Тануки

Защищенный от неистовых порывов урагана, огнемаг предпринял отчаянный маневр развернуть тушу Исполина так, чтобы ветер дул ему прямо в спину. И это почти удалось. Лишь один раз порыв подхватил мага, швырнул на пару метров, припечатав спиной об острые каменные осколки. Этот бросок стоил сразу двадцати процентов хэпэ. Ситуация мгновенно перестала быть томной. Бар жизни сполз в желтую зону.

Пятиться задом наперед по обледеневшим скалам, одновременно кастуя «Призыв Элементала» то еще удовольствие. Но другого выхода не было, и спасатель справился. До появления погибших игроков оставалось пять-семь минут, и следовало подгадать так, чтобы остался хоть небольшой запас по времени.

Побродив несколько минут за исполином, маг развернул его в нужную сторону и подставил под удар элементала. За воем стихии он не слышал характерного «Пшшш…» с которым погибали огневики. Поскольку этот каст был плановым, особых проблем он не принес. Разве только, срикошетившая о скалу градина рассекла щеку, нанеся две единицы повреждений.

Не прошло и минуты с последнего призыва, как сверкнул алтарь возрождения, и на нем появилась первая фигура. Судя по силуэту, эльф, в кольчужной броне, но без шлема. Фигура съежилась, закрыла голову руками, пытаясь минимизировать урон, получаемый от градин.

Пока огнемаг с помощью элементала разворачивал Исполина и пробирался к Камню Возрождения, рядом появилась вторая фигура, размерами втрое меньше первой. Гоблин. В набедренной повязке, тапкопортянках и бубном за спиной, который спасатель ошибочно принял за щит. Гоблин, получив градиной промеж лопушащихся ушей, взвизгнул и спрятался за эльфом, стараясь не высовываться из-за его неширокой спины.

— Ко мне!!! Быстро!!! — заорал маг.

Едва расслышав за грохотом стихии его крик, игроки завертели головами, но на фоне туши исполина маг был совершенно невидим. Да и огневик слепил глаза, отвлекая внимание.

— Ты ктооо? — проорал эльф, не спеша прятаться под переносной навес.

— Спасатель!

Гоблин же, не рассусоливая, нырнул под относительную защиту и облегченно перевел дух.

— Давай скорее!

Эльф, еще секунду поколебавшись, присоединился к товарищу.

— Это твоооиии пееетыы??? — заорал жмущийся между человеком и эльфом гоблин.

— Только огневииик! Исполин — моб!

— Хераааа сее!

Эльф, тоже взваливший кровать на спину, и тем самым облегчивший спасателю жизнь, тоже закричал:

— У нас пааааатиии! С нааааамииии хииил!

— Когдааа отреспритсяяя?

— Онаа живааа! На берегууу! Волнаааами выыыынесло!

Она?

Корнета передернуло, и черной волной стала накатываться беспросветная депрессия. Еще более мрачная в антураже сверкающих молний, воющего ветра и непрекращающихся раскатов грома.

НЕТ! СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ!

Титаническим усилием воли СПАСАТЕЛЬ отогнал очередной приступ и холодно переспросил:

— Она?

— Даааа! Мы ее видим в паааатиии! У неее всегооо пятнадцать процеееентоов хэпэээ! Может пусть самааа сюда? Через смеееерть?

— Кууудааа идтиии? — заорал маг эльфу, ни секунды, не сомневаясь в своем решении.

— Километра полторааа! Если по прямооой!

И тут, как назло, потух элементал. С одной стороны, в этот раз было проще его призвать, поскольку руки не были заняты кроватью, а с другой… Попробуй поманеврируй при штормовом ветре, прячась за перекошенной из-за разницы в росте носильщиков кроватью. То еще испытание.

Гоблин Герртруг Гу Говорун оказался шаманом. Призванные им духи ветра слегка утихомирили пронзающих чуть было не насквозь коллег. И каждую секунду порывы становилась все менее и менее сильными, видимо, духи как-то между собой договаривались. А вот эльф Сили Кат Нервный помочь в этом бою не мог, поскольку оказался кинжальщиком.

Элементал сагрил Исполина и ценой собственной жизни утащил метров на пятьдесят от кровати. Огнемаг вызвал нового. Ориентируясь на маркер хилки, они пошли гуськом по мокрым, но уже оттаявшим стараниями огневика булыганам. По сравнению с предыдущим индивидуальным забегом это была просто прогулка. Но и она заняла не меньше получаса.

