Страница 103 из 122
Гарри кивнул.
— Что же касается… питомца Вашего предка… Признаться, я рассчитывал, что один из моих коллег, мистер Уолден МакНейр — разумеется, чистокровный волшебник и, разумеется, Ваш верный слуга… Что он разберется с… питомцем тем или иным способом. Он служит в комиссии по ликвидации опасных существ, и нам казалось, что он не только способен заменить этого грязнокровного мужлана, но и… решить проблему. Но василиск… тысячелетний василиск… Вы же не откажете своим верным слугам в помощи? В конце концов, Вы всегда мечтали остаться на лето в Замке, и теперь, я полагаю, он станет Вашим истинным домом.
— Я уже считаю его домом, Лорд Малфой. Но… Вы не возражаете, если я покину Вас?
— Да, Лорд. Но позвольте предостеречь Вас от… неосторожности. Если — если! — пострадает кто-то из… более уважаемых семей… Боюсь, в этом случае мы не сможем уберечься от… нежелательного внимания. Боюсь, что выступить в открытую было бы несколько… несвоевременно, не так ли, мой Лорд?
— Вы правы, лорд Малфой. Но…
— О, мой Лорд, потерпите всего неделю. Через неделю Вам в помощь прибудет мистер МакНейр и…
— Вы полагаете, министерский палач, — разумеется, Гарри навел справки об обоих собеседниках Малфоя, — справится с питомцем моего предка? — и он скорчил рожу, которая возникала на лице Саманты-Шарлин каждый раз, когда она вспоминала Локхарта.
Малфоя перекосило.
Гарри думал, что после окаменения Джастина Малфой опять закрутит гайки и снова заставит всех ходить строем, но этого не произошло. Так что до своей секретной лаборатории они с Гермионой добрались под мантией-невидимкой без помех.
— Я все слышала, — сказала Гермиона. — Дин дал один наконечник от этого вашего фонендоскопа мне, и мы вместе слушали. Я же пишу быстрее всех вас, ну вот и…
— И что там было после того, как я ушел?
— Был звон бутылки о стакан. А потом… Потом он вызвал по камину этого МакНейра и долго на него кричал. Он пьяный был. Но про то, что это василиск, он ему не сказал, чтобы не пугать, наверное. А потом он Эйвери про мандрагоры спрашивал. Требовал сделку ускорить. А тот говорил, что уже через неделю покупатель должен приехать. И знаешь, похоже, больше мандрагор в Британии нет, ну совсем. Даже в Мунго. Их то ли магглам продали, то ли на континент. Наверное, все нового урожая ждали. И еще он сказал, что Фадж уже объявил о запрете на ввоз мандрагор в Британию. То есть…
— То есть Малфой все-таки установил монополию. Ну или это покупатель был, а не Малфой. А окаменевшие… они их просто использовали для того, чтобы паники нагнать и цену увеличить.
— Да. Там, в условиях контракта, похоже, полная эк-склю-зивность. В смысле, Хогвартс обязан передать все мандрагоры до последнего корешка, отсюда и цена такая высокая. И что мы можем сделать? — внезапно всхлипнула Гермиона. — Ты же не хочешь…
— Сдать Джинни? Нет. В этом случае Малфой сделает все то же самое, только еще и Артура закопает. И Дамблдора. А Джинни или в Азкабан посадит, или вообще убьет. Чтобы заявить о победе. А я… Меня он пока боится… а если узнает, что наследник — не я, а Джинни, то и меня бояться перестанет.
— А ты не можешь попробовать напугать его и потребовать…
— Понимаешь, он не то чтобы боится меня, а так, побаивается. Он думает, что я, в смысле, Том-Который-Теперь-Я, всего-то сопляк. И если ему надо будет выбирать между Томом и деньгами — он, конечно, деньги выберет. Он же не то чтобы любит Тома, Том ему только как пугало нужен.
— А он вообще кого-то может любить? Если он так детей использует? — пробормотала сквозь слезы Гермиона, и вдруг ее глаза как по волшебству высохли. Взгляд девочки стал колючим и жестким.
— Может. Ты же помнишь разговор? Единственное, чего он боится по-настоящему, это потерять Драко, — медленно сказал Гарри.
— Хорошо, — ответила, подумав, Гермиона, — я ему это устрою.
— Ты?! Ты же не?!..
