Доступна и беззащитна

Мы нес­лись по трас­се Мур­манск-Пе­тер­бург со ско­ростью сто трид­цать ки­ломет­ров в час. В но­вень­ком «Нис­са­не» ско­рость ощу­щалась ина­че, чем в древ­них де­душ­ки­ных «Жи­гулях». Ка­залось, мы едем мед­ленно, мож­но при­бавить ещё. И ещё.

На ду­ше бы­ло му­тор­но: Ва­силий Ива­нович взял от «опас­но­го» че­лове­ка день­ги за то, что­бы уб­рать ме­ня из Пи­тера на нес­коль­ко не­дель, а те­перь взял от кли­ен­та день­ги за то, что­бы при­вез­ти ме­ня об­ратно. Пусть все­го на два дня, но всё рав­но: на­руше­ние до­гово­ра с «опас­ным» че­лове­ком на­лицо. Но от­ка­зать Юрию Ге­ор­ги­еви­чу — зна­чило по­терять цен­но­го, щед­ро­го и ло­яль­но­го кли­ен­та. Од­но­го из луч­ших и са­мых ста­рин­ных. Ва­силий Ива­нович не мог так рис­ко­вать. Он пос­тавлял Юрию Ге­ор­ги­еви­чу де­вушек вот уже двад­цать лет, и тот ни­ког­да не тор­го­вал­ся. Знал, что у Ва­силия Ива­нови­ча то­вар пер­воклас­сный: мо­лодой, здо­ровый и пок­ла­дис­тый.

— Я с тво­им де­душ­кой нем­но­го по­об­щался, — ска­зал Ва­силий Ива­нович. — Он вро­де ни­чего так, бод­рый для сво­их шес­ти­деся­ти пя­ти. Ры­бачит, день­ги за­раба­тыва­ет, дом со­дер­жит. На здо­ровье не жа­лу­ет­ся?

— А он ни­ког­да не жа­лу­ет­ся, — от­ве­тила я, — но толь­ко ему всё рав­но ну­жен прис­мотр. Вра­чи нуж­ны, а в по­сёл­ке да­же по­лик­ли­ники нет.

— А ты со­бира­ешь­ся вер­нуть­ся сю­да пос­ле учё­бы?

— Нет, я хо­чу ку­пить квар­ти­ру в Пи­тере и заб­рать де­душ­ку к се­бе. Хо­чу жить с ним вдво­ём. Нам всег­да бы­ло хо­рошо вмес­те, он для ме­ня как…

Отец? Луч­ший друг? Ког­да я бы­ла ма­лень­кой, я меч­та­ла вы­рас­ти и вый­ти за не­го за­муж. Спра­шива­ла, сог­ла­сен ли он? Дед серь­ез­но от­ве­чал, что по­дума­ет над мо­им пред­ло­жени­ем. Сна­чала на­до вы­рас­ти.

Я про­дол­жи­ла:

— У ме­ня ни­кого нет до­роже не­го. Он в оди­ноч­ку ме­ня вы­рас­тил пос­ле то­го, как отец убил мать и от­пра­вил­ся в ко­лонию. А по­том умер там. У ме­ня во­об­ще ни­кого не ос­та­лось, кро­ме де­да.

Ва­силий Ива­нович ска­зал со­чувс­твен­но:

— У те­бя бу­дет муж. Де­ти. Воз­можно, по­явят­ся но­вые родс­твен­ни­ки — не род­ные по кро­ви, а прос­то близ­кие и до­рогие лю­ди. Я вот, нап­ри­мер, тё­щу люб­лю, счи­таю её вто­рой ма­терью. Не­вес­тку люб­лю — она мне как дочь. Зять то­же ни­чего, де­ловой па­цан из при­лич­ной семьи. Те­перь вот вну­ков жду.

— Вам по­вез­ло.

— У те­бя то­же всё бу­дет. Ты сей­час чувс­тву­ешь се­бя оди­нокой — толь­ко ты да дед Ва­ня, но это из­ме­нит­ся. И из­ме­нит­ся го­раз­до рань­ше, чем ты ду­ма­ешь.

— Я не со­бира­юсь за­муж.

— Нет, ну по­нят­но, что не сей­час, те­бе все­го де­вят­надцать, но ра­но или поз­дно…

— Не со­бира­юсь! — прер­ва­ла я его, чувс­твуя, как за­кипаю. — Мне про­тивен секс, про­тив­ны муж­чи­ны, я не ве­рю в лю­бовь. Сна­чала ми-ми-ми и сю-сю-сю, ве­ликая лю­бовь и бе­шеная страсть, а по­том он бе­рёт ружьё и стре­ля­ет те­бе в грудь! А ваш трёх­летний ре­бёнок ос­та­ёт­ся си­ротой и не зна­ет, ку­да прит­кнуть­ся по жиз­ни!

