Дура

— Я так и подумала… Слушай, Сев, кто-то из вас должен это прекратить первым. Почему бы не ты?

— Он пусть издевается, а мне даже не отомстить?!

— Да.

— Почему?

— Потому что ты — умный. И все-таки честный, как мне думается. Ты сможешь быть выше мелкой мести.

— Наверное, даже могу… Но не хочется. Оставишь таких, как ваш Блэк, безнаказанными, и они почувствуют себя всесильными.

— Да ну?

Она резко выдёргивает тёплую звёздочку своей руки из моей ладони.

— Если вы будете продолжать провоцировать друг друга, я не буду с вами водиться.

Она нашла самые страшные слова для меня. Волна гнева стремительно растёт в моей душе. Не на неё — на Блэка.

— Сириусу своему это скажи!

— Говорила уже. Дурак он — со своей ящерицей… Только посмеялся!

— Вот видишь…

— Все равно ты тоже неправ!

— Не уходи!

— А вот и уйду!!! Надоели вы мне все! Все надоели!!!

Она резко разворачивается и хочет бежать. Коса огненным сполохом хлещет меня по плечу…

— Нет, Лили, пожалуйста! Нет! Я обещаю, что больше не трону… твоих друзей.

— У меня только один настоящий друг. И это ты. Но я не хочу, чтобы мой друг становился сволочью.

— Прости меня…

Она молчит. В потемневших зелёных глазах — озера слез…

…Моего обещания больше не отвечать на выпады Блэка хватает только на две недели.

* * *

19.05.1975. Хогвартс

Тяжёлый том в жёлтом переплёте из тонко выделанной бараньей кожи кажется тёплым на ощупь, словно его только что отпустили чужие горячие руки. Аманда Рауф, «Искусство трансфигурации. Высшая ступень», год издания 1934-й…

— Что это нынче за поветрие такое — третьеклассников потянуло книжки за шестой год обучения почитывать? Поймёшь ли? Впрочем, ты — поймёшь, по глазам вижу. Вот Поттер, что до тебя брал, шалопай с Гриффиндора, у того вряд ли хоть строчка в голове задержалась, один спорт на уме!.. Руки мыл? Не замарай книгу, смотри, накажу!..

Библиотекарша мадам Пинс любит носить маску холодной строгости. Она похожа в своём узком платье на круглоглазую, вечно голодную птицу. Невесомые пёрышки старого чёрного лебяжьего боа дымным облачком висят на узких плечах, как подрезанные крылья...

Стук каблучков в ритме беспокойного сердца. Левый ботильон у мадам Пинс нещадно скрипит, и в тишине читального зала этот тонкий пронзительно-визгливый скрежет предупреждает затаившихся меж стеллажей учеников о приближении хозяйки книжного царства.

На вид библиотекарше лет сорок пять-пятьдесят. В действительности — чуть ли не вдвое больше. Книги для неё — живые существа. Не удивлюсь, если, расставляя вечерами в гулкой тишине читального зала по полочкам своих пергаментных «подданных», в шорохе страниц она слышит их тихие жалобы на надорванные переплёты, на загнутые углы страниц, на чернильные пятна.

От этих внимательных, выпуклых, круглых глаз темно-оливкового цвета не укроется ни единое движение юного «вандала», так и норовящего хватануть драгоценный фолиант немытыми руками… Говорят, однажды сам директор получил от мадам Пинс затрещину, когда, сидя в учительской читалке над «Транссубстанциональной теорией», машинально оставил какую-то пометку на полях!

Птичья походка, птичий взгляд, птичий голос…

— Люпин? Как твоя поездка домой? Что с матушкой? Уже лучше? Ну, Мерлин даст, поправится, она ведь у тебя ещё молодая! А ты, как будто, сам осунулся — не заразился ли дома от мамы-то? Непременно посети мадам Помфри!.. Что у тебя? «Всемирная история квиддича с древних времён до наших дней»? Уже прочёл или продлевать будем?..

Не пойдёт к мадам Помфри тихий зубрила-гриффиндорец. Как пить дать, не пойдёт! Зачем ему, если он только сегодня оттуда. Сам видел.

Вот только для чего Римусу Люпину врать, будто ездил на три дня домой к приболевшей матери? Зачем оголтелому любителю квиддича Джеймсу Поттеру «Искусство высшей трансфигурации» за шестой класс, а никогда не выходившему на поле Люпину — «История квиддича»?

