Страница 153 из 161
Гарри ударил. Кольцо треснуло, и дикий вой исходящего из него осколка души Тома Реддла остался неуслышанным в окрестностях только потому, что наложился на взрыв «Бомбарды» Гилдеморта.
Черная тень, подвывая и рассыпая проклятия, поднялась над кольцом, и Гарри приготовился встретить очередного Тома. Добровольно впускать его он, конечно, не собирался — пусть засранец хотя бы пострадает немного, прежде чем присоединится к тем двум, что уже прицепились к его душе.
Но тень, даже не попытавшись пробиться сквозь двойное «Протего» Невыразимца и Разрушителя Проклятий, развеялась в ночном воздухе.
— Есть, — вздохнул Кроакер, — мы все-таки выиграли если и не всю войну, то этот бой точно. Сикль вместо галлеона, н-да. Это был третий из, предположительно, семи. Как жаль, что ребята Кингсли Шеклболта все-таки упустят эту мордредову змею…
Ноги Гарри подкосились, и он сел на траву. Все оказалось проще, намного проще, и он, готовившийся к очередной битве в своей голове, теперь просто не знал, что делать.
Две пары рук подняли его и посадили в наколдованное кресло. В его руках снова оказалась чашка с чаем — только теперь вместо молока в нем было что-то покрепче. Парень сделал глоток, потом другой…
Билл водил палочкой над обломками кольца и вывалившимся из оправы черным камнем.
— Эта штука теперь безопасна, — сказал он, — но… Но я чего-то не понимаю. Не взглянете ли, мистер Кроакер?
Невыразимец подошел к Разрушителю Проклятий, и они вместе склонились над обломками.
— Н-да, — наконец, сказал мистер Кроакер. — Гарри. Мы тут обнаружили одну… довольно опасную тайну, не имеющую, что странно, никакого отношения к Тому… Ну, кроме того, что он оказался еще глупее и необразованнее, чем я думал. И я, честно говоря, даже не знаю, что делать.
— А к кому она имеет отношение, сэр? — поинтересовался Гарри. — Я про тайну.
— К Певереллам и через них к Гонтам, — вздохнул Кроакер. — А где Певереллы — там еще и Поттеры. Но, к сожалению, к нашему дорогому Альбусу она тоже имеет отношение, причем… довольно неприятное.
— Тогда… Тогда я не уверен, что хочу знать ее, сэр, — вздохнул Гарри. — До сих пор мне удавалось как-то закрываться от профессора Дамблдора, но… лучше перестраховаться. Я думаю, что… нет, если это, как Вы говорили, должное время, а я — должная персона…
— Как персона-то ты вполне подходишь, — вздохнул Невыразимец, — а вот время… Я уже обещал тебе и мисс Грейнджер подробный разговор. И, боюсь, у нас появился еще один повод для него. Ты не возражаешь, если я возьму этот камень? На время?
— Берите, сэр. Но… возможно, мне придется показать обломки Директору?
— Это не проблема, — усмехнулся Невыразимец, — я, как и мисс Грейнджер, тоже не очень-то люблю приходить на экзамен неподготовленным.
Гарри запаниковал: неужели мистер Кроакер…
— Извини, что я попросил Тонкс пересказать ваш разговор с мистером Грейнджером, — вздохнул он, — если тебя утешит — я чувствовал себя достаточно неловко, делая это.
— Ладно, — буркнул Гарри; это было лучше, чем если бы Невыразимец подсматривал за ними в пещере, но все равно не слишком приятно. — И как именно Вы подготовились, сэр?
— Это пенджабский темный змеевик, — мистер Кроакер достал из кармана обломок черного с едва заметным зеленоватым отливом камня; Гарри встречал его описание в подаренной сестренками Патил книжке, — я подозревал, что мне понадобится возможность хотя бы понимать язык змей. И… такой камень в фамильном кольце змееустов был бы вполне логичен.
— Ну… Да, — признал Гарри.
Кроакер достал из кармана серебряный молоточек и обстучал змеиный камешек, довольно быстро придав ему форму, сходную с формой черного камня, который он, в свою очередь, прибрал в карман. Затем он немного подумал, перехватил палочку наподобие пера и ярко-синей озоновой искрой выцарапал на одной из граней рисунок: что-то вроде равнобедренного треугольника с вписанным в него кругом.
— Вполне подходит! — решил он, с легким щелчком вставив камень в покореженную оправу. — Даже Гарпии не могли бы подшутить лучше! — подмигнул он юноше.
