Ведьмина генетика

Ненависть — сила, руководящая многими в те минуты, когда во главе всех действий пора бы вставать разуму и холодному, злому расчету. Человеческие эмоции, периодически очень предсказуемые, острые, как те ножи, и при этом удивительно простые, раскладывающиеся на элементарные компоненты, поддавались исчислению точно так же легко, как и любой количественный показатель.

Акрен отшатнулся в сторону, к стене, ровно на то расстояние, чтобы здоровяк врезался в дверь, и она, ведомая отточенным, хорошо работающим механизмом, распахнулась настежь, а сам мужчина налетел на защитное, вновь загоревшееся заклинание.

То, с какой силой его отшвырнуло назад, не мог предсказать даже Акрен. Он видел только, как мужчина всей своей массой навалился на несчастного, случайно оказавшегося у него за спиной, и с усмешкой кивнул собственным расчетам.

Дверь медленно поползла обратно.

Пространство вокруг сжалось. Акрен видел только последствия — он сам был причиной заметной дыры в заклинании и, недолго думая, нырнул в нее, продвигаясь в направлении двери. Клеть, сковывающая движение его противников — как же они все-таки отлично поддались на провокацию! — на мгновение расширилась, и Акрен выскочил сквозь все еще открытую дверь.

Он почувствовал, как чужие пальцы мазнули по плечу, увидел мага, пытающегося успеть выскочить на свободу, и вновь отпрыгнул в сторону. Колдун выпал все-таки за пределы камеры, дверь за ним с грохотом захлопнулась, отрезая мужчину от всех его подельников.

Акрен поднялся на ноги и спокойно протянул ему ладонь.

— Добро пожаловать на волю, маг.

Тот проигнорировал его помощь, встал сам, хоть и с трудом.

— Зачем? — тихо спросил он.

— Слишком много виноватых нельзя отпускать на свободу, а ты все равно мне не помешаешь. Привыкшие пользоваться своим даром очень плохо относятся к резкой смене оружия, — легко пояснил Шантьи. — Акрен.

— Танмор*, — представился маг. — Но это плохое место для знакомства.

— Это отличное место для знакомства, — вздохнул Акрен. — У этого дурака часы заведены были для смены.

И вправду, место пустовало. За магическими дверьми было плохо слышно все посторонние звуки, и смотритель, как всегда, зная, что никто не посмеет нарушить его покой, даже не задумывался о последствиях, которые могли быть у его временной отлучки.

Акрен уверенно двинулся вперед по коридору. Следящие заклинания, которые должны были предупредить каждый его шаг, оказались слепыми. Танмор, следовавший за ним шаг в шаг, не отступавший — понимал, что истинно неодаренного он больше не найдет, — чувствовал себя, должно быть, человеком-невидимкой.

Акрен подозревал, что его не запомнили, но остановить — могут. Он надеялся, что в период смены, когда вся тюрьма на короткие несколько минут приходит в движение, он не будет привлекать внимания — впрочем, преодолеть-то надо было всего лишь короткий коридор, обвешанный всякими предупредительными колдовскими штуками по всей его длине, безопасный до такой степени, что не существовало ни одного человека, способного в такой ситуации выбраться на свободу.

Шантьи вздохнул. Какая, однако, отвратительная система безопасности…

— Стоять! — он с усмешкой посмотрел на смотрителя, находившегося у выхода из тюрьмы, заметил кнопку, активирующую магический сигнал — сделать один шаг, и она не заработает. Этот дурак даже не вытащил оружие, надеясь на свою магию.

Все-таки, из тюрьмы в его мире, лишенном всякой магии, сбежать было гораздо сложнее, чем из этой.

— Не верю, — слова как-то сами собой сорвались с языка, — что ты способен это сделать. Ты же хороший парень. Ты не станешь трогать невиновного. Думаю, сейчас ты просто сядешь на свое место обратно и забудешь о том, что ты нас видел.

Акрен не колдовал — или думал, что не колдовал. В какой-то момент он осознал, что действительно достаточно просто поверить в то, что все, что он произнес — чистая правда.

