Страница 7 из 18
– Ой, а кто там? – искренне удивилась я, одновременно прикидывая как бы в эти ворота смыться и при этом не получить болт в спину.
– Мантикора! – гордо ответил извозчик, – Самка! Молодая еще, но ужасть до чего злобная!
Одновременно мяуканье перешло в рык, телега задрожала от доносящихся из глубины ударов. Лошадь аж присела, бедная!
– Чегой-то с ней, вроде бы уж успокоилась? – удивился возница.
Стражники посерьёзнели и взялись за отложенное было оружие.
Меня скрутило: страх, паника, боль, надежда, желание бежать – все это вмиг смешалось в моей голове. А вместе с этим пришло непреодолимое желание помочь зверю.
– А она не вырвется? – осторожно спросил высокий.
– Да ты что, там такая клетка – во, прутья с руку толщиной! Да и ошейник специальный на ней!
– Ух ты! А можно посмотреть? Может смогу зверюгу успокоить? – я сделала максимально простодушное лицо, вдруг я зверюгу выпущу, а она их от меня отвлечет? Надо слушать интуицию.
– Смелый ты шут! – хохотнул толстый.
– Укротитель я, а не шут! – буркнула я, суя нос за покрывало, скрывающее вход в кибитку.
– Смотри, если не боишься, – ухмыльнулся мужик, – только пальцы не сунь – откусит!
– Что вы, что вы, – промурлыкала я елейным голоском.
Но как же жалобно этот зверь мяукает и скребётся! Сердце сжимается. Я глубоко вздохнула и окончательно осознала, что любой ценой должна помочь.
Клетка. Здоровенная. Железная. На прутьях следы когтей. И здоровая кошка, размером с подросшего теленка, с хвостом скорпиона, рыжая и в белых носочках, и с белыми кисточками на ушах, пытается выбраться. Железный ошейник с шипами вовнутрь, они впиваются животному в шею. Кожистые крылья специальным ремешком притянуты к телу.
– Бедная ты киса, – вздохнула я, посмотрев в глаза кошке, – и зачем он тебя сюда привез? Вот так мучать?!
Я разозлилась. Так жалко стало зверя, что даже слезы навернулись. Я обернулась: стражники и извозчик зашли в комнату в стене. Я еще раз посмотрела на кошку.
Она замерла и насторожила уши и смотрела на меня умным, понимающим взглядом.
Больше думать было некогда. Я запрыгнула в кибитку и отодвинула засов.
Кошка тихо зарычала и в один прыжок оказалась нос к носу со мной. Цепь натянулась, и шипы ошейника в очередной раз впились в гибкую кошачью шею.
– Тихо, киса, тихо. Бежать нам отсюда надо, – нашептывая себе под нос, и, нет ума, потянула руку к дикой пленнице.
Зверюга клацнула зубищами в миллиметрах от моей драгоценной конечности.
– Ну-ну! – пригрозила я едва уцелевшим пальцем, – мне еще цепь с тебя снять как-то надо! Я отпущу тебя, я помогу тебе. Я – друг. Я помогу, – шепотом убеждая нас обеих (себя не бояться, ее не кусаться) я отстегнула крылья.
Изогнутый, ядовитый хвост раскачивается прямо напротив моего лица, а я, дура, лезу к морде.
– Тихо, тихо, не бойся, – я уловила момент и отодвинула хвост с жалом в сторону, – я помогу тебе вернуться домой, к таким как ты. Я отпущу тебя. Только не тяпни меня! – кошка вся напряглась, замерла. Одно неверное движение и все: пиши – пропало. Я упорно тянула руку к ошейнику, пока не нащупала застежку. Вот же зараза, пряжка прямо под мордой. И как туда подлезть?
– Так, киса, – я посмотрела ей прямо в глаза, – ты сейчас будешь стоять и не дергаться, не долго. А как только я расстегну ошейник – мы побежим, что есть сил.
Я наконец-то подцепила ремешок и смогла совладать с застежкой.
Снаружи послышались голоса.
– Где ведьма? Вы что ее не задержали? Еще и ворота открыты?! Совсем с ума посходили?! – спросил кто-то изрядно запыхавшийся.
– Какая ведьма? Отколь она у нас тут возьмется?
– Маг сказал, что здесь ее след засек! Никого из посторонних не было?
– Да вот мантикору Вано, портовый возчик привез, еще укротительница из ханского посольства тут крутилась.
– Идиоты! Вы что сторожите? Свинарник или дворец?! На границах служить будете, балбесы! Какая к бесам укротительница! Ворота закрыть!