— Здорово, сэр! — признал Гарри. — Действительно здорово. Но… у меня есть еще один вопрос. К Вам.
— То есть, ты хочешь сказать, что он не для ушей мистера Уизли? — качнул капюшоном Невыразимец.
— Прости, Билл, — понурился Гарри. — Но…
— Мне все равно не помешает качественный «Обливиэйт» по поводу этого, точнее, того камушка, — пожал плечами старший Уизли. — К сожалению, мой контракт запрещает скрывать сведения о таких артефактах от работодателя при написании ежемесячных отчетов, а до конца июня осталось меньше недели. Сделайте это, сэр, и я, пожалуй, двину — надо успеть выспаться перед дежурством.
Когда приведенный в должное состояние Билл скрылся с громким хлопком, Кроакер обратился к Гарри:
— Почему бы нам не вернуться на стадион? Сейчас тут будет довольно людно, — и в самом деле, громкий голос отдававшей распоряжения мадам Боунс уже доносился со стороны кладбища.
— Да, сэр, — согласился парень, и мистер Кроакер перенес их на ту же трибуну, где они сидели около полутора часов назад.
Вокруг уже никого не было и, судя по тому, что мистер Кроакер не стал предлагать ему надеть мантию Невыразимцев снова, наложенные им чары все еще работали.
— Отсюда тебе будет проще добираться до Больничного Крыла, — пояснил он. — Я оставлю тебе платок, на который накладывал чары портключа, а ты можешь сказать, что его дал тебе твой крестный. Ты активировал его сразу, но портал сработал с задержкой из-за чар Тома. Следы магии на платке это подтвердят, а с Сириусом я поговорю.
Гарри кивнул. Отдел Тайн действительно был серьезной организацией: пожалуй, по уровню серьезности его можно было сравнить даже с Клубом.
— Итак, — продолжил мистер Кроакер, — о чем ты хотел спросить меня, Гарри?
— Когда я ударил эту штуку зубом василиска, — задумчиво сказал гриффиндорец, — я думал, что Том, точнее, кусок Тома, который сидел в ней, попытается присоединиться… еще к двум, которые уже сидели во мне.
— К двум? — удивился Кроакер.
— Ага. Один-то всегда во мне сидел, ну, не всегда, а, как я думаю, с того самого Хэллоуина. А второй к нему присоединился, когда я этим же зубом разбил Диадему. Он-то мне и сказал, что не все так просто, и даже спросил еще, согласен ли я впустить и остальных. Поэтому-то я и понял, что, помимо этих двоих, включая того, что прицепился ко мне в ту ночь, есть еще минимум два куска.
— Остальных… — задумчиво сказал Кроакер. — И… ты справляешься?
— Мне папа и мама помогают, — пожал плечами Гарри. — А теперь еще и Гермиона. Они, Томы эти, там как будто в клетке сидят, в такой окруженной пламенем клетке, — пояснил он. — Это мне сам Том жаловался — не старый, и не тот, который из Диадемы, а из дневника который.
— А он… Том-Из-Дневника… Он не сидит в твоей голове?
— Не-а. Может быть… Может быть, это потому, что я тот дневник сжег Адским Пламенем, а не зубом ткнул? — предположил он. — Может быть, и Диадему надо было?..
— Это было бы слишком просто, — вздохнул Невыразимец. — Адское Пламя — запрещенное, но хорошо известное заклинание. Да и сейчас мы использовали тот же самый зуб… Он, я имею в виду Тома, точнее, любого из Томов, говорил еще что-нибудь, связанное с этим?
— Ну он сказал что-то вроде «Их защищают…» И он явно имел в виду свои якоря.
— Поправь меня, если ошибаюсь, Гарри, — подумав пару минут, сказал Невыразимец, — но Том превратил свой дневник в хоркрукс в середине июня сорок третьего?
— Да, сэр. Когда умерла Миртл. Он тогда учился на пятом курсе.
— А кольцо он сделал якорем месяц спустя, в начале июля… Ну что ж. Значит, дневник был первым его хоркруксом, а кольцо вторым.
— Почему, сэр?
— Скорее всего — я не говорю «это очевидно», но скорее всего — созданные ранее якоря защищают не только Тома, но и те хоркруксы, которые он создал позднее. И оба Тома, гостившие, точнее, гостящие у тебя, не в курсе, что ты уничтожил самый первый. А теперь и второй, который остался без защиты. Видимо, диадема была как минимум третьей… Но, боюсь, тот осколок, что был в ней, уже успел зацепиться за твою душу.