Страница 3 из 161
— Мистер Поттер! — воскликнула она. — Мальчик-Который-Выжил! Давно же Вас не было!
— Тринадцать лет? — сделал предположение мистер Поттер, Гарри Джеймс Поттер.
Впрочем, у мальчика, точнее, юноши, было и еще несколько имен, которыми он время от времени пользовался. «Мальчик-Который-Выжил» было самым нелюбимым из них, потому что он-то и правда выжил, несмотря на попавшее в него Смертельное Проклятие самого злобного Темного Лорда столетия, а вот его родители — нет.
То, что Темный Лорд при этом самоликвидировался, было для Гарри довольно слабым утешением. Тем более, что уже три года подряд, в конце каждого года обучения Гарри в упомянутой ранее Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс он, этот самый Лорд, пытался вернуться. К счастью, пока безуспешно. К слову, тот самый зуб, что остался у мистера Грейнджера, зуб тысячелетнего василиска, сильно помог Гарри предотвратить возвращение Волдеморта — или Тома, Тома Орвола Реддла, так этого лорда звали на самом деле — всего пару недель назад.
— Вроде того, — улыбнулась привет-ведьма, — сейчас проверю…
Она быстро пробежалась толстыми пальцами по картотеке и с натугой выдернула из переполненного ящика довольно пухлое на вид и весьма пыльное по корешку досье.
— Странно, — пробормотала она, открыв его, — тут вообще нет абсолютно ничего о Вашем визите… Но…
— Да и ладно, — сказал Гарри. — Мне отнести досье к доктору?
Ведьма, безуспешно пытавшаяся втиснуть папку обратно в плотно набитый ящик, очень обрадовалась:
— А и отнесите, молодой человек. Все равно оно пустое: наверное, просто на всякий случай завели.
На то, что досье снаружи было довольно пухлым, а изнутри действительно совершенно пустым, она не обратила никакого внимания.
— Удачного Вам лечения, мистер Поттер! Следующий!
Гарри взбежал по лестнице, нашел нужную дверь и постучал. Приятный негромкий баритон ответил «Войдите!», и Гарри проскользнул в палату.
Лаванда Браун, та самая однокурсница и хорошая подруга Гарри, полулежала на кровати, совсем такой же, как и те, что стояли в Больничном Крыле Хогвартса. Рядом с кроватью на табуретах сидели двое: жизнерадостный толстячок в лимонного цвета мантии и мужчина лет сорока с грубым лицом.
— А, мистер Поттер! — приветствовал его толстячок. — Пришли навестить подругу? Это хорошо, это просто здорово! Друзья — это то, что ей действительно…
Суровый мужчина между тем встал, сделал два шага в его сторону… И Гарри еле успел увернуться от мощного и быстрого удара левой.
«Сириус был прав, — подумал Маленький-Гарри-Наблюдатель-В-Его-Голове, пока Большой Гарри снова отскакивал назад от второго удара, и тоже с левой, — знакомство с родителями — опасное занятие. Это уже третий папа моей подруги (если, конечно, Чжоу Чанг можно считать подругой), от которого мне приходится удирать или уворачиваться!»
«Хотя, конечно, Артур Уизли меня прибить не пытался, — подумал он, уходя от третьего удара с той же руки, — но, с другой стороны, с отцами Кэти Белл и Пенни Клируотер я еще не встречался!»
— Достаточно, Бэзил! — в приветливом тоне толстячка прорезались властные нотки. — Трех попыток вполне достаточно! По крайней мере, для больничной палаты!
Мужчина сверлил Поттера злобным взглядом исподлобья.
— Папа! — воскликнула Лаванда. — Я же говорила тебе…
— Молчать. Кто дал тебе право, Поттер, втягивать в свою войну мою дочь?
— Я говорила тебе, что он никуда меня не втягивал, и это было полностью мое решение? — обычно мягкий голос Лаванды лязгнул тем же металлом, что и произнесенное ранее «Молчать!»
А потом она расплакалась, и из мужчины словно выпустили воздух.
— Э… мистер Браун, сэр, — скромно сказал Гарри. — Если уж целитель…
— Целитель Сметвик, Гиппократ Сметвик, — представился толстячок. — А Вас, юноша, я, конечно же, знаю.
— …Если уж целитель Сметвик возражает, да и Лаванда расстроена, мы могли бы... эм-м-м… встретиться где-нибудь в другом месте… Я и правда виноват…
— Заткнись, Поттер! — рявкнула сквозь слезы Лаванда. — Помнишь наше «но» в кафе Паддифут? И позже? Старый пердун дергает тебя как раз за те самые ниточки, хотя это полностью его вина!
