Страница 85 из 139
Сорма налаживала магический приёмник.
- Прекрати! – возмутилась Котэсса. – Ты мешаешь учиться!
- Она не послушается, - ответила с третьей кровати Рейна. – Потому что она не желает тебя прощать.
Рейна в последнее время успокоилась. Она нашла себе, кажется, молодого человека, забыла о Сагроне и признала в Котэссе не только соперницу в борьбе за мужчин, а ещё и хороший источник конспектов и знаний. Но Сорма не сдавалась. Она не говорила с Тэссой с самого начала семестра, да и исправляться, кажется, совершенно не собиралась.
С её приёмника доносились какие-то отвратительные звуки и хрипы. Рейна сама не испытывала особого удовольствия от того, что творилось совсем рядом с нею, но с подругой, даже если не такой близкой, как прежде, спорить не желала. Дружить против Котэссы им вообще было прежде очень удобно.
- Знаешь, - сказала она, обращаясь к девушке, - когда тебя тут не было, она, - это уже относилось к Сорме, - вела себя намного спокойнее. Её светлые мечты о Сагроне ограничивались какими-то ласковыми улыбками и попытками написать ему любовное письмо. А она влюблена в него с самого первого курса!
- Было бы во что влюбляться, - проворчала Котэсса, за что была одарена ещё одним возмущённым, полным негодования заклинанием и уже привычно отбила его в произвольном направлении. За стеною взвыли и громко заматерились – их комната была граничащей с мужской половиной, и, кажется, попало в кого-то из старшекурсников. Сорма взвыла ещё громче, а её приёмник выдал какую-то совершенно невразумительную, дикую ноту, и ребята за стеной решили не рисковать собственным здоровьем и не приходить сюда на разборки.
Котэсса их нежелание вполне понимала. Чужие боевые заклинания и даже проклятия были не так неприятны, как постоянное нытьё её соседки.
В комнате было грязно. Точнее, не так: в Сорминой трети комнаты было грязно.
Рейна прекратила этот гадкий бойкот, вредивший чистоте общежития, уже давно. Ещё когда комендант в первый раз навестила их комнату, она отметила, что Котэсса – единственная, кто следит за порядком, а ведь остальных неплохо было бы и выгнать за столь откровенно плохое поведение.
Сорма не одумалась. Когда Рейна, ворча, выгребала грязь из-под кровати и проклинала почему-то Сагрона на чём свет стоит, та лишь молча наблюдала за нею и всем своим видом показывала, что не одобряет такую пассивную, такую правильную реакцию.
Котэсса, решившая тогда помочь сокурснице, внезапно обрела в её лице неожиданную поддержку. Наверное, ополчение коменданта против Сормы в этом помогало: когда та приходила к ним и вновь повторяла угрозы выселить студентку Шафт из общежития, две её соседки только равнодушно пожимали плечами и соглашались принять новую девочку в комнату, если будет нужно.
Но комендант была доброй женщиной. Она отказывалась так легко разрушать чужую судьбу из-за одной только грязи. Наверное, именно по этой причине Сорма до сих пор жила в их комнате, до сих пор сорила где могла, а кровать её превратилась в нечто совершенно невразумительное, дикое и неопрятное.
- И она собирается приводить сюда мужчин, - подытожила с грустью Рейна, прислушиваясь к тому вою, что доносился из приёмника. – Сорма, имей совесть!
- Это она не имеет совести! – ткнула девушка пальцем в Котэссу. – Она увела у меня любовь всей моей жизни!
Она сжала серое – в прошлом белое, - покрывало и сердито отвернулась. Магическая техника, невероятно глючившая и до этого, выключилась окончательно, издав тихий писк, и Сорма швырнула её на пол.
Котэсса с благодарностью подобрала бедный приёмник и спрятала его в тумбочке, надеясь, что тот не выдаст протяжный писк, как инновационные часы.
Теперь можно было опять сосредоточиться на смысле книги, раскрытой прямо у неё перед носом. Она склонилась чуть ниже, вчитываясь в замысловатые руны, описывающие что-то довольно заковыристое, но в тот же момент довольно интересное, но Сорма внезапно выдала ещё один громкий, слишком громкий звук, напоминающий протяжный вой.
- Да сколько можно! – девушка захлопнула книгу. – Прекрати, и уберись здесь немедленно!
Сорма меланхолично пожала плечами. Её серое от грязи покрывало, пыль, лежавшая на всём вокруг, участок ковра, загрязнённый до невозможности, тарелка, немытая и покрытая слоем пыли, благо, хотя бы без объедков – всё это превратилось в одну сплошную и неистребляемую картину.
- Если тебе что-то не нравится, - провозгласила Сорма, - ты всегда можешь переселиться. А ещё лучше – убраться прочь из НУМа!
Котэсса с грустью вспомнила о том дне, когда впервые увидела соседок и подумала, что они нормальные. Тогда Рейна показалась ей более глупой и заносчивой, Сорма же проявляла чудеса понимания, рассказала, что да как, как следует себя вести и чего надо бояться. Но с того заявления профессора Куоки она превратилась непонятно во что – в злую, но не слишком умную ведьму.
Котэсса не понимала, почему её так задевало чужое отношение. Наверное, она просто не чувствовала за собою никакой вины, вот и не желала нести наказание за то, чего не совершала. Но Сорма полагала иначе, вот и преследовала её своим гневным взглядом каждый день.
Другие однокурсницы давно уже успокоились, прекратили эти ненормальные издевательства и расспросы о Сагроне. Слухи в университете тоже утихли, не одержав никакого подспорья. Котэсса приходила на кафедру, когда им надо было заниматься бакалаврской, но, хотя и не переходила на формальное "вы", не позволяла ничего лишнего. Сагрон тоже вроде бы успокоился, не допускал никаких грязных намёков, пресёк всю болтовню профессора Куоки.