Страница 13 из 82
Остаток дня я посетила другие семьи, опустошенные моей свадьбой. Двумя другими пострадавшими были Никола Риццо и Паола Олдани. Я изо всех сил старалась утешить обе семьи, но ничего не могла сделать, чтобы успокоить их горе.
Когда я собиралась покинуть семью Олдани, Нонна Паолы схватила мое черное пальто и горестно вздохнула. «Только невеста Роккетти могла бы так скоро носить цвета траура».
Я не знала, как на это ответить, поэтому просто сжала ее руку и пообещала, что буду на связи.
Мы прошли реку Чикаго, которая была покрыта тонкими пластами битого льда. Я остановилась и уставилась в темные глубины. Оскуро молча стоял рядом со мной.
Мы с Кэт гуляем по этой реке после церкви. Папа занимался делами, и мы приносили ему обед из его любимого итальянского ресторана. Мы дразнили друг друга из-за чего-то, толкали друг друга или собирались искупаться.
Я прижала руку к ране на боку. Теперь это просто казалось тупой болью, несмотря на то, сколько крови было.
«Мэм, у вас болит рана?»
«Нет. Все хорошо." Я улыбнулась ему, но это показалось мне вынужденным, поэтому я отвернулась.
"Может быть, нам пора домой?" Он подсказал.
Намек был ясен, поэтому я согласилась пойти домой, но только после того, как совершила покупки в магазине. Оскуро угрюмо последовал за мной по проходам продуктового магазина, только ворча, когда я показал ему, что я купила.
Поскольку Алессандро так много не хватало, я запаслась и самым необходимым.
Когда я добралась до кассы, то поняла, что на моей карте недостаточно денег.
«О, мне очень жаль, Оскуро, но…»
Оскуро вытащил из бумажника серебряную карточку. «Капо сказал, что это для покупок продуктов».
Я осторожно взяла ее у него. На ней было напечатано имя Алессандро.
Вскоре продукты были оплачены, и Оскуро помог мне отнести их обратно в жилой комплекс. Я знала, что он хочет взять такси, но отказалась, жаждав свежего холодного воздуха. Мне было тесно сейчас в такси.
Когда мы подошли, швейцар Фред улыбнулся мне.
«Вы были заняты, миссис Роккетти?»
"Конечно." Я смеялась.
Он предложил взять несколько сумок, и вскоре двое мужчин следовали за мной в пентхаус с руками, набитыми продуктами. Они помогли мне поставить их на стойку, прежде чем вежливо уйти.
Я предложила приготовить Оскуро ужин, но он любезно отказался.
«Просто возвращайся, если передумаешь», - настаивала я, и он согласился. Но он все же ушел.
И снова пентхаус был пуст, и я осталась одна.
Я начала незаметно складывать продукты.
Лифт зазвонил.
«Я знала, что ты вернешься, Оскуро!» Я позвала.
Я сидела перед духовкой, любуясь своей работой. Лазанья идеально подрумянилась и пахла божественно.
«Как ты думаешь, пахнет…»
«Не Оскуро».
Я вздрогнула, вскочил на ноги и повернулась. Алессандро вошел в гостиную и холодно посмотрел на меня.
Он был одет в простую черную рубашку и штаны, в боевых ботинках. К груди были привязаны кобуры для пистолета, а из-за пояса торчал нож. Я видела красное пятно на его запястье, как будто он пытался стереть его, но потерпел неудачу.
От тревоги у меня скрутило живот. Будет ли он снова спать со мной? Будет ли он доминировать надо мной так же, как он властвовал над всеми женщинами, с которыми до сих пор контактировал?
По крайней мере, они могли уйти. У меня не было выхода.
От меня ждали секса с этим мужчиной, чтобы сделать наследников Роккетти.
«Попробуй расслабиться, - сказала я себе, - не думаю, что ему нравится быть твоим мужем больше, чем тебе нравится быть его женой».
Сегодня я почти смогла притвориться, что я не его жена. Когда я передвигалась по Чикаго, меня охватила почти утешительная изоляция. Но я была не одна - я была женой. К тому же, в стиле Роккетти.
Алессандро зашагал вперед, вернув мне мое внимание. Он остановился в конце кухни и посмотрел на лазанью в духовке. Его глаза скользили по ингредиентам на прилавке и в буфете.
«Ты купила все необходимое в магазинах?»
"Да я купила."
Он резко кивнул.
Позади меня печь сигнализировала, что готово. Мне не очень хотелось возвращаться к Алессандро, поэтому я поспешила вынуть лазанью из духовки и поставить ее на плиту, чтобы она остыла. Я глубоко врезаю в него нож, проверяя, правильно ли оно приготовлено.
"Все хорошо." - сказала я, когда снял нож. Я обернулась и увидела, что Алессандро находится на том же самом месте, где я его оставила. "Не хочешь ли?"
Он приподнял бровь. "Отлично."
Я подала две тарелки. Алессандро решил, что хочет поесть на скамейке, поэтому мы спокойно ели именно там.
Из-за его присутствия мне было очень трудно есть, не чувствуя, что он может развернуться и задушить меня до смерти, если его настроение изменится. От него исходило тепло, и, клянусь, я чувствовала металлический оттенок крови под его одеколоном.
"Очень хорошо." Это все, что он сказал, когда закончил.