Страница 6 из 127
Тем не менее, Гарри умудрился намеками и иносказаниями, исключив все волшебные детали рассказать Саманте-Шарлин и о Локхарте, тем более что та была с ним неплохо знакома, и о подставе Малфоя с участием бывшего красавчика, благо о Малфое миссис Кейн была изрядно наслышана.
— Закрытые школы, особенно высшего разбора, всегда страдали от… таких вещей, — заметила она, узнав историю Пенни и Локхарта. — Я сама могу припомнить слухи, ходившие по нашим дортуарам, когда я была примерно в твоем возрасте. И далеко не всегда рядом оказывался такой изобретательный молодой человек, как ты, Гарри. Так что часто все кончалось значительно хуже, и преподавателям приходилось еще долго заметать довольно неаппетитные подробности под ковер. Впрочем… ты напомнил мне о довольно важном аспекте твоей подготовки. Конечно, лучше, если бы об этом поговорили с тобой наши бравые полицейские или один старый сморчок, у которого детей больше, чем у иного турецкого султана, но – увы…
После этого в «спальне Гарри» на втором этаже стали каждый день появляться книги и брошюрки, которые приводили мальчика в изрядное смущение. Еще более неловко было задавать возникшие у него вопросы миссис Кейн. Лесли, МакФергюссон или майор, который, как когда-то сказала Шарлин, из носящих юбки не очаровывал только шотландцев и своих подчиненных (насчет начальства Шарлин была не совсем уверена), и правда были бы для мальчика предпочтительнее, но действительно — увы.
Разумеется, у них были и менее неловкие, хотя и тоже малоприятные, разговоры.
— Мне кажется, ты уже сам подверг себя критике значительно сильнее, чем это сделала бы я или кто-то другой, — сказала миссис Кейн после рассказа о Малфое и его подставе в самом конце года. — Но, если это тебя успокоит — «Приемлемо, Гарри. Вполне приемлемо». Считай себя отруганным, и давай все же покончим с этим эпизодом.
Восьмого июля Хедвиг принесла Гарри утренний номер «Ежедневного Пророка» с колдографией семейства Уизли в полном составе, включая самых старших братьев Билла и Чарли (с которыми Гарри пока не познакомился лично) на фоне египетских пирамид. Видимо, Молли и Артур мудро решили потратить откупные от Малфоя-Старшего, замаскированные под выигрыш в Министерскую Лотерею, на реабилитацию тяжело пострадавшей от дневника Тома Реддла дочери и, выписав Чарли из Румынии, где он работал в драконьем заповеднике, выехали все вместе к Биллу, который работал в Африке разрушителем проклятий.
Ободренная присутствием всей семьи и сменой обстановки Джинни, наконец-то, выглядела на колдо счастливой, и Гарри, в который уже раз, с легкой грустью убедился, что Артур и Молли — отличные родители, хотя и несколько излишне безалаберные. Впрочем, счастливыми или, по крайней мере, довольными выглядели все Уизли, включая Коросту — крысу Рона, устроившуюся на его плече.
Еще пришло письмо от Дина Томаса, который из-за отъезда Уизли жил с мамой, отчимом и сестренками в Ньюэме, Лондон. В письме были адреса точек, где собирались нелегальные юнцы-мотогонщики, и кое-какие сведения об обычаях и правилах разных таких банд, а сверх того пара советов по тому, как присоединиться к этим отморозкам, если вдруг понадобится, и сколько это стоит. Гарри не помнил, чтобы он запрашивал у Дина информацию об этом, но в прошлом году ему все-таки стирали память, так что он ответил простым «Спасибо, то, что нужно!», а письмо на всякий случай прибрал — вдруг пригодится.
Еще через неделю, когда Гарри приготовил очередной завтрак, дядя Вернон внезапно сделал телевизор погромче.
— …Серийный убийца Сириус Блэк! — услышал Гарри. — Кровожадный террорист, виновный в смерти двенадцати подданных Ее Величества, вновь на свободе! Убийца вооружен и очень опасен, при встрече с ним не пытайтесь самостоятельно задержать его, а обратитесь в полицию по горячей линии…
Гарри на всякий случай запомнил и номер телефона, и показавшееся ему смутно знакомым лицо. Он заметил, что тетя Петунья тоже бросила на экран внимательный взгляд, и сразу за этим сместилась к окну, словно надеялась прямо сейчас увидеть сбежавшего преступника и получить обещанную награду за помощь в его поимке.