Парень и вправду снял руку с кнопки и вернулся на свое место. Акрен спокойно прошел мимо него и даже не оглянулся — знал, что его магии хватило, чтобы маг тоже вышел на свободу.

На улице уже был вечер. Солнце практически спряталось за горизонтом, но в оставшихся лучах можно было рассмотреть небольшой дворик и коня, которого привязали прямо здесь, еще не решили, что делать.

Акрен закатил глаза. Какая бравая система безопасности.

— Я знал, чудовище, что ты меня дождешься, — протянул он, похлопав вороного по крупу, — и оглянулся на мага. — А теперь тебе, Танмор, придется бежать очень быстро. Насколько я понимаю, твоей невиновности будет недостаточно, чтобы покинуть эту тюрьму, так что придется бежать за лошадью.

— Не хочешь из человеколюбия прихватить меня с собой? — поинтересовался маг как-то бессильно и разочарованно.

— Из человеколюбия? — вздохнул Акрен. — С чего б то? Вы ж договаривались, как меня прирезать.

Он запрыгнул в седло и оглянулся на мага.

— Рассчитать тебе скорость, с которой надо бежать, чтобы успеть, или ты сам справишься с этой непосильной задачей?

*Некромант Танмор — один из персонажей "Следственной некромантии"

Глава тринадцатая

— Безголовый, ничего не понимающий в политике, не умеющий здраво оценивать свои силы тиран! — прорычал Мартен. — Так и передай! — рявкнул он на слугу, виновато топтавшегося на пороге. — И скажи, что если Его Величество вздумает услышать это лично, то пусть приходит, я с огромнейшим удовольствием все повторю. Слово в слово!

Слуга, очевидно, оценив суровый нрав принца, покорно поклонился и поспешил скрыться за дверью во избежание каких-нибудь еще откровений сына относительно политических намерений его отца. То, что Мартен был во многом не согласен с королем Лиаром, и так все знали — Его Величество далеко не всегда принимал правильные политические решения, да и в Рангорне считалось нормальным иметь собственное мнение относительно всего происходящего в стране, — но прямые оскорбления все-таки не приветствовались. Тем более, наносимые кронпринцем собственному отцу.

— Мне бы за такое отрезали язык, — отметила Белла, устраиваясь поудобнее в кресле.

С нею Лиар, к счастью, вел себя помягче — может быть, понимал, что будущая невестка все-таки чужеземная принцесса, и с нею надо поступать предельно осторожно. А может, просто не мог злиться на нее так сильно, как на собственного сына.

— Знаешь, — Мартен буквально упал во второе кресло, — если б не вот это, — он тряхнул запястьем, демонстрируя браслет-ограничитель, — и если б не то, как он поступил с Акреном, я б его понял. Но я уже второй день пытаюсь объяснить ему, что должен все исправить! И что я слышу? "Ты, мерзавец, женишься, и вы будете счастливой парой ездить по стране, приветствуя народ!" Народ приветствовать он хочет, ты понимаешь?! Старый дурак!

— Он не старый, — возразила Белла, очевидно, ничего не имеющая против дурака. — И если ты думаешь, что я сгораю от желания стать твоей женой, то ты очень серьезно ошибаешься.

— Я не тешу себя такими наивными иллюзиями, — покачал головой принц. — Можешь не переживать по этому поводу.

Он не стал говорить, что, возможно, с удовольствием женился бы на Белле — в любых других условиях. И без участия в обустройстве этого бракосочетания его любимейшим, драгоценным, высокочтимым папочкой. Но, к его огромному сожалению, условия были именно такими, как их мог наблюдать Мартен. Белла — скорее пленница, чем гостья, он сам — уж точно не кронпринц, а какой-то цепной пес, причем вместо ошейника на нем — браслет, временно блокирующий все магические способности Мартена.

Его Высочество поднялся на ноги так стремительно, что даже умудрился перекинуть подсвечник, но не обратил на то совершенно никакого внимания. Огонек бесполезной свечи перекинулся было на ковер, но принц, даже не посмотрев на него, мысленно приказал погаснуть. Ему не пришлось и оглядываться, дабы определить, что все сработало — достаточно было только поверить в то, что пламя погасло.