«Драккл их там поймет на этом растреклятом Гриффиндоре!..»

Страница 296: «Анимаг — это волшебник, способный по собственному желанию своему принимать обличие зверя, птицы, гада или насекомого. Трансфигурируя тело своё в животное, маг сохраняет разум человеческий, и в миг любой может вернуть себе облик, в коем рожден человеком… Ежели анимагу случится долго пребывать в виде животного, век его равен веку, данному от природы: конь живёт 20 лет, кот — 15, змей — 30, а анимаг, принявший вид оных, не менее прочего чародея».

Похоже, эту книжку написали задолго до того, как издали — речь уж больно вычурная, стариной несёт! Ну, так и есть: издание восемнадцатое, академическое, дополненное и исправленное…

«Пребывая в теле хищного зверя, анимаг может охотиться и питаться сырым мясом. Обретая облик птицы, получает способность летать. Змеем себя сделавший — источает яд смертельный, как и прочие змеи. И прилипчивы к анимагам бывают болезни скотьи и звериные, и могут терзать их паразиты, что одолевают животных».

Значит, если, маг сделается быком, он может заразиться сапом или ящуром? А у анимагов-псов бывают блохи?.. Тоже мне, высшая трансфигурация!..

«Желающий освоить анимагию должен быть искусен в трансфигурации и зельеварении, а тако же иметь развитое воображение для создания совершенного мыслеобраза того существа, в кое обращён будет».

«Интересно, скоро ли придет Лили? Судя по тому, что Люпин уже здесь, профессор Спраут давно отпустила Гриффиндор с урока гербологии».

«Тот же маг, что решился обрести животный облик, должен от одной полной луны до следующей носить под языком своим лист мандрагоры, сорванный лунную ночь с побега не моложе трёх месяцев от прорастания. Принимая яства и пия воду, не изымает он листа изо рта своего, и нельзя ему этот лист ни зубами помять, ни паче поглотить. Вынув же в следующее полнолуние лист сей, должен он поместить его хрустальный фиал и, смочив слюной своей, поставить под прямой лунный свет. Затем должен маг остричь прядь волос своих и тако же опустить в фиал, добавив серебряную лжицу росы, собранной с травы на земле, коей в течение семи дней не касались ни солнечный свет, ни человеческие стопы. Когда же роса сделает волосы невидимыми, искрошить надо в фиал живую куколку бабочки «мёртвая голова». После этого магу должно оставить зелье сие в темноте до первой грозы. Готовое зелье обретёт цвет алый, как кровь из сердечной жилы. Покуда же не придёт гроза и не настанет время пить зелье, каждый день на восходе и на закате солнца маг должен брать палочку и, указуя ею на сердце своё, заклинать: «Amato Animo Animato Animagus».

Не так уж и сложно на самом деле. Только уж очень зависит успех от погоды… Что если грозы все лето не будет? Зелье-то не только настояться — оно и протухнуть может, если несколько месяцев в тепле простоит. Там же сплошь органика, а в слюне даже у самого отъявленного чистюли бацилла на бацилле… А, вот здесь написано: все придётся начинать с начала!

И зачем? Чтобы шерстью покрыться и хвост отрастить? Чтобы променять человеческую жизнь, какую ни есть, на примитивное существование животного? Чтобы запереть, хотя бы и на время, свой разум и душу в тело какой-нибудь скотины? Фу!

Нет, в порядке научного эксперимента это, должно быть, даже интересно… Так как анимаг не может запланировать свой животный облик заранее, тварь, в которую ты в результате превратишься, будет отражением сущности твоего характера. Неслучайно анимагический облик совпадает с волшебным защитником — животным-патронусом. Получается, если верен и смел, быть тебе породистым боевым конём. Если горд и независим — орлом, наверное. Если хитёр и осторожен — змеем подколодным. А если глуп, должно быть, вообще баран какой-нибудь получится…

— Привет, Снейп! Что читаем?

— Не твоё дело, Люпин!

— Да ладно, я только посмотрю… А-а! Я это уже читал!

— С Поттером на пару?

— Нет, ещё раньше. Это я ему и насоветовал, если честно. Интересно же, что в старших классах проходить будем…