На мокрых холодных камнях лежала обнаженная безвольная женская фигурка. Верно, успела скинуть кожаную броню хиллера, потому и не пошла ко дну вместе с остальными. Видимо, когда еще были силы, девушка постаралась забиться под огромный валун, прячась от ветра и града, но ей все равно досталось. Рассеченная во многих местах синюшная кожа, крупная дрожь бьющая тело, тяжелое хриплое дыхание… И бар жизни мигающий в тревожной пятипроцентной зоне. Лица огнемаг не разглядел, зато гоблин, будучи с девушкой в пати, разглядел кучу дебафов. Основным, и самым опасным из которых было «Переохлаждение».

— В сторону! — велел огнемаг эльфу и гоблину. — Сейчас я ее согрею.

Он накрыл девушку навесом-кроватью и подозвал огневика.

Бьющие градины, снимающие при крите по полпроцента жизни зараз, перестали терзать несчастную. А буквально через пару минут, дрожь в теле девушки прекратилась. Гоблин заорал, что дебаф снят. Но спасатель и так это понял, поскольку шкала жизни хилки перестала уменьшаться. Но сознание к ней все не возвращалось. Наверное, сказывалось нервное истощение. Кто-кто, а бывший… хм… почти бывший наркоман-суицидник не понаслышке о нем знал.

Корнет нес на руках практически невесомое тело хилки. Эльф тащил на вытянутых вверх руках кровать. Гоблин на ходу камлал. Он все время сокрушался, что с духами исцеления рассорился, и теперь лечить не может. Изредка, огнемаг призывал нового элементала, и тогда приходилось передавать девушку эльфу. Сила у того была поднята неплохо, и кровать он мог держать одной рукой, только недолго.

Они ввалились в пристройку и неистовый ветер злобно захлопнул за гоблином дверь. Тот ойкнул и потер ушибленный зад. Заругались над головой грозовые тучи, громовыми раскатами возмущаясь трусливым отступлением мелких человечков. Эльф поставил топчан, гоблин накрыл его тюфяком, и Корнет осторожно положил почти невесомое тело девушки. Бар ее жизни сразу полез вверх.

— Молодец, — сказал сидящий на башенной лестнице Иероним. — Настоящий полковник.

— Я майор, — поправил Корнет.

В этот момент его накрыло.

Участие повышено на 6.

Благодеяние повышено на 5.

Самоотверженность повышена на 4.

Взаимопомощь повышена на 3.

Воля повышена на 3.

Слава повышена на 100.

Эльф и гоблин что-то говорили, благодаря. Но он их не слушал и не слышал. Волна экстаза! Морфий, гашиш, героин и прочее химическое счастье и рядом не стояли с этой лавиной непревзойденного удовольствия. Он был доволен! Доволен собой. Доволен хорошо выполненной работой. Нужной, полезной, сложной. Как раньше… Только лучше! Потому что помимо преодоления препятствий, пришлось перешагнуть и через себя. И он вполне осознавал этот факт.

Нет, в мире Грязь не было эффектов Счастья при достижении уровня. Не впрыскивались в кровь находящегося в капсуле тела никакие дополнительные вещества и не раздражался нарочно центр удовольствия в мозге. Все это были именно его собственные, личные ощущения. Только собственные секреты, без внешних заменителей.

Именно тогда, в тесной пристройке маяка, он впервые ощутил внутри себя разбитую вдребезги волю. Вот они, осколки, неумело склеиваемые многочисленными психологами и держащаяся на непрочном цементе наркопрепаратов. Он поднял ее. Отряхнул от налипшего мусора. Сжал в руках.

— ПРОМЕТЕЕЕЕЕЕЙ!!!

Сияющий чистотой шарик цельной личности скользнул в сознание и занял причитающееся место.

Голоса с трудом пробивались сквозь вату самоопределенности. Он потихоньку приходил в себя, но еще долго качался на волнах умиротворения и эйфории. С глаз будто спала пелена.

Появилась Оля… Первый раз она пришла не объятая лепестками пламени, а в коротком сине-зелёном платье. Оля ободряюще улыбнулась и помахав рукой ушла в светлый проем, открывшийся в клубящейся тьме…

Теперь он точно знал, чем будет заниматься три года, запланированные для восстановления нервной системы тела. Уж точно не будет сидеть на маяке жалея себя, жалуясь и пытаясь свернуть косячок из водорослей.