Ва­силий Ива­нович сбро­сил ско­рость и съ­ехал на обо­чину. Пе­рег­нулся на зад­нее си­денье, дос­тал от­ту­да тер­мос, па­кет и на­чал в нём рыть­ся. За­пах­ло чем-то вкус­ным, жа­реным. Он про­тянул мне бе­ляш в сал­фетке и на­лил чаю в плас­ти­ковый ста­кан­чик. От чая за­пах­ло ли­моном и не­из­вес­тной трав­кой.

— Вы ду­ма­ете, это ме­ня уте­шит? — сквозь слё­зы я по­пыта­лась изоб­ра­зить сар­казм.

— А я те­бя не уте­шаю, прос­то те­бе на­до по­есть. На шесть ве­чера ты за­писа­на в са­лон, а в во­семь дол­жна быть у Юрия Ге­ор­ги­еви­ча. Он в по­недель­ник уле­та­ет в Шта­ты на три ме­сяца, хо­тел про­вес­ти с то­бой пос­ледние дни. Очень нас­та­ивал, я не смог ему от­ка­зать. У ме­ня та­кое ощу­щение, что он ни с кем не спит, кро­ме те­бя.

— Не мо­жет быть. Он же­нат и у не­го есть лю­бов­ни­ца. Или да­же две.

— Я его дав­но знаю, ещё со Шко­лы Биз­не­са в де­вянос­тых, так что до­веряю сво­им ощу­щени­ям. Хо­чешь, са­ма его спро­си — про­верим, кто прав.

Я за­дума­лась и от­ку­сила бе­ляш. Он был тёп­лым. Хрус­тя­щий сна­ружи и неж­ный внут­ри. На­вер­ное, лю­бимая тё­ща на­жари­ла в до­рогу. Или лю­бимая не­вес­тка. Или кто-то ещё — мо­жет, да­же па­цан из при­лич­ной семьи. Кто их зна­ет? Я по­коси­лась на жи­вот Ва­силия Ива­нови­ча. Ког­да в тво­ей жиз­ни столь­ко лю­бимых и лю­бящих лю­дей, ты об­ре­чён на ожи­рение треть­ей сте­пени, по­тому что все бу­дут за­вали­вать те­бя бе­ляша­ми и про­чими про­яв­ле­ни­ями люб­ви. А ког­да у те­бя ни­кого нет, ты об­ре­чён на гас­трит, по­тому что пи­та­ешь­ся «до­шира­ком» в съ­ём­ной од­нушке в спаль­ном рай­оне Пе­тер­бурга. Что луч­ше: ожи­рение от люб­ви или гас­трит от оди­ночес­тва?

— Вкус­но, — ска­зала я. — Кто их жа­рил?

— Не знаю. На зап­равке у ха­чика ку­пил, он ска­зал, что све­жие. Ешь, авось не от­ра­вишь­ся.

Нас­тро­ение по­нем­но­гу улуч­ша­лось. Я взя­ла вто­рой бе­ляш.

— Вы из­ви­ните, что я сно­ва вас заг­ру­зила. Я уже за­река­лась на эту те­му, но иног­да труд­но сдер­жать­ся.

— Да лад­но, не бе­ри в го­лову. И не расс­тра­ивай­ся рань­ше вре­мени. Не каж­дая лю­бовь при­водит к пе­рес­трел­ке или по­ножов­щи­не — есть при­меры и нор­маль­ных, не­ток­сичных от­но­шений. — Он на­лил чаю и се­бе. — Без проб­лем, ко­неч­но, не обой­дёт­ся, но не у всех же тра­гедия. У боль­шинс­тва — ба­наль­ная бы­товая дра­ма, у не­кото­рых — фарс.

— Ко­медия.

— Сказ­ка, — па­риро­вал Ва­силий Ива­нович.

— Цирк!

Он улыб­нулся, свер­кнув зу­бами:

— Ты де­воч­ка нег­лу­пая, от­ветс­твен­ная и чес­тная, у те­бя хо­рошая ин­ту­иция, ты уме­ешь пред­ви­деть проб­ле­мы. У те­бя всё бу­дет хо­рошо. Встре­тишь под­хо­дяще­го пар­ня, вый­дешь за не­го за­муж, де­душ­ку пе­реве­зёшь. А я по­могу те­бе с при­даным. Бед­ной не­вес­той ты уж точ­но не бу­дешь.

Я по­жала пле­чами. Мо­жет, он и прав.

Не все лю­бят до смер­то­убий­ства, как мои ро­дите­ли.

Не всем лю­бовь от­ши­ба­ет моз­ги.