Страница 51 из 112
Мороз щипал кожу, руки и ноги ослабли так сильно, что Бенжен едва ли мог пошевелить пальцами. Перед глазами все расплывалось в белесые пятна… Впрочем, то, что различал уставший разум, не сильно отличалось от реальности: всадник вез его через обширную промерзлую степь.
Мальчик не рисковал смотреть на своего спасителя. Одного только чувства его холодного и прерывистого дыхания, которое Бенжен улавливал затылком, хватало, чтоб потерять всякое любопытство к его личности. Хотелось убежать, спрятаться, но… Но паж не знал дороги, как и не представлял, где вообще находится.
В одном сомнений не было: где-то здесь, в снежном краю, есть чудовища и пострашнее той женщины из одинокой лачуги.
Оставалось надеяться, что всадник, везший его в неизвестном направлении – не один из них.
Впереди, скрываемое метелью, показалось что-то огромное, темно-синее. Бенжен сощурился, пытаясь приглядеться.
Он сумел различить крепостную стену, высокие башни, блестящие лазурью крыши домов, расположившихся вокруг величественного донжона.
Замок короля, куда приехали они с Катриной, не шел ни в какое сравнение с этим величественным сооружением. Стены были сделаны словно бы из драгоценного камня, они казались гладкими, переливались яркими синеватыми оттенками и отражали искорки снега, танцующего в воздухе. Окна оказались такими высокими, такими широкими… Их заполнял цветастый витраж. Кажется, тот, кто жил в этом замке, не боялся нападения и мог позволить себе наполнить комнаты светом.
Созданный словно бы изо льда мост подводил к арочному проему в стене, не перекрытому воротами. Бенжен готов был понять витражные окна… С трудом, но готов. Однако отсутствие крепких и надежных ворот… Хозяин этого места как будто приглашал врагов и грабителей пробраться в его замок.
Но, видимо, была причина, по которой здесь до сих пор ничего не разорили. И паж не сомневался, что эта причина не придется ему по душе.
Конь влетел по мосту к входу, добежал до донжона, резко остановился у почти прозрачных, как будто сделанных из хрусталя или невероятно чистого льда, ступеней и нетерпеливо ударил копытом по промерзлой земле.
- Тише, Гестебар, - осек его всадник хриплым, но уверенным голосом.
Скакун фыркнул, но капризничать не стал.
Бенжен почувствовал движение – его спаситель (или пленитель?) начал спешиваться. Паж уж последовал его примеру, попытался слезть с коня, но тот был таким высоким, что мальчик чуть не рухнул на землю.
Холодные и крепкие руки успели поймать его, подхватили, а потом быстро поставили на ноги.
- Не навернись, - строго проговорил всадник, отпуская Бенжена.
Колени задрожали, пажу почудилось, что он все равно сейчас упадет – от бессилия и страха.
Он потупил взгляд в землю, не рискуя глядеть на того, кто привез его сюда.
Вдруг… Вдруг он вспомнил ту девушку, Гретту. Ее прекрасное лицо, глаза, в которых можно утонуть. Он вспомнил, что она считает его храбрым, значит… Значит, он должен быть храбрым!
Бенжен поднял лицо, вглядываясь во всадника.
Какая же белая, почти что мертвенно-бледная у него была кожа! И лицо такое точеное, такое угловатое, словно бы каменное, нет, мраморное. Лицо невероятно красивое, паж и не думал, что мужчина может быть так красив, впрочем… Впрочем, это лицо не выражало ничего, кроме усталости и безразличия. Это было лицо мертвеца.
А вот глаза… В глазах крылось нечто совершенно иное. Жесткость, решительность и, совершенно неожиданно – сочувствие. Не к Бенжену лично, а, казалось, ко всему вокруг. Ко всему миру, что засыпал сейчас под толстым слоем снега, под непробиваемой коркой льда, под пеленой тяжелых облаков и черного зимнего неба.
- Я угадаю, - незнакомец раздражено поморщился, - тебя выкинули сюда ведьмы?
- Да, ведьмы… - пажу самому не верилось, что он это говорит.
Но если верить словам Гретты – монахини монастыря – настоящий Ковен.
- Они же знают, что я не люблю, когда сюда бросают детей! – возмутился всадник, резко разворачиваясь к коню и снимая с него седло, - и что мне теперь с тобой делать? Для элементаля ты слишком щуплый.
- Вы… Вы вернете меня ведьме?
Незнакомец вдруг застыл, словно пронзенный мечом. Опустил голову, вздохнул. Потом обернулся на Бенжена так, что мальчик смог увидеть его рассерженное лицо, и воскликнул:
- Проклятая Гретта больше ничего от меня не получит! – кажется, ведьма была его больной темой… Бенжен вздрогнул. Причем тут Гретта? Гретта помогла ему! Спасла от того чудовища!
- Тогда что вы собираетесь со мной делать? Кто вы вообще такой? – паж осмелился сделать голос резче и громче.
- Я, - это тотчас вызвало у всадника еще большее раздражение, он прорычал, - я властитель этих земель, я хозяин этого места. Я Хозяин Зимы.
Уверенность вмиг растворилась в испуге. Бенжен сжался, отступил, но удержал себя от побега. Хотя желание смыться было сложно преодолеть.
Хозяин вдруг как-то помрачнел, паж различил в его взгляде презрение. Не к нему - к себе. Точно так же выглядел лорд Догейн, когда наутро после громкой попойки вспоминал все то, что натворил вечером.
- Пошли, - открепив седло, Хозяин бросил его прямо на землю. Конь радостно отряхнулся, мотнул головой, играясь гривой, и спешно, с деловым видом двинулся куда-то вглубь двора.
Бенжен проводил его взглядом и только сейчас заметил: здесь ни души. Ни дозорных на стене, ни конюха, ни слуг.
Абсолютное, пугающее безлюдие.
- Ты идешь или нет?! – донесся рык.
Паж вздрогнул. Хозяин уже поднялся по ступеням, остановился у дверей и требовательно, с долей раздражения и толикой смущения на него смотрел.
Пойти за ним? И что может ожидать обычного мальчишку в стенах этой башни?