Страница 7 из 30
— Живо! Прыгай!
Даже с такого расстояния я улавливаю в её глазах-омутах уже проступивший отчетливый страх, и мне вдруг становится забавно от того, что она не боится стражи с клинками, но чертовски опасается высоты и пропасти между двумя зданиями. Но, переборов себя, Сурайя быстро оглядывается на приближающихся врагов, отступает на несколько шагов и разгоняется.
Я, конечно, понимаю, что, подставляя себя, рискую получить травмы, но не могу иначе — пытаюсь ловить девушку, которая с тихим писком преодолевает расстояние и тяжело падает на меня. Теперь я оказываюсь под ней.
— Ох, прости пожалуйста… — шепчет Сурайя, морщась — я вижу это по маленьким морщинкам на не скрытой тканью переносице.
— Ничего, — кажется, спину я отбил сегодня окончательно. Еле сдерживаю новый рык боли, когда мы снова одновременно вскакиваем друг с друга. Враги столпились на краю того здания, не решаясь прыгать вслед за нами.
Бегом обходим какую-то надстройку на крыше и в этот момент…
Сурайя вскрикивает и падает на колени — я успеваю увидеть это краем глаза, потому что прямо передо мной выскакивает лучник, направивший в лицо рукоять своего оружия. Удар приходится прямо в челюсть, и я отшатываюсь назад, но остаюсь на ногах.
Его соратник хватает моего упавшего информатора за куфию и дёргает наверх, заставляя подняться, и, пока я выкидываю из нарукавника клинок и достаю меч, я замечаю, как ткань срывается с её головы, утягивая за собой тонкий никаб.
Злость захлёстывает меня огромной лавиной, выбивая изнутри напрочь все чувства, кроме дикого, необузданного желания послать этих тварей к праотцам.
Всё дальнейшее происходит за считанные секунды.
Демоны во мне поднимают свои морды, учуяв кровь и смерть, и подстегивают к стремительным, полностью хладнокровным и жестоким действиям — я слышу, как Сурайя кричит моё имя, и вонзаю в глотку лучника перед собой скрытый клинок, чувствуя, как лезвие лопает сосуды и прожилки на его потной шее; затем вспарываю его грудь наискось — доспехи совершенно ему не помогают — так, что багряная кровь брызгает во все стороны. И скользкой от неё рукой за мгновение достаю сразу два метательных ножа, резко поворачиваясь к тому, кто держит моего информатора… за распустившиеся тёмно-каштановые волосы.
Картина сбивает меня с толку, как и стражника факт того, что его союзника прикончили за несколько коротких секунд. Но я отвожу взгляд от открывшегося передо мной мокрого от слёз лица Сурайи и первым прихожу в себя.
Иной, тот новый зверь внутри, возвышается над клацающими клыками демонами, шепча мне: «Ещё успеешь ею налюбоваться, действуй…»
Один метательный клинок пронзает глазное яблоко этого ублюдка, посмевшего прикоснуться к Сурайе, а второй входит глубоко в горло, заставив крик боли навсегда застрять в нём. Он падает замертво за скорчившейся фигурой моего информатора, и только в этот момент я вижу, что стрела прошла сквозь девичье плечо — с одной стороны наконечник, со стороны спины виднеется оперение. Вот что заставило её вскрикнуть в первый раз…
Как я мог это упустить!..
Я дышу, как загнанный лев, разве что не рву когтями землю. Меня разрывает на части гремучая смесь чувств: я ужасно жалею, что Сурайе пришлось увидеть подобную жестокость с моей стороны, но при этом я ощущаю невероятное, умопомрачительное удовлетворение от совершенного убийства.
Думаю я недолго. Всё моё существо тянется к ней, и внутри что-то с вибрацией сжимается, когда я подбегаю ко всё ещё сидящей на коленях, тихо всхлипывающей женской фигуре. Рана не смертельная, не глубокая, но доставляет хрупкой девушке, не привыкшей к подобным травмам, боль такую, которую и я бы не вынес при более тяжелом варианте.
— Тихо-тихо… — бездумно шепчу я, осторожно ощупываю плечо Сурайи, старательно игнорируя красоту представшего передо мной лица, которое сейчас искажено от болезненных ощущений. — Дыши, милая…
Ни она, ни я не концентрируемся на последнем слове, так неосторожно мною брошенном, ведь всё обострено до передела: погоня затихла, но я знаю, что это ненадолго, и мне срочно нужно помочь ей, чтобы мы могли бежать дальше.
— Будет больно, но необходимо вытащить стрелу, — предупреждаю я, наконец поднимая глаза и сталкиваясь со взором Сурайи.
