Страница 13 из 21
Можно сказать, что томский период жизни Карима все же следует обозначить со знаком плюс. За два года он успел получить вожделенный и давно чаемый им аттестат зрелости, приобрести новые знания о марксизме, получить первый опыт политической работы.
Поэтому и возвращение Оренбург в мае 1917 года было уже не таким горьким, как после его первого «захода» в Туркестан. Даже то, что он не смог вначале устроиться в Оренбурге и вынужден был пойти снова работать на станцию Кувандык Оренбургско-Троицкой железной дороги, а затем перебраться на станцию Ак-Булак Ташкентской железной дороги (он там стал счетоводом местного потребительского общества), не умерило его оптимизма.
Во многом этот оптимизм был связан с общим энтузиазмом и подъемом после Февральской революции, которую сейчас некоторые историки, и небезосновательно, считают продуктом сговора российских масонов и либералов с американскими финансовыми кругами. Этот энтузиазм хорошо выражен в стихах известного русского поэта Валерия Брюсова, учителя «сероглазого короля» русской поэзии Н. Гумилева, который писал в марте того же 1917 года:
Эти общие чувства ожидания какого-то обновления разделял и Карим. Многие надеялись тогда, что в стране установится демократия; война, как к этому времени считали многие, абсолютно бессмысленная, принесшая множество бед и несчастий, ставшая причиной гибели миллионов русских людей (по оценкам того же Н.Н. Головина, которого трудно заподозрить в предвзятости, – 7 млн. 917 тыс. человек, а по данным Военного отдела Центрального статистического управления СССР от 1925 года – 7 036 087)[39], наконец, закончится. Наверняка, думал Карим, отречение царя откроет новые горизонты для него и для его соотечественников, а для России – новые демократические перспективы.
Оренбург – начало настоящей политической карьеры
20 мая 1917 года Карим, обогащенный и окрыленный своими первыми, пусть и скромными успехами на политическом поприще (во многом благодаря ему в Томске на выборах в органы местного самоуправления победили большевики, которые шли в списке вместе с меньшевиками и эсерами), выбрав окончательно свое будущее и связав его с социал-демократией, перебирается в Оренбург из Томска. И вот здесь, в оренбургский период, он совершает фантастический взлет, за пару лет превратившись из молодого начинающего политика в матерого бойца, закаленного в боях и готового к любым схваткам с любым соперником.
Именно через него и его соратников пройдут ранее невиданные «высоковольтные» политические и идеологические битвы тех лет, эхо которых доносится сегодня и до нас. Это будут сражения за будущее, схватки между интернационалистами и националистами, в том числе сторонниками джадидизма, панисламистами и пантуранистами, адептами самобытного пути татарского и башкирского народов, и теми, кто не видел этот путь вне России или вне борьбы за мировую революцию. Именно тогда пролегли или были проложены глубочайшие межи и разломы не только между сторонниками буржуазного, либерально-демократического пути развития России и революционерами в рядах РСДРП, но и между самими социал-демократами, в рядах которых обозначились самые разные фракции и течения, вырабатывалось самое разное отношение марксизма к национальному и религиозному вопросам.
Карим Хакимов оказался в самой гуще этих событий, и ему пришлось либо сотрудничать, либо сражаться – в политическом и идейном смысле – практически со всеми известными носителями разнообразных национальных и интернациональных идейных воззрений, такими как М. Вахитов, А-З. Валиди, М. Султангалеев (Султан-Галиев), и косвенно вступать в полемику с самими Лениным и Сталиным, прежде всего по национальному вопросу, но и по религиозному тоже.
Причем тогда, на заре своей политической карьеры, он руководствовался простыми соображениями, основанными на Манифесте коммунистической партии, который как бы упразднял национальный вопрос, сводя основные противоречия эпохи к классовым, а вопросы религии оставлял в стороне, отводя ей роль «опиума для народа». Фактически следует признать, что основоположники марксизма (К. Маркс и Ф.Энгельс) теорией национального вопроса занимались мало. Это было связано с тем, что в ходе буржуазных революций XIX века национальный вопрос в целом в Европе был решен. Лишь Ф. Энгельс оставил несколько подзабытых работ, в том числе эссе «Демократический панславизм». Там он писал:
«Мы уже доказали, что подобные маленькие национальности, которые история уже в течение столетий влечет за собой против их собственной воли, неизбежно должны быть контрреволюционными и что вся их позиция в революции 1848 года действительно была контрреволюционной… Все они принадлежат к тем народам, которые либо, подобно южным славянам, по всему своему историческому положению неизбежно являются контрреволюционными, либо, подобно русским, еще далеки от революции и потому, по крайней мере пока, еще контрреволюционны… Мы повторяем: кроме поляков, русских и, самое большее, турецких славян, ни один славянский народ не имеет будущего по той простой причине, что у всех остальных славян отсутствуют необходимые исторические, географические, политические и промышленные условия самостоятельности и жизнеспособности. Народы, которые никогда не имели своей собственной истории, которые с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность»[40].
Мало шансов на то, что с этими трудами Ф. Энгельса Карим Хакимов, при всей его любви к самообразованию, был знаком.
На Западе национальную тему активно исследовала Роза Люксембург, а в России же из марксистов ею, если не брать в расчет Н.И. Бухарина, углубленно занимался фактически один только И.В. Сталин.
Что же касается «автора» Октябрьской революции и главного теоретика и практика марксизма в России В.И. Ленина, то он, конечно же, работы Ф. Энгельса, в которых пунктиром была намечена тема разделения «больших» и «малых» наций, как самый глубокий и последовательный марксист знал. Но они не давали ответа на вопросы, возникшие через 60 лет после их написания, особенно в отношении неславянских и вообще незападных национальностей, да еще мусульманских.
В самых общих чертах Ленин сформулировал свою позицию по национальному вопросу в 1903 году в одной из статей в газете «Искра» («Национальный вопрос в нашей программе»). В ней он защищал тезис социал-демократов (по сути буржуазный) о праве наций на самоопределение, зафиксированный в их программе от 1898 года, но подчеркивал, что «безусловное признание борьбы за самоопределение совсем не обязывает нас поддерживать любые требования национального самоопределения». Их реализация должна быть строго подчинена «интересам классовой борьбы пролетариата». В привязке к Польше Ленин утверждал, что ее независимость больше не может прийти от класса буржуазии, но может быть реализована только через социальную революцию. В других статьях по армянскому и еврейскому вопросу, а также в полемике с Розой Люксембург Ленин еще больше заузил свое отношение к национальному вопросу, указывая, что социал-демократы поддерживают не некое абстрактное право народов на самоопределение, а право пролетариата в каждой национальности. Если суммировать, то его основной тезис состоял на тот период в том, что «в каждом буржуазном национализме угнетенной нации есть общедемократическое содержание, направленное против угнетения».
38
Брюсов В. Освобожденная Россия [Электронный ресурс]. URL: https://poemata.ru/poets/bryusov-valeriy/osvobozhde
39
Цит. по: Залесский К. Потери русской армии в Первой мировой войне [Электронный ресурс]. URL: http://moskvam.ru/publications/publication_1204.html
40
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6 [Электронный ресурс]. URL: https://www.marxists.org/russkij/marx/ cw/ С. 293–294.