— Об этом мы поговорим дома, Снежинка, — положил ей руку на плечо отец; при упоминании розовенького с беленьким кафе мадам Паддифут он нахмурился еще больше, хотя это и казалось невозможным. — Ты, Поттер, тоже приглашен.
— Когда и куда, сэр? — осведомился Гарри.
— Косая, тридцать один, — ответил мистер Браун, — вход рядом с «Салоном Свежести». Завтра в восемнадцать ноль-ноль.
— Есть, сэр! — ответил Гарри. — Я рад, что тебя выписывают уже завтра, Лаванда!
— Мисс Браун выписывают уже сегодня, — улыбнулся Сметвик. — Так что, если бы Вы пришли на полчаса позже, Вы бы уже не застали Вашу подругу здесь, и это было бы очень прискорбно. А так… Очень, очень здоровые эмоциональные реакции. И, к счастью, никаких осложнений не случилось, ни физических, ни, я имею основания надеяться, душевных. Поппи отлично знает свое дело. Но шрам… Шрам останется, да-с… Как, впрочем, и Ваш.
— А теперь выметайся, Поттер, — распорядился мистер Браун, — Лаванде надо переодеться.
— Целитель Сметвик, — спросил Гарри, — можно…
— Подождите меня в коридоре, мистер Поттер. Мне надо сделать последний осмотр, а затем я в Вашем полном распоряжении.
Гарри положил на тумбочку пакет с эклерами, которые, как он помнил, Лаванда очень любила, и вышел.
Когда он доехал до Литтл-Уингинга, графство Суррей, где в доме номер четыре по Тисовой улице проживали его дядя Вернон, тетя Петунья и кузен Дадли, все по фамилии Дурсль, и где, в маленькой комнатке на втором этаже, был вынужден проживать и сам Гарри, сумерки уже начали сгущаться.
Он припарковал мотоцикл под навесом во дворе дома номер десять по улице Глициний, рядом с намного более представительным «Харлеем».
Этот дом чуть меньше полугода назад внезапно пропал и из муниципальных реестров, и с географических карт, и даже из памяти соседей, которые внезапно забыли, что когда-то здесь проживала вдова Аткинс. Впрочем, и самого дома они тоже не видели, точнее не замечали. Увидеть его могли лишь те, кому Сириус Блэк, нынешний владелец дома и по совместительству крестный отец Гарри, а также разыскиваемый беглый преступник (впрочем, беглым и разыскиваемым-то он был, а вот преступником — нет, поскольку его обвинили и бросили в страшную волшебную тюрьму Азкабан совершенно несправедливо) добровольно раскрывал его секрет.
Очень хорошая знакомая Гарри, Пенни Клируотер, та самая, с отцом которой он еще не встречался, и которую он полтора года назад спас от падения с Астрономической Башни (а перед этим от мерзкого типа, приворожившего ее чарами и зельями), никогда не отказывалась подзаработать. Так что она с большим удовольствием откликнулась на письмо Стабби Бордмана, бывшего подменного солиста известной когда-то группы «Гоп-Гоблины», чья музыкальная карьера прервалась из-за брошенной одним из зрителей репы почти в тот же самый день, когда Сириуса без суда бросили в тюрьму. О, разумеется, это было ничем иным, как Совершенно Случайным Совпадением.
На Рождественских Каникулах Пенни наложила на дом заклятие «Фиделиус», которое годом раньше, в процессе подготовки мести тому самому мерзкому типу, применила на три кабинки в заброшенном туалете девочек на втором этаже замка Хогвартс, обеспечив Гарри и его подруге Гермионе Грейнджер скрытую ото всех, включая преподавателей и призраков замка, лабораторию.
Месть, к слову, удалась (и даже дважды), но потом Пенни решила сохранить отношения с Перси Уизли, помешанным на карьере придурком. Что и к лучшему, потому что в течение уже целых двух недель (или целого года, как считать) Гарри и Гермиона были значительно больше, чем просто друзьями, и в этом роль укрытой ото всех Секретной Лаборатории Грейнджер-Поттера была неоценимой.
Как, впрочем, и роль той самой Лаванды, которая знала и об их Лаборатории (и проявляла при этом изрядную деликатность), и о том, что на самом-то деле нечто большее, чем дружба связывало их намного дольше, чем две недели или, по счету Гарри, чем целый год. И еще она не дала ему и Гермионе совершить несколько очень трудноисправимых ошибок. И поэтому Гарри был ей должен. Не из-за какой-то там магии, а просто так. А теперь она очень нуждалась в нем, и целитель Сметвик подтвердил это.