Мне так хочется всмотреться в её лицо, как следует, но взгляд останавливается на поджавшихся аккуратных губах и замечает лишь судорожный кивок, от которого несколько прядей падают вперёд. Это отрезвляет взбудораженный разум.
— Да-да, хорошо, — выдыхает она, быстро-быстро кивая, и сдерживает новые слёзы боли. — Я потерплю…
Я хмурюсь, трогая древко стрелы за плечом, где виднеется оперение, и понимаю, что его нужно надломить.
— Держи, — я протягиваю Сурайе свой левый рукав, который почти не запятнан чужой кровью, в отличие от всей моей мантии. — Закуси ткань.
Она подчиняется моему властному тону, осторожно вбирая часть моей одежды в рот и фиксируя её между ровных зубов, на что я тут же отвожу глаза: это зрелище заставляет что-то восстать в моём теле, а зверя — довольно ухмыльнуться.
Времени совсем мало, и я стараюсь его больше не тянуть — аккуратно срезаю клинком древко сзади, чтобы получить ровный кончик, и в этот момент Сурайя чуть дёргается. Но, не дав ей прийти в себя, я в ту же секунду резким движением вырываю стрелу из плоти за наконечник спереди.
Она с негромким стоном падает мне на грудь, цепляясь за плечи дрожащими руками, и я тут же прижимаю её к себе, зарываясь одной ладонью в мягкие, нагретые солнцем волосы.
— Ш-ш-ш, всё хорошо, всё закончилось, — шёпотом говорю я затихшей Сурайе в висок. — Нужно перевязать твою рану, но чистых тканей у нас нет. Идти можешь?
Я мягко отстраняю девушку от себя, замечая, что слёзы больше не текут по бледному, прекрасному лицу. Потемневший от боли почти до чёрного цвета взгляд проясняется, и она бормочет, отходя от телесного шока:
— Конечно, да… Куда мы направляемся?
— В бюро. Нам нужно скрыться, а до него осталось несколько зданий. Не думаю, что стража оставит это просто так, скорее всего, они скоро снова нас настигнут.
Сурайя, опираясь на мою ладонь, медленно поднимается с колен.
— А как же твои раны?.. — с беспокойством спрашивает она, оглядывая мою окровавленную когда-то белую робу.
— Пустяки, — отмахиваюсь я в ответ, улыбаясь ей уголками губ. — Задета только рука, остальная кровь не моя.
Она облегчённо вздыхает, но не спешит отстраниться, долгим, внимательным взглядом осматривая моё лицо.
Я усмехаюсь, быстро озираясь по сторонам, и, чтобы как-то разрядить обстановку, возвращаю ей своё внимание и медленно говорю:
— Где-то я слышал, что в информаторы берут красивых и чрезмерно храбрых девушек…
— Чтобы они помогали неуклюжим ассасинам? — загадочно блеснув глазами, добавляет Сурайя и робко улыбается в ответ.
— Именно.
Мы молча смотрим друг на друга, пока она не делает шаг назад и не переводит свой изумрудный взор вдаль, в сторону множества зданий, утопающих в солнечных лучах.
— О, это всего лишь слухи… — с иронией отвечает она и отворачивается, выдержав паузу, но я успеваю заметить так и оставшуюся на губах мечтательную улыбку.
========== Первые порывы ветра ==========
Комментарий к Первые порывы ветра
Дорогие читатели!
Огромное спасибо за оценки и кнопку “жду продолжения”.
Напоминаю, что ПБ открыта, если увидите ошибки после моей вычитки, присылайте.
Приятного чтения!
Надеюсь, увидеть ваши отзывы ????.
Сурайя — https://c.radikal.ru/c08/1910/a8/4bb8eef099c5.jpg
Альтаир — https://d.radikal.ru/d25/1910/cf/837ff1e50561.jpg
Прежде чем мы двигаемся дальше, Сурайя наклоняется, чтобы поднять свой лежащий платок, и слегка морщится от не до конца прошедшей боли. Она разочарованно оглядывает порванную ткань, и в этот момент порыв ветра треплет её длинные волнистые волосы, открывая ту часть лица, которую я не успел разглядеть.
Под мочкой левого уха, далее по линии челюсти и уходя на тонкую шею, тянется белый шрам, оставленный, судя по всему, клинком и очень давно. Это увечье придаёт её чертам какой-то невообразимый шарм — оно словно и должно быть там, но одновременно с этим выглядит так неправильно на светлой коже. Еле сдерживая порыв расспросить информатора об отметине, я лишь сильнее стискиваю зубы и отвожу взгляд. Между нами и так нарушены грани официальной коммуникации в связи с последними событиями, поэтому не стоит торопиться и, возможно, когда-нибудь она расскажет обо всём сама.