Послышался скрип петель. Ну, все, пропала я. «Чтоб у вас все проржавело враз!» – в сердцах подумала я.
– Такая, рожа черная как ночь, но по-нашему хорошо говорит.
– Где она?!
– Там, в телеге, мантикору укрощает!
– Тащи ее сюда, разберемся!
– Ворота заклинило, командир!
К телеге приближались тяжелые шаги. Вот сейчас откинут полог…
– Ну вот, кис, и пришел мне кирдык, – обреченно опустилась я на дощатое днище, – ты беги, может, сможешь уйти.
Я еще раз посмотрела на кису. Крылья, у нее есть крылья!
– Ты летать умеешь?! – поинтересовалась я. Уж лучше кошка, чем стража! Риск – дело благородное. Что еще не подумаешь, перед верной смертью? Я вскочила и распласталась по крылатой спине.
– Ну, где ты там, укротительница, выходь! – полог откинулся, и кошка со мной в качестве всадника прыгнула вперед.
Народу у ворот явно прибавилось – видать тот, что командовал, с собой отряд привел. Судя по тому, как отшатнулись стражники, нас тут не ждали. Вернее, ждали, но меня одну!
– Стреляйте! Стреляйте! Это она, ведьма проклятая! – заорал незнакомый мне стражник в позолоченном шлеме.
Мантикора рявкнула так, что часть арбалетчиков от неожиданности спустила курки и болты ушли в небо. Но и тех, кто был нацелен на нас, хватало. Я вцепилась в теплую шкуру.
Кошка взмахом хвоста заставила отступить вояк еще дальше, оскалилась, подобралась, оттолкнулась всеми четырьмя лапами и пошла на таран…
– Уходят, девки вы блудные! Уходят! Всех перепорю! – бесновался начальник стражи.
Но нам уже было на него наплевать. Мантикора может и умела летать, но явно не с всадником, зато умела очень быстро бегать и прыгать. А расправленные крылья помогали этим прыжкам быть еще длиннее и выше. Ворота мы проскочили в миг, сыграв со стражниками в боулинг, и помчали дальше.
Прощай, негостеприимный дворец и коварный король! Здравствуй, неизвестное будущее!
7
Выбравшись за стену, киса, на которой я едва удерживалась, что есть сил, побежала вниз, туда где, поскрипывая колесами, медленно поднималась телега. Прилично одетый мужчина, наверное, кто-то из королевской кухни вез полный обоз разнообразной еды. Торчали зеленые перышки лука, краснели помидоры, виднелись торчащие лапки птичьих тушек.
Тренькнула тетива арбалета. Мимо меня просвистел болт и попал в мою боевую подругу.
– Мать вашу! Кто там такой меткий?! – взвыла я. Кошка просела, но упорно бежала, неуклюже увиливая от еще одного. Обернувшись назад, я увидела, как стражник с ворот, снова взводит арбалет.
Второй болт пробил кошке еще и заднюю лапу, мало было ей на переднюю хромать! Она жалобно мяукнула и, перекатившись через голову, упала, больно приложив меня спиной о мелкие камешки. Я закричала. Как обычно, мне очень захотелось плакать. В два шага я оказалась у зверя. Где-то загремел гром. Сверкнула молния. Кошка еще раз мяукнула и потянула ко мне свою огромную морду. Я попыталась помочь ей подняться. Почему-то в этот раз страха абсолютно не было. Тяжелая, килограмм двести, не меньше.
– Ну что ж ты, киса, – я рыдала в голос,– как же так?! Я не брошу тебя, не бойся! – я обняла зверя.
Мне ужасно хотелось, чтоб тот, кто стрелял, сам прочувствовал ту же боль, что и пушистая бедолага.
Тележка селянина как раз почти поравнялась с нами. Вот бы нам упряжку…
Лошадь встала на дыбы, наверное, кошку рассмотрела, да так рванула поводья, что засмотревшийся на нас кучер, с воплем слетел с телеги.
– А вот и транспорт, киса, – мантикора на миг поднялась, но снова упала. Отравлен этот болт что ли?!
– Не-ет!– протяжно закричала я, – не сдавайся! Киса, ну что же ты, держись, маленькая!
В небе громыхнуло, словно откликаясь на мой отчаянный крик. Стража уже почти добежала до нас. Но мне было все равно. Я будто потеряла желание жить и бороться. Я просто рыдала. И небо вновь ответило мне: ливанул дождь, да такой силы, что звук падающей воды мигом заглушил все звуки – и звон доспехов стражи, и ржание лошади, и ругань селянина… остались только я, дождь и кошка, пытающаяся встать.