Доступна и беззащитна

Ме­ня тог­да ре­зану­ли его сло­ва: «До смер­ти хо­телось поп­ры­гать на ка­ком-то кон­крет­ном чле­не», — ну, точ­но о мо­ей ма­тери! Ещё в детс­тве я пок­ля­лась не со­вер­шать этой ошиб­ки — не те­рять го­лову от люб­ви. Я меч­та­ла о свет­лом, со­зида­тель­ном и вза­им­ном чувс­тве, а не о том кош­ма­ре, в ко­торый прев­ра­тились от­но­шения мо­их ро­дите­лей.

***

Сте­пан си­дел за обе­ден­ным сто­лом и пил ко­фе из ог­ромной круж­ки со сво­ей фо­тог­ра­фи­ей. Нап­ро­тив не­го прис­тро­ил­ся жур­на­лист, с ко­торым я на­кану­не не пе­ресе­калась. На сто­ле ле­жал дик­то­фон. Ста­ра­ясь не по­мешать ин­тервью, я при­села на ди­ван. Ан­тон бес­шумно при­нёс мне ста­кан апель­си­ново­го со­ка.

— Что ка­са­ет­ся изу­чения ис­то­ричес­ких ма­тери­алов… — Сте­пан блеснул сво­ей фир­менной улыб­кой, хо­рошо зна­комой мил­ли­онам пок­лонни­ков. — Очень час­то в ин­терне­те я ви­жу об­сужде­ния ис­то­ричес­ких филь­мов: мол, в та­кой-то сце­не по­яв­ля­ет­ся та­кой-то ге­рой, и у не­го на пет­ли­цах ром­би­ки ря­дово­го, хо­тя по сю­жету он офи­цер. Всё, дно про­бито, даль­ше па­дать не­куда! Ре­жис­сёр снял оче­ред­ной гов­но­фильм, да­вай­те заб­ро­са­ем его тух­лы­ми яй­ца­ми!

Сте­пан пос­мотрел на ме­ня и дру­жес­ки под­мигнул. Я не­уве­рен­но улыб­ну­лась в от­вет. По­хоже, у не­го нор­маль­ное нас­тро­ение, нес­мотря на то, что я не удов­летво­рила его кар­точно­го со­пер­ни­ка. Или он ни­чего не зна­ет? Вряд ли Ки­рилл рас­ска­зал ему о «прер­ванном по­лёте». Дол­жно быть, они поп­ро­щались ночью, да и рас­сты­кова­ли свои ях­ты. Я нем­но­го при­обод­ри­лась. Сте­пан про­дол­жил:

— А я вам так ска­жу: ром­би­ки, не ром­би­ки. Ерун­да всё это. Сколь­ко зри­телей зна­ют, ка­кие в трид­цать седь­мом го­ду бы­ли зна­ки раз­ли­чия? Ну, пять. Ну, де­сять че­ловек. Не это глав­ное, не в том моя за­дача как твор­ца. — Он пе­ревел дух и тор­жес­твен­но про­дол­жил: — Глав­ная за­дача ре­жис­сё­ра — по­нять и про­чувс­тво­вать дух и смысл ис­то­рии. И рас­ска­зать её так, что­бы она взвол­но­вала зри­телей до пе­чёнок. Что­бы они выш­ли из ки­ноте­ат­ра и пос­мотре­ли на мир зря­чими гла­зами. Что­бы ду­шу им пе­ревер­нуть! Вы ме­ня по­нима­ете?

— Ко­неч­но! Я от­лично вас по­нимаю, — за­верил Сте­пана жур­на­лист.

У не­го бы­ла экс­тра­ваган­тная стриж­ка, ку­ча брас­ле­тов на обе­их ру­ках и пре­уве­личен­но сек­су­аль­ный го­лос. Оче­ред­ной пре­тен­дент на глав­ную роль. 

Од­ни прос­ти­тут­ки кру­гом.

Я пос­мотре­ла за ок­но на па­лубу, там в шез­лонгах ле­жали Ви­ка и Макс. Гре­лись на не­яр­ком бал­тий­ском сол­нышке. Они сма­хива­ли на бра­та и сес­тру: оба вы­сокие, иде­аль­но сло­жен­ные, бе­локу­рые. Макс дре­мал с зак­ры­тыми гла­зами, а Ви­ка за­дум­чи­во лис­та­ла глян­це­вый жур­нал. Но, су­дя по нап­равле­нию её взгля­да, она рас­смат­ри­вала ши­рин­ку на ку­паль­ных шор­тах Мак­са. Там и прав­да что-то вы­пира­ло: то ли круп­ный муж­ской ор­ган, то ли склад­ка удач­но лег­ла.

Ка­жет­ся, Ви­ка за­пала на Мак­са.

Я мыс­ленно по­радо­валась, что во мне эти страс­ти не ки­пят. Быть нас­толь­ко за­виси­мой от сво­их же­ланий, нас­толь­ко сла­бой и у­яз­ви­мой… Ме­ня пе­редёр­ну­ло. Нас­коль­ко про­ще жить и ра­ботать, ру­ководс­тву­ясь ра­зумом, а не гор­мо­нами.

Жур­на­лист за­кон­чил ин­тервью и раз­винчен­ной по­ход­кой вы­мел­ся из са­лона на воз­дух, а Сте­пан под­сел на ди­ван, за­кинул ру­ку мне на пле­чи:

— Ну да­вай, рас­ска­зывай, что у вас бы­ло! Я весь в не­тер­пе­нии! Ты по­нятия не име­ешь, ка­кую важ­ную мис­сию вы­пол­ни­ла этой ночью!