Страница 27 из 44
Я первая разрываю объятие – просто отрываю себя от него силой. Потому что мне пора отвыкать. Я и так не представляю, как буду одна… но пострадать над бедной-несчастной собой я успею вволю потом. Сейчас бы выбраться живой – пока ещё кто-нибудь не явился. Поэтому…
- А теперь слушай повеление твоей госпожи. Освободи мои руки – обе. И… выведи из тюрьмы. Отвези обратно в Тормунгальдский лес.
Наверное, это не самое мудрое решение. Но я правда не знаю больше ни единого места во всём белом свете, где была бы в большей безопасности. А значит – снова в лес. Заберусь на этот раз в чащу так далеко, чтобы меня никто не нашёл. И никогда – никогда! – не буду отзываться ни на чей зов. Наверное, именно так люди и перестают быть добрыми. После первого предательства.
И о синих глазах забуду. Вот прямо сейчас и начну забывать. Вырву из сердца с корнем воспоминания. Поэтому и смотреть лишний раз не буду. Лучше на стеночку. Или под ноги.
- Как прикажешь, госпожа.
Нас выдёргивает из океана белого света – снова в затхлое тесное пространство камеры.
Инквизитор отстраняется и одним резким, рубящим воздух движением ладони снимает с меня цепи. Как же непривычно! Опускать руку даже больно немного. Растираю запястья по очереди, разгоняю кровь, трясу кистями – становится лучше.
- Теперь за мной. Быстро, молча, держаться за моей спиной.
Киваю в ответ на сосредоточенные, спокойные слова… такие невозмутимые, такие по-деловому сдержанные… да не буду я реветь! Не буду, сказала. Ну и на спину его широкую, пожалуй, всё-таки чуток полюбуюсь. Спина – это не лицо, а я себе насчёт синих глаз только зарок давала. Спина совершенно точно не считается.
Очнувшись, кидаюсь догонять – мой Инквизитор уже у двери, осторожно её открывает и в щель высматривает, что там в коридоре. Успеваю подхватить с пола коротко мявкнувшего Уголька… и, поколебавшись, скомканный пергамент приговора. Не хочу оставлять свиток. Мало ли, кто увидит и догонять бросится. Потом, в безопасности, в своём любимом лесу, порву на мелкие клочки и с удовольствием сожгу эту пакость.
Дальше становится некогда думать о постороннем – по кивку Инквизитора я осторожно выхожу за ним в коридор. Только… едва не спотыкаюсь на пороге.
Ловлю себя на ужасной мысли. О том, что мне не хочется покидать камеру. Кажется, никогда за всю свою бедовую жизнь я нигде не была так счастлива, как здесь. Я точно сумасшедшая.
А за дверью сразу становится ужасно неуютно. Даже за широкой спиной моего Инквизитора. Здесь темно, гуляют холодные сквозняки, и много-много одинаковых дверей по обе стороны – аж до самого выхода, который маячит где-то там, вдали. Интересно, который час – уже светает? Понятия не имею, а неба здесь не видно.
Идём по коридору быстро, но осторожно, даже Уголёк притих, притаился на моих руках. Но всё равно шаги слышны – и я то и дело вздрагиваю, когда кажется, что из какой-нибудь двери сейчас точно кто-то выйдет.
Ну, чего боишься, то обычно и случается.
Мы почти уже смогли – почти добрались до спасительного выхода… как скрипнула последняя дверь, и в коридор неспешно вышел тот самый мерзкий старикашка. И почему ему не сиделось спокойно на пенсии, спрашивается?! Что он тут забыл в Новогоднюю ночь? Неужели у него даже семьи нету? Хотя, при его-то вредности…
Он быстро мазнул по нам взглядом, и кончики его пальцев вспыхнули рыжими огнями.
- Куда вы ведете эту ведьму, Родерик? – обманчиво-спокойно произнёс он.
Я остановилась, прячась за спасительную спину своего Инквизитора и жмурясь от страха.
- Лучше погасите заклинание, Элдрин. Кому вы собираетесь отправлять магпочту в такой час?
- Вы не ответили на вопрос!
- Я веду ведьму на исполнение приговора. Я убедился в её виновности.
И вроде знаю, что врёт, но всё равно сердце сжимается от горечи.
- В таком случае я сопровожу вас.
- Нет никакой необходимости!
- Я настаиваю. И даже очень.
- Что ж, тогда…
Взмах руки, затянутой в чёрное. Снежный вихрь взметается, послушный велению этой руки, бросается к старику, окутывает его – а тот успевает лишь слабо вскрикнуть, и огни в его ладонях уже погашены, сожраны голодной стужей…
Расширенными от ужаса глазами смотрю из-за спины своего Инквизитора, и вижу, что старик превратился в оледеневшую статую с выражением немого изумления на заиндевевшем лице.
- Ты что же… ты его…
- Разморозится к утру, будет как огурчик. Не переживай. Идём быстрее.
Послушно киваю, ускоряю шаг, провожая невольно взглядом ледяную фигуру. Я и не знала, что синеглазый умеет так… действительно, потрясающе сильный маг! Теперь только начинаю осознавать и ценить, с какой мягкостью он обращался со мной.