Тем же днем плакат с лицом сбежавшего Блэка появился рядом с полицейским участком, Гарри снова подумал, что где-то видел эту осунувшуюся и одновременно отмеченную печатью безумия физиономию, но быстро забыл о ней за очередным разговором с миссис Кейн, которая в этот день была Шарлин и рассказывала ему о Франции — и довоенной, и времен оккупации бошами.
Тридцать первого июля, почти сразу после полуночи, Гарри разбудили совы, влетевшие в окно. Сов было три, причем две из них поддерживали третью, выглядевшую очень, очень уставшей.
Уставшую сову Гарри освободил от груза первой. Это была Эррол, сова семьи Уизли, добиравшаяся до Гарри из самого Египта. Неудивительно, что она так вымоталась.
Рон описывал их приключения в стране пирамид и прислал подарок от себя, Джинни и братьев — карманный вредноскоп. Причем в приписке близнецов утверждалось, что вредноскоп проверен на их брате Билле, который сомневался в его работоспособности: когда они подкинули Биллу в суп дохлых жуков, вредноскоп, похожий на прозрачный волчок, засветился блевотно-зеленым и закрутился.
Гарри поставил вредноскоп на тумбочку. Волчок лениво завертелся, меняя цвет от бледно-красного до бледно-зеленого, и затем через фиолетовый снова стал красным.
Гарри вздохнул. В общем-то он и не думал обойтись без неприятностей, но с его веселой жизнью вредноскоп крутился и переливался бы круглые сутки триста шестьдесят пять дней в году. Или триста шестьдесят шесть, если год високосный.
В конце письма шла приписка о том, что третий сын Уизли — Перси — получил повышение, став из простого префекта своего факультета старостой всех мальчиков школы, и теперь задирает нос перед остальными братьями.
Следующим шло письмо от Гермионы. Подруга сообщала, что она с родителями находится во Франции, описывала процесс выполнения ею домашних заданий на лето и благодарила за то, что Гарри отправил к ней Хедвиг, и теперь она может прислать ему подарок.
Подарок был великолепен — фирменный набор по уходу за метлой. Гарри расстроился: из-за сказанных в запале подругой слов сам он ей подарки дарить не мог, и вообще не должен был вспоминать про ее день рождения.
В конце письма мисс Грейнджер сообщила Гарри, что Пенни Клируотер тоже получила повышение, и следующем году будет старостой девочек.
«Ну, вроде отличная парочка получилась», — с легкой грустью подумал именинник. Пенни Клируотер была той самой девицей, которую он спас во время ее прыжка с Астрономической Башни, с которой он чуть было не поцеловался, но которая все-таки выбрала Перси.
Третий подарок, вместе с официального вида конвертом, доставила карманная сова Хагрида.
«Ето тибе пригодицца, — писал лесничий. — А пачиму это будет суприс. Надеюс у тибя все харашо. Хагрид»
Внутри пакета из грубой бумаги оказалась книга. Вполне в стиле Хагрида, и даже название ее было «Чудовищная Книга О Чудовищах». Книга была стянута ремешком с застежкой, причем довольно прочным и, как оказалось, не зря.
Едва Гарри расстегнул застежку, книга показала спрятанные под обложкой зубы и едва не оттяпала Гарри палец, а затем попыталась сбежать. Проблема была еще и в том, что на дворе стояла глубокая ночь, так что ловить бодро прыгающий по полу том нужно было тихо, чтобы не разбудить Дурслей. Так что Гарри, наконец, поймав книгу и застегнув ее на застежку, на всякий случай еще и скрутил ее старым кожаным ремнем Дадли: паракорд эта книгозверюга могла и перекусить. Или перетереть.
Официальный конверт, оказавшийся письмом из школы, Гарри открыл последним. Помимо списка учебников к следующему году, в нем находился бланк разрешения на посещения по выходным Хогсмида — волшебной деревеньки неподалеку от замка. Гарри подумал, что в рамках сделки с Дурслями убедить их подписать разрешение будет несложно. В крайнем случае он купит его за двадцать фунтов.