Доступна и беззащитна

Ночью, лё­жа в тём­ной ка­юте в оди­ночес­тве, — ку­да про­пала Ви­ка, я не зна­ла, хо­тя и до­гады­валась, — я за­чем-то пред­ста­вила, как она кон­ча­ет под Ки­рил­лом. Её шея выг­ну­та, груд­ные им­план­ты кап­ле­вид­ной фор­мы бур­но под­ни­ма­ют­ся и опус­ка­ют­ся, длин­ные но­ги скре­щены на его спи­не. Она кра­сиво сто­нет в мо­мент ор­газма. Он то­же. Я слов­но на­яву ус­лы­шала его глу­хой про­тяж­ный стон.

Мне не пон­ра­вилась эта кар­тинка.

Во-пер­вых, Ви­ка во­об­ще не в его вку­се, ему нра­вят­ся «оду­ван­чи­ки». А во-вто­рых, я не дол­жна ду­мать о нём так мно­го. Он — кли­ент, он аб­со­лют­но для ме­ня не­дос­ту­пен, я за­буду о нём сра­зу же, как по­кину ях­ту. 

Де­воч­ки, ко­торые свя­зыва­ют­ся с кли­ен­та­ми, по­пада­ют в пол­ную за­виси­мость, вы­нуж­де­ны тер­петь их кап­ри­зы и пре­неб­ре­жение, а ра­но или поз­дно ока­зыва­ют­ся на ули­це без «зо­лото­го па­рашю­та». И хо­рошо, ес­ли прос­то на ули­це, а не на па­нели. Или, то­го ху­же, где-то в ле­су с пу­лей в гру­ди…

Я пе­ревер­ну­лась на дру­гой бок и по­пыта­лась ус­нуть.

***

На сле­ду­ющий день мы ста­ли сви­дете­лями ве­лико­леп­но­го зре­лища. Чёр­ная хищ­ная «Ко­хана» с алой по­лосой по ва­тер­ли­нии за­ходи­ла в ях­тенную га­вань Ма­ри­ехам­на, как ко­роле­ва в трон­ный зал, — ве­лича­во и гра­ци­оз­но. От­ды­ха­ющие на прис­та­ни дос­та­ли мо­биль­ные те­лефо­ны и при­нялись фо­тог­ра­фиро­вать не­обыч­ное суд­но.

Я соч­ла за луч­шее спря­тать­ся в са­лоне, а не тор­чать на па­лубе. Из стек­лянно­го пен­тха­уса да­леко вид­но…

Сте­пан в ба­ре сме­шивал кок­тей­ль из я­ич­но­го ли­кёра и ли­мона­да. Ря­дом хло­потал Мак­сим, вы­дав­ли­вая сок из ли­монов. Пах­ло прон­зи­тель­но ос­тро и кис­ло. Я сглот­ну­ла слю­ну, не зная, как на­чать раз­го­вор.

— Хо­чешь? — спро­сил Сте­пан. — Очень ос­ве­жа­ет и сов­сем нек­репкое.

— Нет, спа­сибо. — Я по­мялась. — Сте­пан, а ког­да вы приз­на­етесь Ки­рил­лу, что вы его ра­зыг­ра­ли?

— Я во­об­ще не бу­ду приз­на­вать­ся. За­чем?

— Ра­но или поз­дно он уз­на­ет, что вы не встре­ча­етесь со мной. Что я из эс­корта. Он пой­мёт, что вы подс­тро­или эту иг­ру и спе­ци­аль­но ме­ня про­иг­ра­ли, что­бы до­бить­ся его рас­по­ложе­ния.

— А те­бе-то что? — пос­мотрел он по­доз­ри­тель­но. — Бес­по­ко­ишь­ся за ме­ня? Не на­до, всё бу­дет хо­рошо. Да­же ес­ли Ки­рилл уз­на­ет, что ты из эс­корта, это ни­чего не из­ме­нит. Ви­дишь ли, де­воч­ка, ты не пер­вая прос­ти­тут­ка в мо­ей жиз­ни. На од­ной я да­же был же­нат — и, на­до ска­зать, она бы­ла луч­шей из че­тырёх мо­их жён. Я до сих пор по ней ску­чаю.

— Хо­рошо, я по­няла, эс­корт — не проб­ле­ма. А то, что вы его об­ма­нули? Изоб­ра­жали влюб­лённо­го, сто­яли на ко­ленях и пла­кали, а са­ми ра­дова­лись, что он ме­ня за­хотел. Это не зер­каль­ная си­ту­ация, как вы вче­ра ска­зали, это — па­родия на то, что слу­чилось пят­надцать лет на­зад. Ки­рилл прос­тит вам это?

Сте­пан от­хлеб­нул из бо­кала кок­тей­ль, по­хожий на га­зиро­ван­ное мо­локо. С удо­воль­стви­ем об­ли­зал­ся.

— Да что ты так пе­режи­ва­ешь? Ты слу­чай­но не за­пала на Ки­рил­ла? За­будь, у не­го та­ких как ты — воз, обоз и ма­лень­кая те­леж­ка. Ес­ли он уз­на­ет, что я подс­тро­ил это ма­лень­кое прик­лю­чение, то лишь пос­ме­ет­ся. У не­го всё в по­ряд­ке и с са­мо­оцен­кой, и с жен­щи­нами, и с юмо­ром.

Что-то я не уве­рена, что у Ки­рил­ла всё в по­ряд­ке с са­мо­оцен­кой.

— По­нят­но. Зна­чит, се­год­ня про­дол­жа­ем де­лать вид, что мы па­ра.

— Имен­но так! А поз­же я ска­жу ему, что мы рас­ста­лись, да и де­ло с кон­цом. И не парь­ся, выб­ро­си глу­пые мыс­ли из го­ловы и де­лай то, за что те­бе пла­тят.

Я кив­ну­ла. Ес­ли он не бо­ит­ся ра­зоб­ла­чения, то мне тем бо­лее не о чем пе­режи­вать. Я Ки­рил­лу Ко­ханов­ско­му не сде­лала ни­чего пло­хого, мне не­чего сты­дить­ся, я все­го лишь на­ём­ный пер­со­нал. Ка­кой с ме­ня спрос?

Воз­бу­дилась — не воз­бу­дилась, пон­ра­вилось — не пон­ра­вилось, кон­чи­ла — не кон­чи­ла — ко­го во­об­ще это вол­ну­ет? При­кажут — воз­бу­жусь и кон­чу. Сыг­раю с пре­дель­ной дос­то­вер­ностью. Не при­кажут — бу­ду брев­ном.

Я не хо­тела его ос­корбить. Я прос­то изоб­ра­жала, что люб­лю дру­гого, и не по­дума­ла, что да­же лю­бя дру­гого, мож­но по­лучить удо­воль­ствие. Не хва­тило лич­но­го опы­та. Воз­можно, я пе­рег­ну­ла пал­ку в де­монс­тра­ции рав­но­душия, хо­тя ни­чего осо­бо не де­монс­три­рова­ла, — я прос­то бы­ла со­бой.

Фри­гид­ной дрянью, да.