— Да. Я же — да. Более того, я определенно – да. Давай мыслить логично, — Гермиона ткнула в него пальчиком, — и, пожалуйста, головным мозгом, а не… попным.
Гарри хотел возразить, что вот как раз попным у него получается намного лучше, чем головным, но промолчал. Зачем нужны друзья, если их не выслушивать? А вот соглашаться с ними вовсе не обязательно.
— Смотри. Ты же согласен, что если он говорит о раскаменении одного лишь Джастина, причем через целый год, то остальных, даже своего слугу, он уже все равно что похоронил?!
Гарри кивнул. Гермиона продолжила:
— Кроме того, он же и правда не прочь очистить Хогвартс от… таких, как я. Драко про это все уши прожужжал. А таких остались только я да Дин. Сейчас он надеется, что нас окаменишь ты… Ну или что родители сами заберут нас отсюда. И его мечта исполнится. А если нет… Ну мало ли какие еще несчастные случаи он может организовать. И единственный способ поломать все его планы — это чтобы сам Драко лег в Больничное Крыло — ну, или потом в Мунго — вместе с остальными.
— Ну, для сына-то он мандрагор добудет. Вырвет корешок, и… Ну или контрабандой завезет, что ему тот запрет, он Фаджа-то в грош не ставит!
— А это будет уже неважно. Все на взводе, слухи уже не ходят, а летают, и о новом окаменении, причем чистокровного волшебника, все узнают, как только первая же сова долетит до Лондона. А там… Он же сам говорил, что пока под угрозой такие, как я, никто не почешется. А вот если окаменеет чистокровный — тогда сюда и министерские понабегут, и авроры… И тогда продать мандрагоры ему никто не даст.
— Логично.
— Ну вот. А если окаменеет именно Малфой, Драко который, это будет не только логично, но и справедливо, — отрезала Гермиона. — Нет, если бы это был Малфой-старший, было бы еще справедливее, но… хоть так.
— И как ты собираешься добиться этой справедливости?
— Я вызову Драко на дуэль. Точнее, сделаю так, чтобы он меня вызвал. Потом намекну Наследнику, где эта дуэль случится, ну и обмолвлюсь, что я кое-что про него, в смысле, про нее, знаю. И Драко тоже. Знает.
— Хорошо. Хотя, конечно, не хорошо, а плохо, но… Тогда давай по порядку. Вопрос первый — почему ты, а не я?
— Во-первых, на дуэль с тобой он и так-то не решился бы, а уж когда его папочка уверен, что Наследник — ты… Во-вторых, за тобой следят. А в-третьих — у меня лучше получится.
— Вот это и есть второй вопрос. Как ты собираешься добиться, чтобы он тебя вызвал? Потому что иначе ты не сможешь определить место дуэли, ну и прочие условия, Невилл же рассказывал.
— Да. И я расспросила его еще раз, чтобы быть уверенной. А добьюсь я с помощью вот этого, — разумеется, «вот этим» была книжка, та самая, которую Гермиона читала и вроде бы даже конспектировала с самых каникул. — Я ее у миссис Кейн взяла, еще когда думала, как Пенни помочь. Тут все о подростковых комплексах, я имею в виду психологические комплексы, все-все! И с точки зрения психологии, и социологии, и эндокринологии даже! Представляешь, — оживилась она, — я насчитала у Драко целых семнадцать комплексов, это почти в два раза больше, чем у Рона, который идет следующим!
— И ты?..
— И я собираюсь использовать их все, включая Эдипов. Он меня вызовет, не сомневайся! И даже не подумает пожаловаться папочке, вот.
— Тогда третий вопрос. Как ты добьешься, чтобы вас окаменили, а не убили?
— Я точно не умру, — сказала Гермиона, — я просто окаменею. А он… Ему придется рассчитывать на защиту Замка. Справедливость, помнишь?
— А почему ты уверена, что… ты не умрешь?
— Потому что я думаю головой, а не попой. Скажи, Гарри, ты внимательно рассмотрел тот осколок стекла, которой дала тебе Сьюзен? Ты ничего не заметил?
Она положила осколок на столик, взмахнула палочкой и произнесла:
— «ЭНГОРГИО!»
Осколок увеличился раз в пять, но Гарри все равно использовал лупу.
— Мутный он какой-то…
— Правильно. Потому что что-то случилось с серебром, которым были покрыты очки. Это же были очки Джастина? Такие же, как и у меня?