таком случае, я буду за тобой наблюдать, как и весь Хьюстон, сегодня в шесть и десять. У тебя есть какое-то специальное послание для зрителей Пятого Канала?
— Еще как есть! — она смотрит в камеру. — Люди Техаса и всего мира, никогда не останавливайтесь! Вы заслуживаете лучшего, в точности как я. — Она показывает большой палец вверх. — Берегите себя!
Я смотрю ей в след, когда она уходит и, признаться, я немного завидую её уверенности в себе. Это именно то, что мне нужно каждый раз, когда я хочу взять выходные. Так было с тех пор, как Маринн объявила, что не будет возвращаться на работу после рождения ребёнка. Она хочет посвятить себя семье, и её решение дало мне возможность выбиться из малооплачиваемых и истощённых кругов репортёров.
«Пожалуйста, Господи, — молюсь про себя. — Мне нужна надёжная работа».
Уже в фургоне я открываю зеркало, чтобы посмотреть, как выгляжу, пока Кевин везёт нас обратно в студию. У нас есть ровно сорок пять минут, чтобы все смонтировать к выпуску новостей в шесть вечера.
Мой нос выглядит так, будто кто-то пролил на него масло, а под глазами следы от туши.
— Черт! — Я смотрю на Кевина. — Почему ты мне ничего не сказал?
Кевин делает большой глоток из своей чашки. С коричневыми волосами и толстыми линзами на очках он напоминает какого-то технаря в помятой рубашке и все такое.
— Я ничего не заметил. Петаль была более интересной.
Я стону, роюсь в своей большой сумке и достаю пудру, чтобы привести своё лицо в порядок.
«Почему я не посмотрела на своё лицо перед этим глупым репортажем?»
Марв, наш властный руководитель новостного отдела, мог углядеть крупинку перца с внутренней стороны зубов. Я покойник. Смотря в окно, я думаю, можно ли вернуться и все переснять… Хотя кого я обманываю? Неизвестно, где сейчас Петаль Бу и, учитывая городские пробки, мы еле успеваем доехать до студии вовремя.
— Ты нормально выглядишь, Бэкс. — Кевин делает еще один глоток. — Ты слишком строга к своему внешнему виду.
Я бросаю на него сердитый взгляд, а он, пожав плечами, продолжает смотреть на дорогу. Нормально не подходит в наши дни. Ты должна быть молодой и симпатичной, практически идеальной, когда тебя снимает камера. Есть главные секреты, самые видимые точки в цепочке репортёров.
Мы наконец-то в студии, и я направляюсь в комнату редактора, чтобы выбрать материал и собрать его воедино. Большинство кадров с Кейтлин вырезаются при монтаже, что есть на руку воровке сцены — Петаль Бу. Это грустно, но я не могу перестать улыбаться, понимая, что, возможно, Петаль — одна из самых ярких личностей на этой неделе. Даже несмотря на то, что я выгляжу безобразно рядом с этой маленькой, загорелой и красивой королевой. Я не очень-то и против. Она очень интересная личность, и точно кому-то приглянется.
Я записываю свой голос поверх ролика, где маленькие девочки в париках размером с Техас играются и кружатся в вечерних платьях с блёстками за тысячу долларов, ослепительных ковбойских сапогах и усыпанных блёстками слитных купальниках. Весь материал готов, и начинает звучать заставочная музыка Пятого Канала.
— Бэкс! Мне нужна твоя история прямо сейчас! — Викки, наш главный продюсер, машет мне рукой в конце маленького холла, где размещены все комнаты редакторов.
Я нажимаю «сохранить» и показываю ей большой палец.
— Всё готово к запуску.
Откидываюсь в своём кресле и вспоминаю старые дни, когда ребёнок набирал полную тележку кассет и мчался в комнату редактора. Теперь все намного проще, когда все в электронном виде.
Поднимаясь со стула, я даже не беспокоюсь, чтобы заправить свою белую рубашку в юбку. Черт, и так все слишком плотно. Держа в руке свои туфли, я забираю пиджак и сумку, я готова закончить на этом свой рабочий день. Я находилась в офисе канала с девяти утра до начала утреннего выпуска, прежде чем отправлялась на запись своего задания. Я подхожу к своему столу, чтобы проверить почту, прежде чем покинуть работу.
Конечно же, мой путь пролегает мимо спортивного логова, новой отреставрированной зоны, которая состоит из столов и компьютеров в форме восьмиугольника, словно зона ММА боев. Я даже не пытаюсь скрыть, как закатываю глаза. Все же… единственное что останавливает меня — это наш руководитель спортивного блока.
С вьющимися темными волосами и стальными голубыми глазами Кейд Хилл находится с нами меньше трёх месяцев, а уже модернизировал весь департамент в истинно спортивный стильный центр, где начинается мужской рай.
Он — бывшая звезда американского футбола, сын миллионера и невыносим как ад. После ухода в отставку из команды «Соколы Атланты», где он был квотербеком, прежде чем повредил себе колено, он устроился к нам и моментально стал главой спортивного департамента. У него нулевой опыт, и он считает себя ведущим? Я вас попрошу. Нужно нечто больше, чем сексуальная мускулатура, чтобы рассказывать новости в эфире.
К моему счастью, он стоит, наклонившись к компьютеру на столе коллеги, предоставляя мне превосходный вид его упругой задницы. У меня есть две слабости в жизни: упругая задняя часть, от которой отпрыгнет даже монета, и мексиканская кухня, и я уж точно не думаю о гуакамоле сейчас.
Как только он чувствует на себе мой взгляд, то тут же поворачивается и ловит, как я таращусь на него. Мои щеки горят, а он начинает улыбаться, — и у него получается это так невероятно самоуверенно, что делает мои трусики мокрыми. Он выпрямляется во все свои сто девяносто сантиметров роста, и я набираю скорость, пытаясь избежать разговора.
«Соберись, Бэкс. Кейд Хилл последний парень, которому я позволю разрушить свои звёздные планы».
— По-настоящему потрясный сюжет сегодня, Стоун, — говорит он, открывая двери.
Я беру себя в руки и, подняв нос еще выше, продолжаю идти.
— Типичный мужской ответ в сторону доминирующей профессии для женщины, Хилл.
Бабочки в моем животе начинают бушевать каждый раз, когда температура его горячего тела оказывается позади меня, но я не замедляюсь.
— Профессии? — говорит он, и я чувствую, как он улыбается. — Я что-то пропустил?
— Благотворительную организацию, — отвечаю я. — Эти конкурсы предлагают более трёхсот пятидесяти тысяч долларов на стипендии каждый год.
— Знаешь, а мы могли бы задействовать твои навыки в спортивной команде, — говорит он, и я все-таки останавливаюсь. Кейд прикасается своим пальцем к моей щеке. Я делаю глубокий вздох. — Немного блеска вот здесь.