Страница 60 из 139
Голос Котэссы звучал суше.
- Понимаете, - продолжила Энниз, - да, Сагрон в последнее время проводит с вами слишком много времени. Если между вами что-то есть, я бы не хотела влезать, но и тешить себя глупыми надеждами тоже. Это ведь жестоко по отношению ко мне, не находите? – Котэсса молчала, но, очевидно, согласно кивнула, потому как женщина продолжила с новым приплывом вдохновения. – Я была уверена в том, что он любил меня, и его обещания меня в этом убеждали… Но сейчас, хотя я вижу в его взгляде слишком много восторга и любви, он даже не пытается прикоснуться ко мне. Это странно. Для мужчины – взрослого и самодостаточного мужчины, - этого невыносимо мало. Может быть, вы, по своей неопытности, не осознаёте…
- Вы можете не переживать, - Котэсса ответила достаточно холодно и уверенно. – Между нами и господином Сагроном ничего не случилось. А холоден он с вами исключительно благодаря проклятию, которое случайно подхватил на экзамене. Да, небольшие накладки учебного процесса, вам, вероятно, это должно быть известно.
Энниз, наверное, улыбнулась – по крайней мере, Тэссу прервал мягкий, нежный смех змеи. Сагрон был уверен – он не мог пошевелиться не только потому, что не хотел прерывать разговор. Что-то его сдерживало – неужели она и вправду наложила какое-нибудь сдерживающее заклинание на дверь? А ломать его просто смешно – вероятно, это что-то на психологическом уровне.
Психология проклятий, чтоб её!
- А какое проклятие? – уточнила Энниз.
- Увы, - Котэсса вздохнула, - но мне это неизвестно. Скорее всего, что-то из нашего курса по Боевой Магии, по Проклятиям, если точнее. Но я не уверена, что оно было программным. Знаю только, что действует год. Доцент Сагрон просто немного интересовался моими познаниями в этом плане – могу ли я снять это проклятие. Но, к сожалению, это не в моих силах. Но гарантирую, - Сагрон прямо-таки видел, как она прищурилась, - что у меня и в мыслях не было вставать между вами и вашим возлюбленным. Да и зачем? Неужели мне больше нечего делать?
- Ну, знаете, - Энниз теперь говорила уже чуточку громче, - многих греет исключительно чужое счастье. Приятно слушать, что вы не из таких людей, но ни в чём нельзя быть до конца уверенным.
- Вы можете не сомневаться во мне, - сухо ответила Котэсса. – Чужое счастье, а уж тем более господин доцент, меня совершенно не интересуют. Особенно учитывая тот факт, что вы назвали себя его возлюбленной.
- Почти невестой.
- Тем более. Что-нибудь ещё?
Сагрон скривился. Теперь, прищурившись, он видел слабое мерцание на двери – Энниз, очевидно, умудрилась наложить какое-то заклятие столь умело, что он даже не разглядел его с первой попытки. А теперь, когда понял, что оно существовало, поздно уже было что-либо исправлять.
Женщина довольно вышла из библиотеки, покачивая бёдрами, привычно соблазнительная, в одном из лучших своих нарядов. Цвет бордо, под позднюю осень, не слишком шёл к её рыжим волосам, но теперь, когда она сменила оттенок, всё выглядело куда лучше обычного.
И если бы не проклятие, может быть, Сагрон и не удержался бы – слишком привлекательной показалась бы в таком случае ему Энниз. Но сейчас все мысли были о Котэссе. Мужчина лишь заметил, как легко оторвалась та самая полупрозрачная розоватая дымка от двери, скользнув следом за Фару.
- О, милый, - она остановилась напротив него. – Проклятие на год! Какой кошмар. Твоя ученица открыла мне большой секрет – жаль, что эту тайну ты не захотел открыть ещё и мне. А ведь я не такой уж и плохой проклятийник.
- Ты маг-метролог, - покачал головой Сагрон, - а не проклятийник, Энниз. И мне очень интересно, зачем ты вообще наведалась к моим студенткам?
- Я подумала, - улыбнулась она, - что может быть очень полезно воспользоваться тем самым артефактом. Неужели ты не подумал об этом? Мне кажется, как человек профессиональный, должен был бы хоть задуматься. Нет?
Он промолчал. А что было ответить? Сказать, что он и вправду иногда вспоминал об артефакте, или, может быть, солгать, заявить, будто бы это проклятие его отнюдь не смущает, а он готов с гордостью нести эту странную ношу на своих плечах ещё очень долго – и не обращать никакого внимания на то, как его это будет притеснять? Или, может быть, совсем уж высказаться правдиво и заявить, что Котэсса – лучшее, что могло быть причиной его проклятья.
Уж не говоря о том, что она была единственным ключиком к избавлению от него.
- Мне кажется, - протянул Сагрон, - артефакт не для того привозят в НУМ, чтобы такая ерунда переползала на него. К тому же, насколько мне известно, у вас на факультете его как раз собирались внимательно изучить и попытаться сделать промышленные копии. Вот на них и можно было бы сгружать всевозможные проклятья. Почему б и нет?
Фару усмехнулась и покачала головой.
- Ты неисправим, - мягко улыбнулась она. – Мне кажется, надо немного активнее разбираться со своими проклятиями, а не просто ждать того момента, когда наконец-то истечёт год. Целое лето, Сагрон. У тебя что-то с кожей, ты позеленел? Или, может быть, у тебя страшные боли? Что за проклятье, - она сделала шаг ему навстречу, - что ты не позволяешь даже мнимого прикосновения к тебе? Или, может быть…
- Оно заразно, - сообщил Сагрон. – Невероятно заразно.
- Ты прикасаешься к людям.
- О! – он скривился. – Оно заразно исключительно для тех, кто испытывает желание к объекту проклятия. И, разумеется, является существом порочным. Боюсь, Энниз…
- А ты полагаешь, что эта… Как её, Котэсса? Полагаешь, что она не испытывает по отношению к тебе ну совершенно никакого желания? О. Наверное, как для мужчины, это очень болезненно – признавать подобные факты о себе.